Индивидуализация общества. 
Общая социология

Известный немецкий социолог Норберт Элиас (1897—1990), работы которого признаны классикой исторической социологии, в своей последней книге «Общество индивидов» (1987) по-новому уловил суть проблемы, сформулированной в названии книги и уже не первое десятилетие преследующей социальную теорию. Он исследовал эту проблему в три этапа, которые заняли почти полвека (с 1939 по 1987 г.). В итоге Элиас прозорливо заключил, что деятельность современного общества по развитию индивидов состоит из повседневного пересмотра и обновления индивидами сети их взаимных зависимостей. Баланс между Я и Мы в более развитых странах все более смещается в сторону Я. Одновременно Мы-идентификация людей выходит за рамки государственных границ и наступает время групповой Мы-идентичности на общечеловеческом уровне {Элиас).

Новое понимание процесса индивидуализации предложил Ульрих Бек в книгах «Общество риска: навстречу новой модернити» и «За рамками классов и сословий?». Данный процесс предстает как неоконченная история, имеющая четкие стадии, но лишенная цели. От общества исходят риски и противоречия, а индивидуализируются долг и необходимость учитывать и преодолевать их.

Оборотной стороной безграничной свободы, заметил Лео Страус, является незначительность выбора. Циничный наблюдатель сказал бы, что свобода появляется тогда, когда она уже ничего не значит. Загвоздка заключается в том, что в наши дни людские беды, даже самые распространенные, но переживаемые людьми, обреченными на индивидуальность, вместе уже не сложишь. Они просто не суммируются в общее дело: все страдальцы пытаются преодолеть свои трудности в одиночку. В отличие от общего интереса прежних времен, они не формируют целого, превосходящего сумму своих частей, и не обретают нового качества, позволяющего обращаться к ним как к целому.

Как заметил Мануэль Кастельс, возник мир, в котором власть непрерывно перемещается, а политические институты застыли в одних и тех же пространствах. Власть становится все более глобальной и экстерриториальной, тогда как существующие политические институты остаются локализованными и находят затруднительным и даже невозможным подняться над местным уровнем (Кастельс).

Подытоживая эти и другие диагнозы, Зигмунд Бауман в книге «Индивидуализированное общество» (2001) жестко констатирует: индивидуализация пришла надолго. Ее оборотной стороной является эрозия и постепенная дезинтеграция идеи гражданства. «Общественное» колонизируется «частным»; «публичный интерес» деградирует до любопытства к частной жизни «общественных деятелей». Зияющая пропасть между правом на самоутверждение и способностью контролировать социальные условия, делающие такое самоутверждение самоосуществимым или нереальным, является основным противоречием «второй модернити». Экзистенциальным его выражением служит противоречие между свободой и безопасностью человека. Неустанные поиски баланса между ними составляют необходимое условие сохранения современного общества.

«В нынешней ситуации основное внимание следует сосредоточить на той стороне искомого союза, где располагается безопасность… Второй вопрос, гораздо более головоломный, заключается в том, кто сделает все то, что должно быть сделано… От нашей способности развязать или разрубить этот гордиев узел и будут в обозримом будущем зависеть судьбы республиканских институтов гражданства, демократии и свободы человека» (Бауман).