Одиночество и утешение

Возможно, страстное желание защищенности было обусловлено его собственным одиночеством. В одиночестве он предпочитал принимать решения, даже если они касались жизни других людей. Свое решение остаться в Вене в 1942 г. он, наверное, принимал только наедине с собой и Богом. Никогда он не упоминал, что обсуждал свои решения с родителями или с любимой женщиной. Вообще диалоги давались ему довольно трудно. Благодаря выдающимся ораторским способностям он был незаурядным лектором и мог мгновенно превратить диалог в подобие монолога с комментариями собеседника. Было очевидно, что В. Франкл никогда не смог бы работать в команде. Разрыв с GLE^[1] произошел именно в такой недиалогичной манере. Не было никакого предварительного диалога, им не озвучивалось даже намерение начать его. Согласовывалось лишь время дискуссии о назревших проблемах и за три недели до этого срока им было отправлено лишь письменное уведомление. В ответ на предложение обменяться мнениями он, не затрагивая содержательных вопросов, сделал одностороннее устное заявление о своем выходе из общества — никакого диалога не произошло и на этот раз.

В. Франкл предпочитал улаживать дела сам, как говорят, наедине с собой и со своим Богом. Опираясь на это, он еще в 1950 г. писал, что для внутреннего интимнейшего диалога с Богом необходим опыт одиночества: «…человек должен быть в одиночестве, только тогда он сможет заметить, что он не один и никогда не был один» (Frankl, 1990, s. 370). В этом ощущается глубина его собственного одиночества, обеспечившая глубину его религиозности. Страстность В. Франкла оказалась плодотворной и для его личного верования, и для развития логотерапии. Логотерапия стала для него методом, который через утешение и поиск смысла выводит человека из состояния нигилизма, одиночества и отчаяния и ведет его ко все большей защищенности, а в конечном итоге приводит человека к Богу. В этой связи В. Франкл даже ссылался на народное изречение, согласно которому «несчастье учит молитве» (.Frankl, 1990, s. 379).

Эти глубинные и очень личные мотивы в сочетании с психологическими особенностями В. Франкла вносили значительное напряжение в его жизнь. У него, так сильно искавшего защищенности и утешения, возникали затруднения в диалоге с другими людьми. Установление эмоциональных отношений с близкими родственниками превратилось в своеобразную духовную позицию уважения к ним, имевшую скорее компенсаторный нарциссический характер. В ответ В. Франкл также ожидал уважения в качестве замены чувств (по которым он очень тосковал). Вероятно, именно поэтому на одной плоскости находятся его стремление к исполнению долга, традиционная для него религиозность и его идеалистические взгляды.

Дистанцирование от эмоциональности имело свое отражение не только в его жизни, но и в его работе. Эмоциональность, этот ключевой момент современной психотерапии, не играет в логотерапии В. Франкла практически никакой роли. Наиболее известен разработанный им метод парадоксальной интенции, предназначенный для преодоления страхов, который впервые в мире привнес в психотерапию юмор. Здесь сказалась уже описанная пристрастность В. Франкла к анекдотам. Но юмор в этом методе почему-то вызывает отчуждение и создает дистанцию.

В. Франклу было трудно говорить о других людях. Он не мог говорить о них плохо, и это не давало ему возможности их критиковать. Свое неудовольствие он выражал тем, что не говорил человеку ничего хорошего. Отсутствие похвалы просто заменяло ему критику. Конечно, эта внешняя сдержанность скрывала многие конфликты и делала его позицию во взаимоотношениях неопределенной. Свою робость и страх приблизиться к человеку даже посредством критики он аргументированно объяснял тем, что ценит в человеке лишь доброе. Даже намек на чувство означал для В. Франкла сближение, а это было для него трудно. В. Франкл стеснялся говорить о чувствах, поэтому он с большей охотой говорил о своих размышлениях, поступках, достижениях, остроумных находках.

Свои профессиональные достижения В. Франкл объяснял позицией, которой гордился — в любом деле он скрупулезно следовал принципу: сначала самые малые дела делать с той же основательностью, что и большие, а потом можно большие дела делать с тем же спокойствием, что и малые (Frankl, 1991а, s. 130 — Но этот принцип не стал рецептом постоянного благополучия. В. Франкл не был доволен своим стилем работы и однажды с легким юмором сказал: «Мой стиль работы делает невыносимыми такие дни, как этот. Признаюсь, что если бы я мог, я бы порвал с собой».

• [1] С 1985 г. В. Франкл был почетным президентом Общества логотерапии и экзистенциального анализа в Вене (GLE — Gesellschaft fur Logotherapie und Existenzanalyse), а в 1991 г. оставил эту должность.