Русская культура в коллективных представлениях

Школа Анналов ввела в научный оборот понятие «ментальность», которое, даже не будучи строго определенным, получило широкое распространение. Под ментальностями чаще всего имеются в виду стереотипы, автоматизмы и привычки сознания, заложенные воспитанием и культурными традициями, ценностные ориентации, а также значимые представления и взгляды, принадлежащие не отдельным личностям, этой или иной социально-культурной общности, тому или иному сословию, классу или социальной группе. Ментальности — парадигмы или модели восприятия, понимания и оценки действительности, выработанные общественным, или массовым, сознанием в рамках данной общности; они разделяются всеми или подавляющим большинством ее членов. Взятые в совокупности ментальности образуют менталитет — некую систему, нередко противоречивую, которая тем не менее обеспечивает отдельного человека моделью видения мира, способами постановки и решения проблем, с которыми ему приходится сталкиваться, глубинной программой деятельности, правилами или алгоритмами поведения, своего рода инструкциями на все или, по крайней мере, на важные случаи жизни. Русским эквивалентом слова «менталитет» могут служить два почти синонимичных слова—"миропонимание" и «миросозерцание», которые определяются в толковых словарях как совокупность (именно совокупность, а не система!) взглядов на мир, обеспечивающая то или иное понимание мира. Совокупность взглядов, приведенная в логически непротиворечивую систему, означает мировоззрение.

В отечественной науке до конца 1980;х гг. более употребительными были близкие менталитету по значению понятия «социальная установка», или «аттитюд», и «диспозиция личности», означавшие предрасположенность человека к определенному восприятию и поведению. Считается, что явление установки было открыто немецким психологом Л. Ланге в 1888 г., разрабатывалось американскими социологами У. Томасом, Ф. Знанецким и др., а также российскими психологами и социологами Д. Н. Узнадзе, В. Н. Мясищевым, А. Н. Леонтьевым и В. А. Ядовым.

В 1980;1990;е гг. на Западе приобрел популярность постмодернизм. Его последователи полагают: язык является классификатором и организатором чувственного опыта; господствующие понятия и концепции определяют представления людей; культура может изучаться как язык, поскольку является формальной системой, которая накладывает на людей, бессознательно для них, свои концепту альные категории. Погруженные от рождения в определенную культуру, люди сначала вынужденно и неосознанно, чтобы понравиться окружающим, говорят правильные для данной культуры слова. Постепенно слова интериоризируются, т. е. становятся внутренними категориями индивидуального сознания. Так словесная артикуляция, или диску рсивная (речевая) практика, предопределяет мышление и в конечном итоге социальное и политическое поведение человека, его социальную идентификацию. Например, под углом зрения постмодернизма повседневная жизнь, или повседнев, может рассматриваться как совокупность дискурсивных практик, которые регулируют коллективные социокультурные действия. Если выявить дискурсивные практики, удастся реконстуировать и сам повседнев, и коллективные представления. Социальная стратификация — также результат дискурсивной практики, так как зависит от того, какие категории используются в дискурсе — касты, сословия или классы. Система бытовых, семейных, религиозных, политических и прочих, явных и неявных коллективных представлений, которые образуют идеологию повседнева, тоже вырастает из дискурсивных практик. Если найти те правильные слова, которые артикулирована культура, то поймем культуру. Правильные слова со временем изменяются; но новые правильные слова также становятся категориями массового сознания и определяют поведение. В отличие от понятия «менталитет», которое игнорировало дискурсивное происхождение коллективных представлений, понятие «диску рсивная практика» подчеркивает активность слова, его творческие возможности конструировать реальность. Однако коллективные представления лежат в основе обоих понятий.

Итак, влияние языка, в рамках которого формируется человек, велико. Конечно, человека нельзя свести к словам: он — действующее существо. Наполеоном не является всякий шизофреник, называющий себя Наполеоном; настоящий Наполеон совершает наполеоновские поступки. Чтобы слово стало реальностью, оно должно адекватно материализоваться в поступках, и это не происходит легко: смысл одних и тех же слов не однозначен для всех, и совершить поступок, вполне адекватный слову, также трудно. Кроме желания и способностей, нужны умение и практика; то и другое приходит в условиях взаимодействия человека с другими людьми под действием социального контроля, применения санкций и поощрений. При слабом контроле, при недостаточном вознаграждении за правильные действия человек будет часто отклоняться от идеологических требований и совершать девиантные поступки. Значит, усвоение правильных слов — это только первый шаг в становлении человека определенной культуры, необходимо также совершать правильные действия. И все же найти слова, которые считались бы в данной культуре правильными, чрезвычайно важно — именно они помогают понять человека данной культуры и саму культуру. Если мы хотим артикулировать коллективные представления. нам нужно выявить, говоря по-марксистски — установки, диспозиции, или ментальные решетки, по-анналовски — ментальности, по-постмодернистски — дискурсивные практики относительно основных категорий культуры. Хотя эти понятия нетождественны, все они употребляются для обозначения коллективных представлений, сознаваемых и несознаваемых, которые формируют и предрешают восприятие действительности и поведение человека.