Зрелое просвещение: ричардсон и филдинг

1730—1760-е гг. — время Зрелого Просвещения в Англии. Его своеобразие определяется вступлением страны в длительную полосу промышленной революции, приведшей к дальнейшему экономическому развитию и перестройке всего социального уклада в Англии. После ухода Дефо и Свифта в литературе заявило о себе новое поколение писателей, прежде всего Ричардсон, Филдинг, а также Смоллетт и Стерн. Их творчество являло собой дальнейшее обогащение английского просветительского романа.

Ричардсон: эпистолярный роман

Ей рано нравились романы;

Они ей заменяли все;

Она влюблялася в обманы И Ричардсона и Руссо.

А. С. Пушкин. «Евгений Онегин».

Ричардсон: вехи биографии. Исключительно популярный при жизни не только на родине, но и в Европе Сэмюэл Ричардсон (1689—1761), слава которого в дальнейшем померкла, прожил жизнь типичного английского буржуа, внешне почти бессобытийную.

Выходец из семьи деревенского столяра, он с детства отличался редкой серьезностью и рассудительностью. Перебравшись в Лондон, трудился в типографии, женился па дочери ее хозяина и в дальнейшем неуклонно преуспевал на издательском и книготорговом поприще. Но даже став знаменитым писателем, оставался человеком дела и до конца жизни воспринимался как респектабельный и благополучный лондонский буржуа.

Ричардсон стоит у истоков сентиментализма в английской прозе. Он дал новое направление романному жанру, у истоков которого Дефо и Свифт. Если Дефо погружал читателей в мир увлекательных путешествий, разрабатывая жанр приключений, а его героями были активные волевые персонажи, то Ричардсон сделал предметом изображения обыкновенную бытовую реальность, сельскую усадьбу, а его герои переживали не столько внешние удары судьбы, сколько треволнения эмоциональные, душевные.

«Памела». Обратиться к литературе Ричардсона подвиг Его Величество Случай.

В 1739 г. один из знакомых издателей Ричардсона, зная его здравомыслие, предложил ему выпустить «Письмовник». Это были популярные образчики готовых писем на разные случаи жизни, содержащие необходимые формулировки, рассуждения, пожелания и т. д. Ричардсон начал составлять подобный письмовник, сюжетом которого стала ситуация, в которой оказывается молодая девушка-служанка. Она подвергается домогательствам хозяина и делится переживаниями с родителями и друзьями.

Работа над «Письмовником» побудила Ричардсона одновременно начать писать на ту же самую тему уже роман в эпистолярной форме, который он назвал: «Памела, или Вознагражденная добродетель». Как явствует из заголовка, роман, вышедший почти одновременно с «Письмовником», имел назидательную установку. Мы уже встречались с образцами эпистолярного романа у Монтескье («Персидские письма») и Руссо («Новая Элоиза»). Ричардсон ограничил себя ролью издателя писем Памелы, добродетельной и крайне рассудительной служанки в доме богатого помещика сквайра Б. Памела делится с родителями своими переживаниями, а тс советуют ей блюсти невинность. В многостраничном романе, насыщенном огромным количеством подробностей, почти нет действия при крайней бедности событий. Сквайр Б. все это время предпринимает попытки соблазнить Памелу, преследуя ее и унижая, и всякий раз терпит неудачу. При этом непоколебимая стойкость девушки укреплена ее глубокой религиозностью. Наконец, не столько отчаявшись от неудач, сколько пораженный высоконравственностью Памелы, сквайр Б. делает ей предложение, которое героиня незамедлительно и с благодарностью принимает. Отец девушки, крестьянин Эндрюс, воспринимает это как высокую награду со стороны аристократа за все то, что претерпела его дочь.

Роман имел огромный успех, что побудило Ричардсона написать его продолжение под названием «Поведение Памелы в высшем свете». В этом тягуче-назидательном сочинении героиня, став светской дамой, предстает как кладезь житейской премудрости. Она предается потоку поучений касательно воспитания детей, ведения хозяйства, обращения со слугами, религии, искусства и т. д. Книги Ричардсона вызвали живую полемику. Одних героиня восхищала, у других вызывала скуку и иронию. Появилось несколько пародий на этот роман. Одна из них, приписываемая Филдингу, называлась «Апология Шамелы Эндрюс». Памела фигурирует под именем Шамелы (англ, sham — фальшь, притворство). В этой пародии героиня представала не как добродетельная девушка, а как притворщица, которая, прежде всего, стремилась заманить сквайра в свои сети и женить на себе.

«Кларисса Гарлоу». Значительно более глубоким стал второй семитомный роман Ричардсона «Кларисса Гарлоу» (1747—1748), также написанный в эпистолярной форме, имевший шумный успех. Он печатался отдельными выпусками (наподобие современных «сериалов»), и вся читающая Англия следила за его содержанием и судьбой главной героини. Кларисса Гарлоу, принадлежащая к богатой буржуазной семье, оказывается в атмосфере вражды и недоброжелательства со стороны родителей и сестер. Причиной конфликта становится то, что дед ей завещает большую часть наследства, что вызывает зависть. Одновременно родители намерены выдать Клариссу замуж за нелюбимого человека. В этом нелегком положении спасительным для нее видится знакомство со светским щеголем-аристократом, Ловласом, который выступает в роли ее покровителя и поклонника.

Однако, на самом деле им движет не чувство, а исключительно тщеславие и желание одержать очередную победу над доверчивой женщиной. Кларисса бежит из дома с Ловласом, который тщетно пытается превратить ее в свою любовницу. Тогда он усыпляет Клариссу и овладевает ею. Героиня потрясена. Она бежит из публичного дома, куда ее заточает Ловлас. Пережитое потрясение приводит ее к тяжелому заболеванию. Знаменательно, что страницы, посвященные ее болезни, с напряженным вниманием воспринимались читателями. Ее здоровье обсуждали как важнейшую новость. Более того, романиста одолевали просьбами и письмами, требуя, чтобы героиня обязательно выздоровела. Однако, Ричардсон не поддался уговорам, следуя логике характера Клариссы. Когда же героиня умерла, Англия погрузилась в траур. Уходит из жизни и Ловлас, убитый на дуэли одним из родственников Клариссы. Его последние слова: «Пусть это будет искуплением».

Образ Клариссы Гарлоу оказался значительно глубже и психологически убедительнее, чем характер Памелы. И тем не менее некоторым читателям она показалось чрезмерно чопорной. Но еще более огорчительным для романиста оказалось восприятие образа Ловласа. Верный своей дидактической линии, Ричардсон надеялся сделать из него воплощение дворянской распущенности, что вызвало бы осуждение читателей. Задуманный как «отрицательный» герой, он нашел одобрение, особенно у читательниц, в силу несомненного мужского обаяния.

Подобный феномен не раз встречается в мировой литературе: вспомним, например, мольеровского Дон Жуана, бальзаковского Растиньяка или Остапа Бендера. Во всяком случае, Ловелас (так переводилось имя героя в России) стал именем нарицательным и наиболее значительным художественным достижением Ричардсона.

Тогда писатель решил себя «реабилитировать» в глазах читателей, написав третий, наименее убедительный роман «История сэра Чарльза Грандисона», решив противопоставить Ловласу персонажа — носителя безупречной добродетели. Воплощая благородство, чистоту, набожность, Грандисон — скучен и холоден, нечто вроде «Клариссы мужского пола». Как заметила одна из читательниц, его единственным недостатком было отсутствие каких-либо недостатков. В итоге, надуманность и жизненная неубедительность этого героя вызвала известную характеристику Пушкина: «И бесподобный Грандисон, который нам наводит сон».

После «Грандисона» Ричардсон оставляет литературную деятельность, доживая свой век высокоуважаемым и респектабельным лондонским буржуа.

Значение Ричардсона. Автор «Клариссы» внес значительный вклад в развитие просветительского романа, несмотря на безусловные недостатки своей манеры, столь очевидные современному читателю: многословие, перегруженность подробностями, морализаторские установки, тяга к назидательности, пуританская сдержанность в изображении чувств. Конечно, ошибочен был его тезис о необходимости «очистить» человеческую природу от реальных «земных» устремлений и недостойных страстей.

И вместе с тем, Ричардсон был для своего времени безусловным новатором. Вслед за Дефо, он стремился, обращаясь уже к эпистолярной форме, придать своему повествованию документальную основу. Он наделил своих героинь — отнюдь не аристократок, Памелу и, особенно, Клариссу, — богатым миром чувств. (Позднее Карамзин выразил это в знаменитой фразе: «И крестьянки любить умеют».) Дефицит эмоциональности у героев Дефо он компенсировал тем, что побудил читателей сопереживать описываемым им ситуациям. Но главное — это то, что Ричардсон показал: не только острый драматизм приключений, войн, страстей, перепадов жизненных судеб, а незамысловатая повседневная бытовая реальность, коллизии, характеры — все это может стать предметом читательского интереса и художественного внимания.

Это обстоятельство точно подметил Дидро в статье «Похвала Ричардсону», в которой, в частности, писал, полемизируя с теми, кто обвинял романиста в «растянутости»: «…Думайте об этих подробностях, что вам угодно; но для меня они будут интересны, если они правдивы, если они выводят страсть, если они показывают характеры. Вы говорите, что они обыкновенны; это видишь каждый день! Вы ошибаетесь, эго то, что каждый день происходит перед вашими глазами, и что вы никогда не видите».

Ричардсон показал, сколь значимы психологические нюансы, детали, относящиеся к сфере переживания. Конечно, в процессе развития романного жанра эти общие принципы получили более глубокое и совершенное художественное воплощение. Но уже английский сентименталистский роман XVIII в. испытал влияние Ричардсона и Стерна.

В XVIII в. Ричардсон был популярен в Европе; во Франции (Прево, Дидро, Вольтер), в Германии (молодой Гёте) ему подражали, писали книги по мотивам его сочинений (в Италии Гольдони создал комедию «Памела в девушках», «Памела замужем»).

Писатель активно переводился и в России XVIII в. Увлечение его творчеством отразилось в литературе: вспомним мать пушкинской Татьяны Лариной («Она любила Ричардсона / Не потому, чтобы прочла») и саму прославленную героиню «Евгения Онегина».