Психосоматические изменения в ходе массовых психических эпидемий

Внушение способно изменять не только деятельность познавательных психических процессов человека, но и вызывать соматические изменения в его организме. Более того, механизм взаимовнушения может запускать массовую динамику психосоматических изменений участников толпы. Для иллюстрации приведем несколько клинических примеров случаев массового психоза, который некоторые авторы, путающие науку с политикой, пытаются отождествлять с «эпидемией политического поклонения лидерам государств и ощущением присутствия внешнего врага»^[1].

Так, В. П. Осипов приводит обстоятельства возникновения психической эпидемии на одном из предприятий Казани, где заболело несколько десятков женщин. Вошедший в одну из мастерских молодой парень из озорства бросил на плиту какой-то «индифферентный порошок». И сразу же у работниц начались приступы удушья, истерические судороги и параличи, а затем заболевание перекинулось в другой корпус, в котором никакого запаха не было, но болезнь, однако, выражалась теми же симптомами. Все заболевшие были немедленно доставлены в губернскую земскую больницу, где и был установлен истинный характер этого «отравления»^[2].

Обстоятельства развития другой массовой психической эпидемии, случившейся на рыбном промысле в 1930 г. складывались следующим образом: «В один из дней в конце осенней путины шесть женщин и трое мужчин были направлены на очистку запасных ларей, пустовавших с весны. Спустя несколько часов женщины, работавшие в сухом ларе, стали жаловаться на головную боль, тошноту и слабость. Они были отправлены в амбулаторию. Мужчины продолжали работать и никаких жалоб не предъявляли. На следующий день с утра работа продолжалась в обычном режиме, но были разговоры о вчерашнем заболевании. Однако через час после начала работы и сразу после приезда комиссии из инспекции охраны труда некоторые женщины стали жаловаться на «угар», одна — заявила о сильной слабости и головокружении. Когда стали расспрашивать о случившемся, женщины начали падать. Все они были переброшены на илот для чистки рыбы, а затем их направили в столовую. При этом все большее число женщин стало жаловаться на недомогание, головную боль, зевоту, а жалобы стали предъявлять и работницы других бригад, даже работавших на воздухе и выполнявшие другие операции (па плоту, на пилке дров и т. п.). Каждая из этих заболевших говорила о том, что они или заходили в «отравленное» помещение, или проходили мимо выхода. У некоторых женщин в столовой и Красном уголке начались припадки. Врач (член приехавшей комиссии) видел, как одна из женщин «тряслась, стучала ногами, временами белки закатывала вверх, временами вскрикивала, охала, жаловалась, что отравили, что умирает». Приехавший через два часа зав. промыслом застал весь промысел (300 человек) неработающим. («Шум, плач, припадки. Настроение было, по сообщению инспектора охраны труда, нсихозное»). Большинство мужчин не жаловалось на заболевание. В инфекционную больницу поступило 52 человека, из них 39 были госпитализированы (36 женщин и 3 мужчин), а 13, жаловавшихся только на легкое головокружение, после оказания им помощи сразу же были отправлены домой. Все поступившие в больницу жаловались на тошноту, головокружение, стеснение в груди, у многих состояние ухудшалось, как только они входили в палату и видели лежащих больных. Отмечались также выкрики, слезы, оханье. Многие не могли стоять, их трясло. Наблюдались обморочные состояния и кашель длительностью до получаса, озноб, похолодание конечностей. Все эти тяжелые болезненные явления очень быстро исчезли. Большинство больных выписалось в тот же день, некоторые спустя два часа после поступления, некоторые на следующие сутки. Анализ крови, взятый у наиболее тяжелых больных и направленный судебному химику на предмет определения окиси углерода и сероводорода, дал отрицательный результат.

Среди заболевших в первый день работы по зачистке ларей у двух женщин можно говорить о наличии невыраженной интоксикации, связанной с плохими санитарногигиеническими условиями. У двух же из этих женщин, имеющих, как показало дальнейшее исследование, признаки истерии, сыграло роль внушение. Массовые заболевания, наблюдавшиеся на следующий день и охватившие почти всех работников промысла, но главным образом женщин, сплошь были психического происхождения и были навеяны событиями, имевшими место в предшествующий день, которые были всем известны и всех сильно волновали. У некоторых «внушенные явления отравления» появлялись на фойе уже имеющихся легких или умеренных симптомов истерии, но среди заболевших отмечались также и вполне здоровые в нервно-психическом отношении индивидуумы. Обращало на себя внимание следующее: во время этой эпидемии некоторые рабочие промысла оказались полностью невосприимчивыми к отравлению, в том числе трос мужчин, работавших в том же ларе в день, когда там заболело несколько женщин, и продолжавших там работать и в последующие дни. Кроме одного мужчины, ослабленного после операции, еще одного — с травматическим неврозом и двух истериков, жалоб на отравление от других мужчин не поступало"^[3].

В результате внушения и взаимовнушения в толпе человек легко может поверить в реальность чудес, новых богов, заведомо невыполнимые обещания (например, политиков на выборах), следовать невероятным и нередко даже абсурдным призывам, лозунгам, правилам и т. п. Эта вера формирует его восприятие, осмысление и понимание реальности. Она изменяет его познавательные, эмоциональные и волевые процессы. Она изменяет даже его соматические ощущения. Когда эта вера начинает разделяться множеством людей, возникает толпа.

• [1] См.: Википедия URL: https://ni.wikipedia.org/wiki/MaccoBbifl_ncHxo3 (дата обращения: 27.03.2017).
• [2] См.: Ефремов В. С. Индуцированные бредовые расстройства…
• [3] Ефремов В. С. Индуцированные бредовые расстройства… С. 315—316.