Деонтология как учение о долге и должном поведении

Истоки деонтологии уходят в глубокую древность. В настоящее время невозможно точно установить, когда именно или хотя бы в какой период человеческой истории в сознании человека впервые зародилось представление о должном как объективно необходимом и приоритете долженствования над иными побудительными мотивами человеческого поведения. Но должное поведение, т. е. поведение, основанное на необходимости соблюдать общие интересы членов сообщества, человек демонстрировал задолго до того, как в его лексиконе появилось слово «долг», и он задумался над проблемами долженствования и, наконец, вопросами деонтологии — довольно молодой пока философской науки, развивающейся в этом качестве с первой трети XIX в. в рамках этики.

Идея долга и его содержания, ответственности за свой выбор и поступки различна у разных народов в разные периоды времени. Долг и ответственность, столь естественные для человеческого бытия, длительное время не рассматривались философами как отдельный самостоятельный объект изучения. Однако можно составить себе представление о содержании долга, зная его практическое содержание и результаты.

Чаще всего идея долга, отраженная в обыденном сознании, состоит в том, чтобы следовать в решениях и поступках велениям своей совести или предписаниям высших существ, устанавливающих общий миропорядок — богов. Одним из распространенных вариантов является требование не отклоняться от установленных в обществе и апробированных, т. е. доказавших свою позитивную эффективность, форм поведения.

Первые этические учения далеко не всегда рассматривают проблемы долга и долженствования как такового. Вместе с тем, в текстах философских произведений сама идея долга и ответственности личности перед обществом или группой просматривается достаточно явно в предписаниях и правилах повседневной жизни. Основное внимание уделено приоритету общественных интересов над частными и признанию объективной необходимости соблюдения этих интересов, что и определяет сущность и содержание долга и ответственности. Содержание предписаний выступает в качестве своего рода эталона, который должен воспроизводиться личностью в процессе обыденной жизнедеятельности и трудовой деятельности, при формировании отношений с членами социального окружения и членами общества.

Долженствование включено в моральный канон античной Греции; о нем рассуждали Гомер, Гераклит, Гесиод, Демокрит, Протагор, Сократ, Платон, Аристотель. Восточная философия — конфуцианство, даосизм, моизм, индийская философия, буддизм, ислам также рассматривают проблему долженствования, максимально конкретизируя содержание долга и ответственности.

В Средние века и этика в целом, и деонтология как ее часть выполняли служебную роль в отношении христианства как господствующей религии, поэтому средневековое представление о долге и ответственности личности связано, прежде всего, с долгом перед творцом. Человеку предоставлена минимальная свобода, он практически лишен суверенности. Его бытие носит в основном характер не самоопределения, а предначертания, что и определяет его отношение к долгу и ответственности.

Основная деонтологическая идея античных философов приоритет общего над частным — находит свое отражение в философии Нового времени. Таким образом, идея долженствования постепенно занимает все более значимое место в работах философов. Современная этическая мысль также рассматривает вопросы долженствования. Различные философские школы предлагают разные подходы к решению вопроса о приоритете общего и частного, долге и ответственности личности.

В целом можно отметить, что исторически сложившиеся этические учения включают в себя скорее деонтологическую дидактику, нежели деонтологическую теорию, т. е. дают более или менее конкретные рекомендации, не раскрывая смысла самого понятия долга. Однако можно заключить, что в неявном виде идея долженствования существует как в обыденном сознании членов общества, так и, в большей степени, в научном сознании философов, хотя последовательное изучение проблем долга, ответственности пока еще не имеет места.

Деонтология как теория должного поведения и неотъемлемая часть этического учения получила свое начало в Новое время в работах английского философа-утилитариста XVIII в. Иеремии Бентама^[1]. Термин «деонтология» (от греч. deon — долг, deonthos — должный) был им введен в научный лексикон для обозначения учения о долге и должном поведении, поступках, образе действий.

С точки зрения философа, каждый человек естественно стремится увеличить количество получаемых им удовольствий и уменьшить количество переносимых страданий. При этом каждый человек лучше, чем кто бы то ни было, может оценить источники своего удовольствия и страдания, которые всегда индивидуальны. Но в то же время можно выделить общее основание поступков, приносящих удовольствие. Основой человеческого счастья и благополучия является полученная польза в отсутствие страдания. Она и есть то общее, что характеризует все человеческие поступки, приносящие удовольствие. Счастье, таким образом — чистое, длительное и непрерывное наслаждение. В число наслаждений И. Бентам включал как чувственные, так и моральные, а польза в его понятии — это всякая польза, в том числе выгода.

Таким образом, И. Бентам сделал попытку соединить в своем учении добродетель и пользу, в отличие от многих этических учений. При правильном понимании блага не существует заметной разницы между удовольствием, счастьем, пользой и добродетелью, поскольку, как считал Бентам, различные слова могут означать одно и то же.

Поведение человека необходимо подвергать регулирующему воздействию, потому что удовольствие, получаемое одним человеком (польза, счастье), может причинить страдания другим. Исследуя место и роль морали в человеческом обществе, И. Бентам сделал вывод, что она, как и законодательство, является способом регуляции человеческого поведения с целью обеспечения наивысшего счастья, благополучия и пользы наибольшему числу людей^[2]. Аналогичную идею сформулировал И. Кант (1792), считавший, что положение «делай высшее возможное в мире благо своей конечнои целью» есть априорное синтетическое положение, которое вводится моральным законом¹.

Первоначально И. Бентам вкладывал в понятие «деонтология» довольно узкий смысл, имея в виду прежде всего долг и обязанности верующего перед Богом, религией, религиозной общиной, но затем употребил его более широко для обозначения теории морали в целом. Вскоре последователями и приверженцами теории И. Бентама понятие «деонтология» стало применяться несколько в ином смысле: оно начало использоваться для обозначения учения о должном поведении, поступках, отношениях и действиях любой личности или группы, и деонтология стала различаться не только с этикой, но и с аксиологией — учением о ценностях. В целом учение Бентама было воспринято философами неоднозначно, но сам термин «деонтология» вошел в научную лексику.

В настоящее время термин деонтология широко используется как в философской этике, так и в профессиональной этике для обозначения учения о долге и должном поведении личности (специалиста) в процессе выполнения им обязанностей (профессиональных обязанностей). Именно в этом значении он используется и в профессиональной этике социальной работы. С точки зрения содержания деонтология социальной работы включает в себя систему смыслов, понятий, норм, установлений и предписаний о долге социального работника, коллектива социальной службы и совокупной профессиональной группы перед обществом и государством, социальной работой как специфическим видом профессиональной социальной деятельности и особым социальным институтом, перед коллегами, клиентами и перед самим собой.

Многие профессии, сформировавшие и кодифицировавшие собственную профессионально-этическую систему, осмысливают одновременно с этим и содержание профессионального долга специалиста, но чаще всего при этом не затрагивают места и роли деонтологии в профессиональноэтическом учении, соотнесения долга и обязанностей. Но эта проблема — места и роли деонтологии в профессиональноэтическом учении — все же должна быть решена в профессиональной этике, так как содержанием решения определяется^[3][4]

допустимая степень самостоятельности специалиста, способы контроля его деятельности, взаимное доверие специалистов и их клиентов и т. п., неформальные возможности профессиональной деятельности и в конечном итоге — ее эффективность.

Место и роль деонтологии в любом этическом учении, в том числе и профессионально-этическом, могут быть определены, исходя из сущности человека. Можно выделить три основных подхода к определению природы человека и, соответственно этому, уточнить место и роль деонтологии в этике и профессиональной этике.

Первый подход основан на убеждении в сущностном добре человека. Если человек сущностно добр, духовно устремлен к добру, всегда стремится делать добро, то значительная часть его поступков и действий будет нести благо и ему, и всему обществу. Однако далеко не всегда человек образован и духовно совершенен настолько, чтобы верно разграничить добро и зло и встать на сторону добра. Не все поступки человека в конечном итоге служат добру. В этом случае этическое учение может выступать в роли руководства, «путеводителя», источника этических знаний, разъясняющего человеку сущность добра и зла и путей к ним. Человек, исходя из своей природной устремленности к добру, получит необходимые для жизни и деятельности этические знания, и этого будет вполне достаточно для обеспечения должного поведения в основном. Лишь в отдельных случаях, противоречивых и сложных для анализа, когда трудно предвидеть все последствия поведения или поступков, а значит, обусловить верный выбор и необходимые действия личности, необходимы четкие предписания, что именно должен сделать человек для достижения индивидуального и общественного блага и исключения ущерба. Эти предписания предлагает в рамках данного подхода деонтология, представляющая собой своего рода «сборник рецептов» для решения сложных отологических проблем. Интересы личности и общества в данном подходе совпадают полностью (тождественны), что осознается и личностью, и обществом.

В данном контексте предполагается, что регулирующий потенциал этики носит преимущественно когнитивно-педагогический характер и заключается в транслировании знаний, обучении этико-аксиологическому анализу с опорой на безусловную моральность самой личности и гуманистическую ориентированность общества и государства. Необходимость прибегнуть к деонтологии для детерминации подобающего поведения возникает крайне редко, причем деонтология и долг выступают как внешнее по отношению к личности, но, тем не менее, не противоречащее ей сущностно. В этом случае правомерно часто употребляемое словосочетание «этика и деонтология», которое свидетельствует о различении одного от другого, отдельном их существовании и ситуативно обусловленном взаимодействии. Деонтология, в отличие от этики, не восполняет недостаток знаний, опыта личности и не требует от нее понимания предстоящих действий. В таком контексте от деонтологии этого и не требуется, поскольку она должна сыграть свою роль в ситуации, сравнимой с экстремальной, когда размышлять о добре и зле может не быть времени. Она дает непосредственные указания, императивно обеспечивая необходимые действия. Механизм формирования должного поведения в данном случае сходен с обычно-традиционным^[5].

Второй подход основывается на том, что человек изначально устремлен ко злу, «греховен» и не способен с учетом своей природы на осознанные социально ценные действия, стремясь обеспечить лишь свое собственное благо любой ценой. Если он в действительности таков, то его эгоистические устремления только случайным образом могут привести к общественному благу и не причинить вреда и страданий окружающим. В этом случае регуляция его поведения должна быть иной, более императивной и, главное, всеобъемлющей. Нельзя полагаться на способность личности к этико-аксиологическому анализу ситуации и ее последствий: в большинстве случаев результат ее действий будет заведомо негативным для общества. Нецелесообразно также и обучать личность основам этики: ее знания не будут гарантировать нормативного поведения, оставаясь формальными.

Наиболее логичным при реализации такого подхода является введение жестких ограничений поведения личности, предписаний, гарантирующих общество от эгоистического произвола личности, неспособной или не желающей различить истинное добро и зло. Необходимы четко выверенные ориентиры и рамки, которые следует учитывать в повседневной деятельности и пренебрежение которыми безусловно наказуемо. В этом случае деонтология поглощает этику, замещает ее и заставляет человека действовать вопреки собственным устремлениям, но на благо общества. Видно, что в данном подходе интересы личности и общества противопоставляются, а механизм воздействия деонтологии и ее принципов на поведение личности сходен с тем, которым обладает законодательство.

Очевидно, что оба эти подхода являются крайностями. Человек не добр, и не зол от природы, а точнее, он и добр, и зол одновременно (И. Кант)^[6]. В некоторых случаях он может вполне квалифицированно различить добро и зло, в некоторых — выработать ошибочную точку зрения. Ситуативные интересы личности и общества, в зависимости от различных причин, могут совпадать, но могут быть и противоположными. Человек может совершать социально ценные поступки, руководствуясь собственными соображениями или этическими регулятивами и не насилуя своей природы. В то же время он способен, руководствуясь собственными эгоистическими соображениями, поступать аморально, вопреки общественной пользе, преследуя личную выгоду.

В каждом обществе представлено множество человеческих типов. В нем всегда присутствует некоторое количество альтруистов и эгоистов, людей, устремленных к добру или, наоборот, ко злу. Каждая личность сформирована в определенном обществе, группе, получив при этом относительно устойчивые представления о добре и зле и усвоив и присвоив определенные поведенческие стереотипы. Изменение ситуации может вызвать дезориентацию личности, подвергнуть сомнению верность выбранных моральных ориентиров и вызвать их вынужденную или добровольную смену или аномию. Но сущностные интересы личности и общества не могут не совпадать в главном.

Кроме того, в обществе в качестве регуляторов человеческого поведения функционирует не только общественная, групповая и индивидуальная мораль, но и законодательство, религиозные нормы, обычаи и традиции, общественное мнение и др. Часть из них может противоречить друг другу и интересам личности, вызывая ее сомнения в правильности и незыблемости существующей нормативной регуляции вообще, может спровоцировать нигилистическое отношение к общественной морали, общественному долгу.

В любой момент времени в обществе можно наблюдать как высокоморальные, так и аморальные поступки, приносящие обществу и человеку добро или зло. Несомненно, что в условиях сложного и противоречивого бытия личность не может быть предоставлена самой себе, оставлена без нормативной регуляции, нравственных ориентиров и т. п. С учетом двойственности и противоречивости природы человека для регуляции его поведения необходимо использовать все возможные механизмы формирования его поведения, в том числе этические. Необходимо давать человеку основы знаний в области этики, полагаясь на его разумность и способность к самостоятельному выбору между добром и злом. Но в то же время для формирования нормативного поведения необходимо задействовать императивы, понуждающие человека поступать должным образом в случае, если интересы личности в конкретной ситуации представляются противоречащими интересам общества и их реализация принесет вред.

Таким образом, нецелесообразно разделять этику и деонтологию, как неверным было бы сливать их воедино и считать тождественными. Соответствие поведения человека представлениям о позитивном, социально одобряемом определяется на основании его анализа и сравнения с критериями общественного блага, причем вне зависимости от того, противоречит ли общественное благо индивидуальному или совпадает с ним. Чем большую социальную значимость могут иметь поведение и деятельность человека, тем более надежной должна быть гарантия нормативного поведения. Чем больше вероятность противоречия между ситуативными интересами личности и сущностными интересами ее самой и общества, тем жестче, императивнее должна быть регуляция ее поведения. Поскольку должное поведение гарантирует выполнение внешних, социально значимых, но отношению к личности требований независимо от того, одобрены ли эти требования индивидуальной моралью личности, совпадают ли они с ее ситуативными интересами, можно заключить, что деонтология — это центральная часть, ядро любой этической системы.

Деонтология в каждом профессионально-этическом учении также занимает центральное место, однако в зависимости от вида, содержания профессиональной деятельности «доля» долженствования может быть различной. Очевидно, что чем большую социальную значимость имеют результаты профессиональной деятельности и чем больше влияние профессиональной деятельности на судьбы и благополучие общества и человека, тем большая часть поведения, отношений и деятельности специалиста может и должна регулироваться посредством деонтологических принципов. Вместе с тем, это не означает, что та часть деятельности или та деятельность, которые могут регулироваться на основе деонтологии, всегда противоречат интересам, склонностям личности; они могут совпадать, и должное поведение может не только своими итогами, но и самим процессом доставлять личности удовольствие.

В этике социальной работы деонтология, как и в философской этике, также занимает центральное место. Долг является основной категорией деонтологии социальной работы. Смысл и содержание долга и ответственности специалиста, место и роль деонтологии в профессионально-этической системе социальной работы составляют одно из основных направлений исследований в этой области. В деонтологии ярко выражена сопряженность моральных и профессиональных компонентов в поведении и действиях специалиста.

• [1] См.: Бентам И.

  Введение

  в основания нравственности и законодательства. М., 1998; Его же. Деонтология, или наука о морали. Т. 1; 2. СПб., 1834.

• [2] Бентам И.

  Введение

  в основания нравственности и законодательства. С. 11, 31, 44, 77, 78, 84, 373—376; Его же. Деонтология, или наукао морали. С. 8—36.

• [3] 1 Кант И. Об изначапыю злом в человеческой природе: соч. в 6 т. Т. 4,
• [4] 2. С. 8.
• [5] В наиболее ранней трактовке греческое «dcon» означает «обычай».
• [6] См.: Кант И. Антропология с прагматической точки зрения: соч. в 6 т. М., 1966. Т. 6; Его же. Об изначально злом в человеческой природе: соч. в 6 т. Т. 4, ч. 2.