Тотальное отчуждение советского человека

После того как на подъеме перестройки советскому народу была дарована (свыше) гласность, многие стали публично обсуждать немыслимые прежде вопросы. И первый среди них: «Что это было с нами, с нашей страной до сих пор?» Вскоре был поставлен диагноз: «тоталитаризм». Точнее говоря, не поставлен, а подтвержден диагноз западных социологов и политологов.

Напомним, что во второй половине 1950;х гг. французский социолог Р. Арон, основываясь на опыте сталинского режима и национал-социализма в Германии, обнажил пять признаков тоталитаризма:

• • установление монополии одной партии на политическую деятельность;
• • утверждение идеологии этой партии в качестве официальной государственной истины;
• • присвоение государством исключительного права на средства убеждения, т. е. на руководство средствами массовой информации;
• • подчинение большинства видов экономической и профессиональной деятельности государству как его частей, которые несут отпечаток официальной истины;
• • любое прегрешение в хозяйственной или профессиональной сфере рассматривается как идеологическое, ответом на него служит полицейский террор {Арон).

В чем корень тоталитаризма? Одно из фундаментальных противоречий человеческой истории состоит в антагонизме между свободой и отчуждением человека. Отчуждение есть такая общественная связь между индивидами, которая вышла из-под их контроля и стала самостоятельной, господствующей над ними силой. Это инобытие свободы, ее противоположность. Свобода — высшая ценность человеческой жизни; она воплощает такие общественные, социокультурные отношения между индивидами, которые открывают простор способностям индивидов преодолевать отчужденные формы их деятельности и иные ограниченности существующей культуры и социальных отношений, творить новое, участвовать в инновационных процессах.

Отметим, что отчуждение (от лат. alieno — отчуждать, передавать другому; англ, alienation, фр. alienation, нем. Entfremdung, Entausserung, Verausserung) — философская категория, а также понятие, используемое в праве, психологии, социологии. В юриспруденции отчуждение означает юридический акт передачи прав собственности на что-либо от одного лица другому. В психологии отчуждение — эмоционально-психологическая отстраненность, чуждость по отношению к кому-либо или чему-либо, в том числе к самому себе; в английском и французском языках термин alienation означает также сумасшествие. В социологии понятие отчуждения используется как общетеоретическое, близкое социально-философскому его содержанию.

Социально-экономическую природу отчуждения раскрыл К. Маркс. В «Экономическо-философских рукописях 1844 года» он сформировал концепцию отчужденного труда: в условиях господства частной собственности наемному рабочему не принадлежит не только результат как опредмеченный труд, но и сам процесс труда. Происходит также отчуждение человека от человека и от его родовой жизни, превращающейся из самоцели в средство. Более того, труд становится процессом самоотрицания человека, способом выключения его из жизни. Отчуждение совпадает с самоотчуждением {Маркс).

Анализ исторического опыта СССР позволил выделить семь слоев отчуждения, последовательно возникавших, наслаивавшихся один на другой и сраставшихся в тотальный комплекс {Лапин).

Исходным стало отчуждение подавляющего большинства населения от участия в управлении страной, от власти. В условиях централизованной политической и хозяйственной системы возник новый, специфический слой бюрократии — номенклатура. Он составил не весь управленческий персонал, не всю бюрократию, а только ту ее часть, которая заняла ключевые посты в партийном, государственном и хозяйственном аппарате. Ее назначают сверху — единолично или узким кругом лиц. Именно она реализует волю центра, оставаясь неподотчетной массам. В ней и сосредоточено ядро административно-командной системы.

Вот она-то и осуществила отчуждение населения от власти. Оно обеспечивалось двойным запасом прочности: на низовом, массовом уровне, действовали чиновники из «аппарата», отсекая от себя народ; затем, на среднем и высшем уровнях, функционировала номенклатурная бюрократия, фильтруя самих чиновников на более и менее соответствующих ее критериям.

Отчуждение народа от власти долго не просуществовало бы без второго уровня — отчуждения работающих за зарплату от результатов своего труда. Оно было с двойным запасом прочности. Прежде всего его внедрению способствовали директивно устанавливаемые цены («цены трестов») на большинство товаров, как правило, некоммерчески низкие. Власть, установившая такие цены, превращалась в глазах простых людей в некую сверхсилу, окруженную ореолом защитницы интересов бедных. Но в действительности, как уже в 1926 г. показал научный анализ (Новожилов), некоммерчески низкие цены служили причиной хронического дефицита, от которого больше всего выигрывали те, кто ближе стоял к источникам перераспределения материальных ценностей. Напротив, большая часть работающих за зарплату и члены их семей вынуждены были выстаивать длинные очереди в магазинах или переплачивать за товары первой необходимости на рынках. Иными словами, директивное отчуждение цен от стоимости товаров обернулось отчуждением от товаров большинства работающих за зарплату.

Двойное отчуждение населения — от власти и от результатов труда — укрепляло личную власть вождя. Но полному ее упрочению мешали достаточно независимые слои населения: крестьяне, ремесленники, торговая и мелкая промышленная буржуазия, доходы которых трудно было полностью контролировать. Сталин и его окружение надстроили третий уровень отчуждения, проведя тотальное раскрестьянивание. Всеобщая принудительная коллективизация означала, во-первых, отчуждение от земли, во-вторых, лишение крестьян исконного права на самоорганизацию труда на земле и замену его трудом, организуемым сверху; в-третьих, отделение крестьянина от производимого им продукта (труд за «палочки»).

Все эти процессы стали предпосылкой для возникновения четвертого, самого фундаментального феномена — отчуждения производства от потребностей населения. Уже первая пятилетка свидетельствовала об отказе от привычного баланса народного хозяйства в пользу сверхиндустриализации, означавшей максимальное развитие средств производства для решения задач военно-технической революции (Орлов). В результате промышленность была переориентирована с удовлетворения потребностей населения на режим расширенного самовоспроизводсгва. Ускоренное развитие группы «А» стало обеспечиваться за счет такого ущемления группы «Б», что машиностроение не обеспечивало даже своевременную замену физически изношенного оборудования в легкой и пищевой промышленности. Чтобы наращивать производство средств производства, цены на продовольствие были волюнтаристски занижены, а на промышленные товары увеличены в несколько раз. Эти деформации экономического роста обрели устойчивость, окончательно разведя в разные стороны производство и потребности населения.

Одновременно был создан еще один, пятый уровень — отчуждение населения от правдивой информации. Естественно складывавшееся историческое самосознание народа (народов СССР) было замещено отчужденнофетишистскими его формами, которые сосредоточивали внимание на обожествлении вождя и персонификации врагов.

Пять уровней отчуждения в их совокупности создали предпосылки для возникновения самого мрачного, шестого, означавшего тотальную утрату гражданами личной безопасности. Правда, наружу выплескивались прежде всего сведения о репрессиях против сановной элиты. Низы воспринимали это самоедство номенклатурной бюрократии как расплату за причастность к незаслуженно получаемым ею благам. Но теперь мы знаем, что на самом деле репрессиям подверглись миллионы людей — рядовых крестьян, интеллигентов, рабочих.

Переплетающиеся друг с другом шесть слоев или уровней отчуждения, каждый из которых обладал двойной или тройной надежностью, образовал и собой небывалую в истории «ловушку», в которую попало советское общество. Начался период автаркии, развитие остановилось — произошло самоотчуждение общества от развития.

На этом комплексном основании стал формироваться седьмой, мафиозно-коррумпированный слой: прежде не столь значимые нарушения законности в экономической сфере переросли в 70—80-х гг. XX в. в масштабную «теневую экономику», дельцы которой вступили в преступный альянс с прикрывавшими их группами из номенклатурной бюрократии (возникла «плутократическая собственность»). Стало явным отчуждение возрастающей части общественного труда от законных структур жизни общества.

Последний круг отчуждения сомкнулся с первым (отчуждением от власти). Наступил застой, затем предкризисное состояние советского общества и в конце концов общий его кризис. Возник, стал быстро расти и обостряться редкий в истории процесс — патологический антропосоциетальный кризис.