Обхождение с вопросом о смысле — экзистенциальный поворот

Принципиально с вопросом о смысле можно обходиться двояким образом: можно занять по отношению к нему пассивную или активную позицию.

Можно остаться в позиции задающего вопрос и требовать ответа. Тогда человек задает вопрос о смысле жизни (или, например, о смысле болезни) и ожидает ответа или ищет его у кого-нибудь другого: «Скажи мне, в чем смысл моей жизни? Почему я заболел?» Обнаружив себя находящимся в каких-то взаимосвязях, человек переживает затронутость и ищет проясняющего понимания. Здесь вопрос о смысле проявляет себя как вопрос на понимание, в котором речь идет о «замысле мироустройства» и, в определенной степени, о «последнем вопросе» экзистенции. Ответ в этом случае не зависит от собственных действий и решений человека. Здесь познание наталкивается на границы, на смену ему приходят предположения, надежда, вера.

В такой постановке вопроса о смысле доминирует экзистенциальная отданность на произвол чему-то, бытие-поставленным-во-что-то. Человек задает вопрос о смысле бытия, то есть об онтологическом смысле. Он хочет понять большую систему взаимосвязей, к которой относится затрагивающая его тема и исходя из которой она будет понятной и приобретет свою ценность. Задавая вопрос таким образом, мы зависим от того, может ли кто-то дать нам ответ. Обычно ответы предлагаются религией, философией, различными системами мировоззрений.

Можно занять по отношению к вопросу о смысле более активную позицию и самому принимать участие в формировании ответа на него. Тогда мы кардинально поворачиваем вопрос о смысле и тем самым осуществляем экзистенциальный поворот (Франка, 2001а, с. 53; Langle, 1988а): «Что эта ситуация, эти обстоятельства требуют от меня? Какой вклад я сам могу внести или что я могу сделать, чтобы, может быть, все-таки из этого получилось что-то хорошее, получилось благодаря мне?» В такой установке человек больше не является только вопрошающим, а переживает себя тем, кого спрашивают. Тогда ответ зависит не от других, тогда в большей степени от самого человека зависит, возникнет ли смысл. Этого смысла пока еще нет, он только возможен, он «ждет», чтобы его нашли и исполнили (Frank!, 1981, s. 88). Вопрос о смысле, поставленный в такой форме, ставит самого человека в начало, в отправную точку, делает его отвечающим. Это — прагматический аспект смысла.

В такой постановке вопроса о смысле доминирует творческий, креативный аспект. Человек видит себя частью еще открытого жизненного проекта и бытия. Смысл жизни понимается как участие в этом бытии, которого мы не можем избежать, которым вынуждены заниматься, потому что должны принимать решения. Возможность самоубийства также предполагает, что человек будет заниматься жизнью и ее смыслом. Экзистенциальный смысл находится во взаимосвязи со свободой человека и его способностью принимать решения. Акцент в нем ставится на другом аспекте экзистенции: не на экзистенциальной «отданности», а на «принуждении» к свободе, на обреченности человека на свободу и ответственное принятие решений.

Этот поворот в вопросе о смысле — от онтологического к экзистенциальному — представляет собой ядро логотерапии В. Франкла. О его практическом значении мы будем говорить ниже. Здесь следует более подробно рассмотреть установку, которая ведет к экзистенциальному смыслу. Для того чтобы найти экзистенциальный смысл (или «смысл ситуации»), требуется феноменологическая установка по отношению к самому себе и миру — установка открытости по отношению к тому, что есть. Эта установка не является само собой разумеющейся и в ней нужно упражняться. Реализуя установку, сначала необходимо «отставить в сторону» предыдущие знания, предубеждения, тревожные чувства, желания, ожидания, собственные интересы, чтобы открыться тому, что есть. С психологической точки зрения это означает, что человеку нужно «отойти на определенную дистанцию по отношению к самому себе» (самодистанцирование), чтобы мир в своей самоценности попал в поле его зрения. Это самое главное для экзистенциального смысла, который определяется реальностью, а не является произвольной конструкцией. Согласно В. Франклу, смысл находится во внешнем мире и не может быть придуман исходя из фантазий, желаний или настроений человека. Нахождение экзистенциального смысла требует согласования с актуальной ситуацией. Это жизнь в открытости по отношению к миру в противоположность безоглядной самореализации, которая не считается ни с чем. В. Франкл сформулировал это так: «…дать вопросу о смысле жизни коперниковский поворот: жизнь сама есть то, что задает человеку вопросы. Ему не надо спрашивать; скорее, он сам — спрашиваемый, тот, кто отвечает перед жизнью, держит перед ней ответ. Ответы же, которые дает человек, могут быть лишь конкретными ответами на конкретные „жизненные вопросы“. В ответственности жизни и осуществляется ответ на них, в самом существовании человек реализует ответы на поставленные его существованием вопросы» (Франкл, 2001а, с. 53).

В обращении к миру с его возможностями и открытой встрече с ним проявляется основополагающий диалогический характер человеческой экзистенции.

Рис. 2.10. «Экзистенциальная ситуация» человека имеет динамический характер: неустранимая, онтологическая связанность личности с миром характеризуется постоянным «бытием-запрошенным» — призывом, который «вынуждает» человека давать ответ.

Экзистенциальный смысл переходит в действие. Человек намеревается совершить действие, воплощая свой «ответ» — это его активность на основе принятого решения. Поэтому экзистенциальный смысл не следует путать с желаниями или спонтанным реагированием. Поскольку воля и акт принятия решения при поиске и воплощении экзистенциального смысла имеют определяющее значение, В. Франкл называл это мотивационное стремление даже «волей к смыслу» (Франкл, 2000а).

Ключ к экзистенциальному смыслу, таким образом, находится в «духовности» человека (Frankl, 1959, s. 872), — в том, что человек как личность «поворачивается» к ситуации и отвечает на ее призыв (Langle, 1988b). Там, где речь идет о смысле, человек оказывается запрошенным ценностью, «зовущей» его в этой ситуации. Отвечая на запросы ситуаций, человек вновь и вновь приходит к сущности своего бытияв-мире — быть человеком в «мире» означает «быть-поставленным-подвопрос»: «Что мне с этим делать?» (Langle, 1988b, 10). Поэтому речь в жизни идет не столько о завершении чего-либо, сколько о начинании — чтобы посредством наполнения смыслом вновь и вновь приходить к истоку жизни.

Это экзистенциальный поворот в направлении истока, начала. Когда-то начало находилось в детстве, теперь оно находится в текущей жизненной ситуации. Жизнь можно беспрестанно начинать заново. Хотя в физиологическом смысле жизнь и нельзя начать сначала, но в экзистенциальном смысле жизнь всегда начинается заново. Человек постоянно является запрошенным. Жить означает — давать ответ. Человеческая жизнь связана с «экзистенциальным заданием»: если человека что-то затрагивает, ему необходимо заниматься этим.