Вина. 
Гражданское и торговое право: источники, категории, институты, конструкции. 
Педагогическое наследие.

Виной называется умысел или неосторожность лица, обусловившие совершенное им противоправное действие. Виновным действием является, таким образом, противоправное действие, совершенное умышленно или по неосторожности.

Умыслом называется предвидение лицом того результата, который делает его действие (или бездействие) противоправным. Умысел является прямым, если лицо предвидит и преследует цель достигнуть этого результата. Умысел является эвентуальным, если лицо предвидит и допускает, что этот результат получится, хотя непосредственно и не преследует такой цели.

Неосторожностью называется отсутствие требуемой от лица предусмотрительности. Неосторожность имеет место, во-первых, в том случае, когда человек не предвидел последствий своего действия, хотя и должен был их предвидеть, во-вторых, когда он предвидел последствия своего поступка, но легкомысленно думал, что эти последствия будут предотвращены.

Вред, который причинивший его не мог предотвратить, т. е. причиненный без умысла и не по неосторожности, является случайным вредом. Таким образом слово «случай» в гражданском праве обозначает отсутствие умысла и неосторожности. Следует отметить условность этой терминологии: слово «случай» употребляется в гражданском праве не в том значении, что в философии — в учении о причинной связи.

В литературе по гражданскому праву ведется спор о том, необходима ли вина для возникновения обязательств из причинения вреда. Одни думают, что для возникновения этих обязательств достаточно наличия объективного факта причинения вреда (теория причинения, или объективная теория); другие считают, что, кроме того, необходимо еще наличие субъективного момента — вины (теория вины, или субъективная теория). Спор между защитниками этих двух теорий обычно называют спором по вопросу об основании гражданской ответственности.

В истории права голое причинение как основание возникновения обязательства из причинения вреда предшествовало принципу вины. Появление понятия вины имело прогрессивное значение: оно знаменовало отказ от примитивно-грубых форм ответственности. Понятие вины довольно рано появилось в римском праве. Поэтому вину часто называют римским началом в теории гражданской ответственности.

Римскому началу противопоставляют теорию причинения как германское начало. Противопоставление римского и германского начала в теории гражданской ответственности было главным образом подчеркнуто известным германским юристом Отто Гирке. Критикуя проект действующего в Германии с 1900 г. гражданского уложения, Гирке противопоставлял начало причинения как «национальное германское» началу вины как чуждому германскому праву и утвердившемуся лишь в результате влияния римского права.

В защиту теории причинения приводились следующие аргументы.

• а) Ответственность по принципу вины несправедлива в отношении потерпевшего. Для потерпевшего безразлично, действовал ли причинивший вред умышленно либо неосторожно. Потерпевший понес ущерб, в котором он не только невиновен, но которого он и не причинял. Справедливость требует, чтобы за последствия отвечал тот, кто причинил ущерб хотя бы без умысла и не по неосторожности.
• б) Ответственность по принципу вины вводит в гражданское право субъективные элементы, ему несвойственные. Гражданский суд в отличие от уголовного имеет дело с фактами внешнего, а не внутреннего порядка. Психологические изыскания ему чужды. При этом добавляют, что советское право вообще имеет стремление к объективизации, к устранению всякого рода субъективных элементов.
• в) Ответственность по принципу вины на практике освобождает крупные предприятия (транспортные, фабрично-заводские и другие) от ответственности за несчастные случаи при эксплуатации предприятий. Доказать, что несчастный случай произошел вследствие вины очень трудно, а предприятию привести в свое оправдание те или иные основания легко. Ссылки предприятия на эти основания опровергнуть почти невозможно, так как в большинстве случаев потерпевший недостаточно знаком с деталями работы предприятия. Между тем крупные предприятия имеют возможность на основании статистических данных с большой вероятностью учесть несчастные случаи, вызываемые их эксплуатацией и ввести соответствующие данные в свою калькуляцию. Таким образом достигается целесообразное разложение вреда от несчастных случаев между теми, кто оплачивает услуги предприятия.

Эти аргументы недостаточны для отказа от начала вины как общего принципа гражданской, ответственности.

Характерная особенность гражданской ответственности заключается в том, что причиненный потерпевшему вред возлагается на ответственное лицо. Если причинивший вред действовал умышленно или неосторожно, то имеется достаточное основание для его ответственности. Ни потерпевший, ни общество в целом, ни та или иная часть общества не должны отвечать за противоправные действия, которых причинивший вред мог и не совершать. За имущественные последствия виновных действий должен отвечать виновный.

Но если причинивший вред действовал без вины, то возложить на него ответственность было бы нецелесообразно. Человек был бы подавлен последствиями таких действий, за которые его нельзя упрекнуть даже в неосторожности. Это привело бы к снижению человеческой активности, к подавленной психике, к притуплению чувства ответственности за свои действия.

Аргумент о несправедливости [теории вины] в отношении потерпевшего легко опровергнуть и показать явную несправедливость начала причинения в отношении причинившего вред. Например, человек, будучи сам здоровым, незаметно для себя может быть носителем заразы — туберкулезной, гриппозной и т. п. Было бы явно несправедливо возлагать на него ответственность за вред, причиненный вследствие этого другому лицу, поскольку он действовал без умысла и без неосторожности. Последствия вреда, причиненного без вины, должны по общему правилу устраняться в социально организованном порядке — посредством государственного страхования и государственного социального страхования, а также посредством социального обеспечения.

Упрек в субъективизме по адресу теории вины является очень поверхностным. Гражданское право не может игнорировать человека с его особенностями, а следовательно, с его психикой. И помимо вопроса об обязательствах из причинения вреда гражданское право учитывает психическое состояние человека (например, знание или незнание того или иного обстоятельства — ст. 60 ГК, пороки воли при совершении сделки — ст. 32 ГК и т. д.). Полное устранение из гражданского права психологических моментов противоречило бы принципу внимательного отношения к человеку. В основе критикуемого аргумента сторонников теории причинения лежит вульгарное представление, будто объективизм требует игнорирования человеческой психики.

Советское гражданское право исходит из учения марксизма-ленинизма о свободе воли. Марксизм-ленинизм отвергает как индетерминизм, так и механистический детерминизм. Индетерминизм отрицает причинную обусловленность человеческой воли. Механистический детерминизм считает человеческую волю обусловленной внешними причинами. Отрицая свободу воли, механистический детерминизм приводит к фатализму.

Как указывал Ленин, «детерминизм не только не предполагает фатализма, а, напротив, именно и дает почву для разумного действования» (Ленин, Соч., т. I, стр. 292). Марксизм-ленинизм, придерживаясь последовательно-детерминистической теории, не отвергает свободу человека. С точки зрения марксизма-ленинизма свобода заключается в познании актов природы и в возможности планомерно пользоваться ими для определенных целей. «Поэтому, — говорит Энгельс, — свобода воли означает не что иное, как способность принимать решения со знанием дела» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XTV, стр. 114). Поскольку свобода позволяет познавать законы природы, она является необходимым продуктом исторического развития. «Первые выделившиеся из животного царства люди были во всем существенном так же несвободны, как сами животные; но каждый шаг вперед на пути культуры был шагом к свободе» (Там же). Социалистическое общество и его культура являются высшей ступенью, достигнутой человечеством на пути к свободе.

В соответствии с этим марксизм-ленинизм не только не отвергает оценки действий человека как виновных или невиновных, но, напротив, создает твердую научную базу для такой оценки. «Идея детерминизма, устанавливая необходимость человеческих поступков, отвергая вздорную побасенку о свободе воли, нимало не уничтожает ни разума, ни совести человека, ни оценки его действий. Совсем напротив, только при детерминистическом взгляде и возможна строгая и правильная оценка, а не сваливание чего угодно на свободную волю» (Ленин, Соч., т. I, стр. 77).

Совершенно другой характер имеют аргументы относительно ответственности крупных предприятий. Они ставят серьезную проблему, которая требует специального рассмотрения. Здесь достаточно указать, что эти аргументы не затрагивают начала вины, как общего начала гражданской ответственности, а ставят лишь вопрос о некоторых специфических случаях, которые могут быть урегулированы особо.

В советской юридической литературе вопрос о вине и причинении спорен не только с точки зрения целесообразности того или другого решения проблемы (de lege ferenda), но и с точки зрения действующего права (de lege lata).

Для действующего права вопрос сводится к толкованию ст. 403 ГК. Некоторые авторы полагают, что эта статья, не упоминая о вине причинившего вред, тем самым придерживается теории причинения. Однако текст статьи говорит против этого. Статья 403 освобождает причинившего вред от ответственности, если он докажет, что не мог предотвратить вред. Если он мог это сделать, но не сделал, значит, он действовал умышленно или неосторожно[1391] Что _сх 403 исходит из вины, подтверждает ст. 405 ГК0392] Из принципа вины следует, что недееспособные как неспособные понимать значение своих поступков не отвечают за причиненный ими вред. Редакционная особенность ст. 403 заключается в том, что она формулирует начало вины не положительным, а отрицательным образом.

Более существенное значение имеет другая особенность ст. 403. В этой статье содержится презумпция вины причинившего вред, которая может быть опровергнута: причинивший вред считается виновным, поскольку не будет доказано противное («Если причинивший вред хочет освободить себя от ответственности, ему надо доказать, что он действовал без умысла и неосторожности, что он не мог предотвратить вреда») [1393] Так _как советский гражданский процесс допускает инициативу суда в собирании доказательств, то в случае надобности суд придет на помощь ответчику!¹³⁹⁴].

Выше было указано, что вина имеет место при наличии умысла либо неосторожности. Признаки умысла гораздо более четки, чем признаки неосторожности. Если причинивший вред преследовал цель нанести вред или допускал, что вред будет причинен, то признаки умысла налицо. Сложнее обстоит дело с критерием неосторожности. Неосторожность заключается в отсутствии требуемой предусмотрительности. Причинивший вред по легкомыслию не предвидел наступления вреда, либо хотя и предвидел, но считал, что вред будет предотвращен. Таким образом судья должен оценить поведение человека с точки зрения определенного критерия, которым служит мера требуемой от человека предусмотрительности. Этому критерию нельзя придать четкости никаким определением; он не может быть единым во всех случаях. Советский судья должен в каждом [конкретном] деле решить вопрос, какую меру предусмотрительности можно требовать от данного лица при данных обстоятельствах. Суд должен принять во внимание уровень образования, наличие специальных знаний, занимаемое человеком положение. Если, например, при оказании неотложной помощи человеку, потерпевшему от несчастного случая, будет причинен вред неумелыми мерами, то небезразлично, оказывал ли помощь врач или человек без медицинского образования. К врачу в этом случае следует предъявить большие требования. Для каждой профессии должна быть специальная мера осмотрительности при профессиональной деятельности. Суд, кроме профессии, должен учитывать и другие конкретные особенности каждого отдельного случая. Определяя меру требуемой предусмотрительности, суд должен иметь в виду правила социалистического общежития (ст. 130 Конституции СССР).