Джон Дьюи. 
История философии. 
Том 2

Этот мыслитель — не только один из ведущих философов Америки XX в., но также и творец современной американской педагогики, разработке проблем которой он посвятил немало сил и времени. При Чикагском университете он организовал школу, в которой преподавал потом в течение ряда лет. Помимо научной и философской работы, он также активно занимался общественной деятельностью, много путешествовал, причем посетил и Советский Союз (в 1929 г.), о котором написал впоследствии довольно благожелательную книгу.

В философии Джон Дьюи (1859—1952) следует в русле тенденций современной ему философской мысли США, то есть солидаризируется с «борьбой против абсолютов», поддерживая Джеймса и Пирса против абсолютных идеалистов. Основной проблемой современной философии, утверждает Дьюи, является ее неадекватность нынешней социальной и культурной реальности. Проще говоря, философия сильно устарела и давно нуждается в основательной модернизации. Мы видим, говорит Дьюи, каких успехов добились позитивные науки в своих сферах бытия, какую массу точного и, главное, полезного для человека знания позволил добыть научный метод. Однако в том, что касается этики, религии, экзистенциальных проблем человечества, прогресс далеко не так выразителен — более того, здесь мы наблюдаем такую же стагнацию, которая была свойственна первобытным народам и которая в условиях современности просто вредна. Прогресс в ценностной и религиозной сферах следует ускорить, для чего и необходима реконструкция — внедрение в гуманитарный дискурс тех же методов исследования и интеллектуальных ценностей, какие характерны для естественных наук. Совершить же эту реконструкцию должна философия, которая, однако, прежде сама должна подвергнуться радикальному преобразованию.

Основная негативная черта современной ему философии виделась Дьюи в том, что философская мысль очень жестко ориентировалась на поиск в природном и социальном мире и укрепление в сознании людей неких «высших» и потому вечных и неизменных ценностей. Склонность европейской мысли к умозрительному постижению мира привела к принижению не только чувственного познания, но и вообще всех познавательных методов, так или иначе связанных с оперированием реальными, материальными объектами, и породила своеобразный «интеллектуальный сомнамбулизм», дав миру целую плеяду квазимыслителей, полностью порвавших с практикой, но имеющих зато среди масс высокий моральный авторитет.

Такое отношение к фактам и теориям было, по мнению Дьюи, обусловлено социально-психологическими причинами: древние общества были статичными, выше всего в них ценился завещанный древними порядок (вспомним Конфуция: «Я верю в древность и люблю ее»), бессознательное отступление от которого понималось как грех, сознательное — едва ли не как святотатство. Для идеологического обоснования необходимости сохранения и поддержания когда-то заведенного порядка и выдвигались различные теории, утверждавшие наличие в человеке сотворенной Богом вечной природы, от которой зависит природа общества. Современная Дьюи философия, несмотря на многочисленные достижения науки, техники, политики Запада, все равно оставалась в плену этой парадигмы, которая служила и служит источником большинства наиболее болезненных философских проблем. В действительности философия, равно как и другие формы интеллектуальной практики человека, служит лишь одной цели — делать легче жизнь человека, помогая ему преодолевать встающие на его пути препятствия. Философия, иными словами, должна быть практичной.

Как и у других прагматистов, базовым понятием в философии Дьюи является понятие опыта. «Опыт „есть все“… это — взаимодействие живого бытия с природным и социальным окружением; того, что создано природой и обществом, и того, что вносит в него индивид собственной деятельностью». Эта концепция опыта показывает, как Дьюи пытался освободить философский дискурс от разного рода метафизических допущений — духа, материи, субстанции и т. д. Опыт у него, как и у Джеймса, нейтрален. Новация Дьюи в понимании этого концепта состоит в том, что он подчеркивает активность субъекта в формировании опыта. Опыт понимается в значительной мере биологически — как адаптация к среде. Это обмен воздействиями между организмом и средой, причем среда — источник случайностей, непредвиденных событий, на которые организм должен как-то реагировать, но и своего рода «зеркало» (как правило, кривое), которое может отразить действия организма самым неожиданным образом. В обоих случаях среда вносит в бытие субъекта элемент случайности.

Отсюда вытекает важное следствие: если в раннем прагматизме (как и в классическом рационализме) границы субъекта и объекта полагались абсолютными и не подлежащими никаким изменениям, то у Дьюи они подвижны, так что любой элемент оппозиции «духовное — материальное», может в одних ситуациях считаться частью материального мира, а в других — частью собственной личности того индивида, который с этим миром взаимодействует.

Однако субъект и окружающий мир взаимозависимы, а это значит, что объекты не только детерминированы в своих существенных характеристиках субъектом, но определяются им в процессе активного взаимодействия со средой. До всякого проявления творческой активности, таким образом, субъект лишен знания о мире, а следовательно, он и сам пребывает здесь в состоянии чистой потенциальности и осуществляется в полной мере лишь тогда, когда предпринимает попытки преобразовать среду. Созерцание поэтому Дьюи считает методом познания, сфера применимости которого весьма узка, а эффективность — сомнительна. Новация, привнесенная Дьюи в прагматизм, состоит в том, что у Пирса и Джеймса субъект был «созерцателем», у Дьюи же познание вообще невозможно, если субъект не попытается изменить мир в соответствии со своими интересами.

Впрочем, далеко не всякая ситуация заставляет человека действовать, а значит, и познавать. К этому его побуждают лишь ситуации определенного типа, которые Дьюи называет проблематическими: это ситуации, требующие от нас предпринимать какие-то меры по их преобразованию, приспособлению социального мира и индивида. Попадая в проблематическую ситуацию, человек должен не только отстраненно познавать ее, но прежде всего пытаться ее изменить, и именно в этих попытках и состоит процесс всякого, в том числе и научного, исследования. Разрешается проблематическая ситуация тогда, когда индивид находит некий modus vivendi, который не только обеспечивает душевный и материальный комфорт самому человеку, но и признается другими людьми.

Исключительно для преобразования ситуаций у человека выработалась в ходе эволюции такая специфическая форма реагирования на среду, как мышление. Функция его сугубо утилитарна — оно предназначено для наиболее успешного разрешения проблематических ситуаций, поэтому и все формы мысли суть только инструменты для этого (отсюда и название учения Дьюи — инструментализм, согласно которому «понятия вовсе не отражают действительность. Их функция чисто инструментальна; они не более похожи на свой объект, чем ключ на замок, который он открывает»). Мышление имеет одну главную задачу — так организовать практическую деятельность индивида, чтобы она превратилась «в связное целое, подчиненное единому принципу, каковым выступает цель». Таким образом, познание мира в философии Дьюи — это в первую очередь его преобразование. Познание ориентировано на будущее: мы можем познать мир, только если мы создадим проект нового, лучшего (хотя бы только с нашей собственной точки зрения) мира и предложим способы его реализации. Задачи философии — обеспечить теоретический — ценностный — базис для такого преобразования мира.

Итак, главная цель философии, поставленная перед ней современностью, — помочь человеку адаптироваться к существующему положению вещей прежде всего в моральном, ценностном отношении. Предшествующая философская мысль говорит человеку, что мир покоится на абсолютном и не подверженном течению времени онтологическом субстрате (Бог, материя, Абсолютный дух и т. п.), который выступает вместе с тем и как источник абсолютных норм мышления и поведения. Но современная культура с ее изменчивостью и с широтой ее интеркультурных контактов делает такую мировоззренческую установку явно дезадаптивной, поэтому вслед за изменениями в канонах научного исследования должны наступить и изменения в канонах морали. Благодаря воздействию науки на сферу морали «правила смягчаются до принципов, а принципы превращаются в способы понимания». В современных условиях «нравственные» блага и цели существуют только там, где необходимо что-нибудь сделать. «Мораль — это не каталог мер или свод правил, которым надо следовать так же, как инструкциям аптекаря или кулинарным рецептам. Потребность в морали есть потребность в специфических методах исследования и приспособления к ситуации».

Основной функцией философии является увеличение адаптивных сил личности, а это, естественно, предполагает наличие определенных навыков, «жизненного опыта», который требует постоянного поддержания своих приспособительных механизмов в боевой готовности и постоянного поиска новых инструментов адаптации. Так и современная школа должна учить человека решать необычные задачи, которые имеют целый ряд возможных решений, различающихся не по признаку «правильно/неправильно», а по степени эффективности и перспективности — каждое решение должно открывать человеку новые пути развития и новые возможности личностного роста, то есть вести к новым проблематическим ситуациям, которые человек должен разрешать, вырабатывая уже новые принципы и стратегии поведения. Если же решение ведет человека к тупиковой ситуации, из которой нет осмысленного выхода, то такое решение не неправильно, а неэффективно.

Интересно, что представление о неэффективных решениях проблематических ситуаций у Дьюи тесно связано с понятием религии. Мир ненадежен и полон угроз. Естественно, что это рождает у человека чувство неуверенности и потребность в какой-то высшей гарантии успешности своих действий, для обретения которой и конструирует образ Бога. Бог — это средство обретения психологического комфорта в ситуациях, вызывающих тревогу, и в этом отношении ничем принципиально не отличается от любых других средств.

Образование же необходимо для того, чтобы избавить человека от потребности постоянно прибегать к помощи иллюзорных объектов и научить его эффективно разрешать все встающие на его пути проблематические ситуации. Образование, по Дьюи, состоит прежде всего в тренировке мышления, развития способностей к исследованию, умение решать нестандартные задачи.

Образование, согласно Дьюи, как система механизмов и стратегий обучения человека разрешению проблематических ситуаций должно быть связано со всем прежним опытом ученика, ибо каждое новое умение, каждая новая поведенческая диспозиция не может противоречить всей массе опыта, приобретенного ранее, и должна надстраиваться над ней. А так как жизненный опыт у каждого свой, то это означает, что и методы, применяемые в образовательном процессе, должны быть разными и соответствующими специфическому опыту ученика.

* * *.

Прагматизм в американской философии довоенного периода занимал поистине центральное место. Даже и в наше время к философскому наследию прагматизма постоянно обращаются самые разные мыслители: достаточно назвать Уилларда Куайна и Кларенса Ирвинга Льюиса, совмещавших прагматистские идеи с неопозитивизмом; Нельсона Гудмена, Уилфрида Селларса, Дональда Дэвидсона, Хилари Патнэма — последователей аналитической философии, в учениях которых тем не менее тоже проявляется сильнейшее влияние прагматизма; Сиднея Хука, в философии которого прослеживается явная конвергенция прагматизма и марксизма; одного из ведущих современных американских философов Ричарда Рорти, учение которого прямо называют «постмодернистским прагматизмом».

Неопозитивизм, принесенный в США из Европы в 1940;х гг. эмигрантами, бежавшими от фашизма и войны, на некоторое время довольно основательно потеснил прагматизм на его родине, однако, несмотря на это, доктрина, созданная Пирсом, Джеймсом и Дьюи, сумела сохранить весьма заметную роль в философском дискурсе современной Америки и оказала заметное воздействие также и на европейскую философскую мысль.