Существует ли особое эстетическое удовольствие?

Сомнительно, что существует самостоятельное эстетическое удовольствие. Проход топ-моделей по подиуму доставляет зрителям удовольствие, причем для большинства из них — это незаинтересованное удовольствие. Его определенно можно назвать эстетическим удовольствием. Но являются ли модели художниками и можно ли считать демонстрацию новых течений в моде тем же, что и искусство перформанса? Вряд ли.

Различие между эстетическим и неэстетическим удовольствием провести не проще, чем различие между естественными, или истинными, потребностями человека и его искусственными, или ложными, внушенными ему плохо устроенным обществом потребностями. Еще более важно то, что, если бы различие между эстетическим и неэстетическим удовольствием все-таки удалось провести, это мало бы что дало для объяснения ценности искусства. Определение эстетического удовольствия как особого рода удовольствия, доставляемого искусством и только им, содержит в себе тавтологию.

Именно это имел в виду Кант, когда говорил, что наградой для любителей искусства является не просто удовольствие, а удовольствие, доставляемое восприятием прекрасного. Используя категорию прекрасного, можно сказать, что низменные удовольствия хотя и являются удовольствиями, но в них отсутствует прекрасное, составляющее суть эстетического удовольствия. Специфика последнего — в незаинтересованной свободе, т. е. свободе как от практической, так и от теоретической, или познавательной, зависимости. Выражение эстетического отношения не является суждением ни личного предпочтения, ни всеобщей полезности, но исходит из «свободной игры воображения».

Если даже согласиться с Кантом, что ценность прекрасного заключена исключительно в нем самом и что ценность красоты не может быть сведена или объяснена через какое-то другое понятие — и в особенности посредством понятия пользы, — все равно объяснение ценности искусства окажется недостижимым. От понятия прекрасного нельзя перейти к искусству. Красота существует в самой природе, и остается неясным, зачем наряду с этой красотой создавать еще и искусство, также порождающее красоту.

Значение удовольствия, или эстетического удовольствия, в традиционной философии искусства было явно преувеличенным.

Р. Барт выражает вполне обоснованное сомнение, что в эстетике вообще была хотя бы одна сколько-нибудь развитая гедонистическая теория, ведь даже в философии эвдемонистические системы встречаются редко. Конечно, некоторые произведения искусства доставляют удовольствие. Можно, например, упоенно читать и перечитывать Пруста, Флобера, Бальзака и даже, кому это нравится, Александра Дюма. Но удовольствие, доставляемое таким чтением, всегда остается удовольствием потребительским.

«…Ведь хотя я и могу читать этих авторов, я вместе с тем знаю, что не могу их переписать (что ныне уже невозможно писать „так“); одно лишь осознание этого довольно грустного факта отторгает меня от создания подобных произведений, причем такая отторгнутость и есть залог моей современности (быть современным человеком — не значит ли это досконально знать то, что уже нельзя начать сначала?)»^[1] Ссылка на удовольствие, доставляемое произведением искусства, мало что говорит об эстетическом характере этого произведения и является по сути дела лишь первым толчком к размышлению о нем.

• [1] Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. С. 422.