Последние предположения относительно материи и причинности природы

отношение этих предположений к количественным космологическим идеям

Так как объектом количественных космологических идей служит только пространственная и временная форма вселенной, то они должны быть дополнены общими предположениями, которые относятся к качественному содержанию упомянутых форм, а именно к данному в пространстве субстрату явлений природы, к материи, и к приуроченной (eingeordnete) к временной форме событий причинности естественных процессов. Как сами пространство и время могут быть отделены друг от друга лишь в отвлечении (in abstracto), в действительности же они образуют дополняющие друг друга формы определения явлений, так и понятия материи и причинности природы вполне связаны друг с другом; первая считается носительницей последней, и все допущения, относящиеся к природе материи, определяются постулатами, к которым побуждает причинное связывание явлений. В силу того же самого понуждения (Zwang), которое заставляет нас уже в воспринимающем познании относить изменения во внешнем мире к предметам, которые изменяются, мы должны относить все устанавливаемые при посредстве понятий связи естественных процессов в качестве оснований и следствий к некоторому объективному субстрату, который мыслится как вместилище причинных процессов. Поэтому материя и причинность природы суть понятия, стоящие в отношении взаимной зависимости друг от друга: каждое изменение, производимое нами в одном из этих понятий, вынуждает нас к соответственному преобразованию и другого. Можно было бы, конечно, предположить, что та же самая зависимость имеет силу и для отношения между пространством и временем, что, стало быть, если бы была мыслима отличающаяся от нашей пространственная форма мира, тогда и форма времени должна была бы стать иной, и обратно. В самом деле, к этому мнению большей частью склонялись, по-видимому, сторонники реальной применимости умозрений, относящихся к воображаемым пространствам, когда они предполагали, например, что существование мирового пространства со сферической мерой кривизны непосредственно повлекло бы за собой и такое временное течение процессов, которое возвращалось бы к своему исходному пункту. Но здесь существует большое различие в том отношении, что-то предположение, с которым связано в данном случае рассмотрение взаимной зависимости, абсолютно несбыточно. Мы прямотаки не можем мыслить себе мирового пространства или временной формы процессов, которые были бы отличны от данных в воззрении форм, и мы не в состоянии хотя бы даже и попытаться ввести их в нашу систему относящихся к природе понятий. Но то, что неисполнимо по отношению к формальным составным частям опыта или исполнимо лишь на основании беспочвенных фантастических концепций, оказывается возможным по отношению к понятию материи и причинности природы, образующим содержание упомянутых форм; и в различных борющихся друг с другом естественнонаучных теориях мы в самом деле беспрестанно встречаемся с попытками при посредстве соотносительных изменений, вносимых в понятия субстанции и причинности, выработать тем или иным путем удовлетворительное понимание связи явлений. Отношение это основывается, очевидно, на вышеуказанном факте, что, поскольку постулируется чуждое противоречий понимание объектов внешнего мира, последние не непосредственно даны в воззрении как реальные предметы, но лишь могут быть получаемы из данных в воззрении объектов посредством в самом строгом смысле слова никогда не завершающегося вполне образования понятий. Но это образование понятий не касается общих форм распорядка данного, в силу свойственного им постоянства противящихся всякой попытке изменения, тогда как коренным образом преобразуется содержание этих форм, которое вследствие своей изменчивости служит в то же время вместилищем противоречий, вызывающих исправление наших понятий. При этом могут возникать наряду друг с другом различные системы, которые, хотя и исключают друг друга, в то же время все вместе удовлетворяют логическим требованиям. То обстоятельство, что относящиеся к природе понятия допускают различное толкование, проявляется в том, что понятие субстрата всей причинности природы, материи, всегда имеет гипотетическое содержание; а так как в понятие материи входят как существенные составные части предположения относительно ее причинной деятельности, то этим постулируется, что и специальные формы понятия причинности так же допускают различное толкование. Однако, как бы ни формировались гипотезы, в результате всегда должно получаться одинаково чуждое противоречий выведение данных нам явлений, а потому между понятиями субстанции и причинности возникает в то же время соотношение (correlatives Verhaltniss) в том смысле, что всякое изменение одного делает необходимым такое изменение другого, чтобы оно, например, опять уничтожало вызванное первым изменением уклонение гипотез от действительности. Но именно потому, что упомянутые основные понятия в этом смысле взаимно дополняют друг друга, оба они и не могут никогда перестать быть гипотетическими. Если бы наши понятия о причинности были связаны с нашими понятиями о субстанции или, наоборот, последние с первыми совершенно исключающим различное толкование образом, тогда всякое разногласие воззрений, вероятно, было бы преходящим, так как данная нам цельная система явлений природы могла бы быть окончательно истолкована тоже лишь при посредстве одной определенной системы понятий. Иначе обстоит дело, если оба вышеуказанные вспомогательные понятия сами могут быть связываемы допускающим различное толкование образом, как это и оказывается в действительности: в последнем случае всегда может произойти, что такие следствия, выводимые из пространственного распорядка материальной субстанции, которые противоречат опыту, опять могут быть приводимы в соответствие с опытом при посредстве изменения допущений относительно причинной деятельности этой самой субстанции.

Этим, однако, не исключается возможность того, что между таким образом одинаково возможными на основании относящихся к содержанию составных частей понятий предположениями предстоит все-таки еще сделать выбор, устраняющий упомянутую нерешительность. Повод к такому выбору будет существовать, очевидно, тогда именно, когда данные вполне исключающим различное толкование образом формы действительного, пространственный и временный распорядок, требуют совершенно определенных предположений относительно выражаемого в понятиях содержания реального внешнего мира. В самом деле, всем специальным гипотезам предшествует правило, гласящее, что содержаю ние и форма действительности должны соответствовать друг другу, причем именно абстрактные принципы механики служат подтверждением верности этого правила. Ведь какое бы значение ни приписывалось при историческом развитии этих принципов конкретному опыту, остается все-таки несомненным, что мы признаем за ними очевидность, объяснимую не одной лишь их эмпирическою пригодностью, но и их исключающим различное толкование соответствием формальным условиям внешнего опыта, как это более подробно будет доказано в философии природы. Если, тем не менее, коль скоро совершается переход к физическим применениям механических принципов, продолжает существовать не устраненное и, вероятно, никогда вполне не устранимое разногласие гипотез относительно различных видов природной причинности и ее субстрата, то причина этого может заключаться или в том, что упомянутое важное правило не применяется надлежащим образом, или же в том, что связь между формой и содержанием законов природы (der Naturordnung) не во всех случаях исключает различное толкование, а стало быть, представляющаяся здесь проблема вообще не допускает окончательного разрешения.