Введение. 
История русской литературы. 
Авангардисты

Русский литературный авангард — чрезвычайно пестрое и разнородное явление. С начала XX века и включительно до 30-х годов в России существовало большое количество объединений и групп, которые декларировали различные, часто противоположные и внутренне противоречивые программы: эгофутуристы, кубофутуристы, заумники, имажинисты, биокосмисты, экспрессионисты, ничевоки, конструктивисты, обэриуты и другие. Однако все они, безусловно, объединялись общей идеей экспериментаторского радикализма. Общим был, как уже отмечено, и пафос отрицания любых форм классической литературной традиции, ее риторических правил, канонов и эстетических принципов.

Следует отметить, что русский авангард вполне вписывается в общеевропейские тенденции экспериментального искусства XX века. (Но это отнюдь не означает его несамостоятельности.) Авангард (от франц. avant-garde — передовой отряд) в европейском искусстве характеризовался новаторским поиском формальных средств и приемов самовыражения художника. Эти поиски также сопровождались тотальным отрицанием официального искусства, религиозно-нравственных и идеологических норм, норм социального поведения.

Авангардисты противопоставляли жизненно-практическим стереотипам западной цивилизации идеалы анархически раскрепощенного творчества — вне академических условностей традиционного искусства. Для них были неприемлемы не только реалистически-натуралистические принципы эстетики XIX века, но даже и сама аристотелевская теория искусства, являвшаяся одной из основ европейской классической художественной традиции. В арсенал новых художественных средств авангардистов входят приемы деформации образа, сознательного нарушения языковых норм, законов повествования и т. д. Эстетика «перформативного» преображения действительности находит свое выражение в эпатирующих акциях, скандальных высказываниях и манифестах.

В мировой науке сложилось устойчивое понимание термина, означающего «всю совокупность новаторских, бунтарских, революционно-анархических, эпатажно-манифестарных движений и направлений, возникших и завершившихся практически в первой половине XX в.» (В. В. Бычков; 15, с. 37). Возникновение авангарда знаменовало, по определению В. В. Бычкова, завершение многовекового периода существования классической европейско-средиземноморской художественной культуры и начало ее глобального перехода в иное качество.

Надо отметить, что западноевропейский авангард в большей степени проникся идеей технологизации творчества. Синтетическое объединение искусства и техники — одна из доминант развития авангардизма на Западе. Русский авангард, конструируя утопические проекты будущего, обращался к архаическому прошлому — искусству первобытных времен и народов, освобожденному от сковывающих канонов классики.

Утопия глобально-онтологического преобразования мира, имеющая религиозные истоки, была созвучна революционным идеям социального переустройства. Не случайно многие русские авангардисты безоговорочно приняли социалистическую революцию, а некоторые из них даже отождествляли свое авангардное творчество с революционной деятельностью (так называемые «комфуты» — коммунисты-футуристы).

Литературный авангард в отечественном изводе можно понимать — в расширительном значении — как постклассический (неклассический) дискурс русской литературы первой трети XX века, включающий в себя все многообразие литературных практик, вступающих в противоречивые отношения с риторико-классическим дискурсом литературы. Другой тип авангардизма — в более узком значении — можно назвать новаторским, он включает в себя литературные течения и группы, сознательно ориентирующиеся на радикальное, часто разрушительное, противодействие литературным традициям прошлого. (Хотя исследователь всегда должен отдавать себе отчет в том, что это противодействие, пусть и разрушительное, никогда бы не возникло вне самого факта существования классического дискурса литературы).

Если начальный этап формирования русского литературного авангарда традиционно рассматривается в тесной взаимосвязи с литературной теорией и экспериментальной поэтической практикой символистов (первое десятилетие XX века), то его и следует изучать в контексте основных идей русских символистов. Генетические взаимосвязи авангардизма и символизма — отдельная и сложная тема, которую мы оставляем без подробного рассмотрения. Нас будет интересовать лишь один немаловажный в рамках намеченной проблематики аспект этой темы: влияние на отечественную авангардную традицию того «возрожденческого» контекста эпохи Серебряного века, который был связан с идеей русского Логоса в культуре.

1910;е годы — «боевое десятилетие» (А. В. Крусанов) русского авангарда — период возникновения и самостоятельного развития большинства литературных групп авангардистов, в который возникла и оформилась концепция авангардного слова. И наконец, 1920—1930;е годы — заключительный, но не менее значимый этап, связанный с крахом большинства утопических проектов и формированием новых дискурсивных практик.

Литературоведческие исследования 1960—1980;х, а затем и 1990 — начала 2000;х годов постепенно ввели в научный оборот феномен русского литературного авангарда. История и теория литературного авангарда сегодня представлены в трудах ученых, принадлежащих различным научным школам и исследовательским традициям; эти труды иногда представляются несопоставимыми по своему научному уровню и значению, очень часто содержат противоположные концепции и разные точки зрения на общие исследовательские проблемы. Кроме того, следует добавить, что среди отечественных и зарубежных ученых — представители не только различных школ, но и разных поколений, что часто создает дисбаланс теоретической рефлексии.

Большое значение для изучения русского авангарда имеют работы отечественных исследователей: Д. В. Сарабьянова (72, 73), В. В. Бычкова (15), Г. А. Белой (7,8), В. Н. Альфонсова (1, 2), Н. И. Харджиева (91—93), В. П. Григорьева (23, 24), Р. В. Дуганова (25), Е. Р. Арензона (3—5), О. А. Клинга (38), В. П. Ракова (67—69), М. Б. Мейлаха (52—54), Т. Л. Никольской (57—66), С. Е. Бирюкова (9—13), И. Е. Васильева (18—20), А. Г. Герасимовой (21, 22), А. А. Кобринского (40—44), А. В. Крусанова (45—47), Д. В. Токарева (77—80), Л. Ф. Кациса (30—37), М. Б. Ямпольского (97), В. В. Фещенко (84, 85), А. Н. Рымаря (71), В. А. Сарычева (74, 75), И. Ю. Иванюшиной (29), И. М. Сахно (76), Е. В. Тырышкиной (81, 82), Е. А. Бобринской.

(14), М. И. Шапира (96), Ю. М. Валиевой (16, 17), П. Е. Родькина (70) и некоторых других ученых.

Русский литературный авангард изучается также в трудах зарубежных ученых-славистов: М. Марцадури (107—110), Л. Маргаротто (50), X. Барана (6), Э. Анемоуна (99, 100), В. Ф. Маркова (51, 103—106), А. Б. Накова (56), Н. Ниллсона (112—114), Дж. Янечека (98, 101), Р. Циглер (94, 95, 115), Ж.-К. Ланна (48, 102), Е. Фарыно (83), Ж.-Ф. Жаккара (26—28), Г. Маквея (49, 111), Р.-Д. Клуге (39), Л. Флейшмана (86—90) и других.

Авангардистские поиски актуализировали теорию словесности XX века. Лингвистические учения получили импульс нового развития во многом благодаря новаторским языковым экспериментам в литературе. Споры вокруг футуризма стимулировали филологические штудии ОПОЯЗа, Московского лингвистического кружка, представителей социально-генетического направления литературоведения и формальной школы, ученых круга М. М. Бахтина.

Новаторские эксперименты и словотворчество привлекли активное внимание крупнейших представителей русской религиозно-философской мысли. Д. С. Мережковский, Н. А. Бердяев, П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, А. Ф. Лосев с особой скрупулезностью, с абсолютной серьезностью и полным доверием к материалу пытались осмыслить сущность авангардистского творчества. Часто итогом этого осмысления было аргументированное неприятие такого типа словесности, связанное с эсхатологическими предчувствиями и знамениями времени (Д. С. Мережковский; 55). Однако «методологическое доверие» (П. А. Флоренский) к авангардизму также присутствовало в этих оценках, так как неоромантический пафос будетлян и заумников был не только уместен, но и необходим религиозной философии в борьбе с господствовавшими в науке позитивизмом и рационализмом.

Катастрофичность существования переживалась всеми представителями эпохи Серебряного века. Позитивистски ориентированные наука и философия исчерпали возможности рационального объяснения мира. Экзистенциальный хаос и онтологический абсурд пронизывали русскую культуру, начиная с периода декаданса, т. е. рубежа XIX—XX вв. Особенно ярко это выразилось в творческом мироощущении символистов. Символистская эстетика непосредственным образом повлияла на развитие русского авангарда, не говоря уже о том, что многие представители экспериментального искусства начинали свой творческий путь в символизме. Жизнетворческие проекты символистов, проповедуемая ими теургийность творчества, культурный универсализм и синтетизм символистской эстетической системы во многом обусловили глобальность творческих замыслов и масштаб авангардитских художественных программ.

Художественное слово в понимании символистов обладает метафизическим измерением. Являясь символом потусторонней реальности, оно одновременно культурно обогащено и насыщено. Поэтому поэтическое слово-символ заключает в себе еще и особую теургийную действенность, преображающую действительность. Концепция изоморфности слова и мира, их изначальной органической слитности и онтологического единства имеет богатую культурную историю. Именно на этой основе формировались представления о магизме и суггестивности слова. Для всех авангардистов без исключения эти категории принципиально важны.

Литературный авангард, являясь в определенной степени и негативной реакцией на символизм, декларирует новый тип художественного слова. Авангардному слову не свойственна мистическая раздвоенность слова-символа. Оно должно, по представлениям авангардистов, реально, а не теургически изменять земной мир и вселенную. Причем это его качество декларируется на всем протяжении истории авангардной литературы — от раннего футуризма с его магией зауми до обэриутов с их идеей «реального искусства». Авангардное слово стремится максимально освободиться от свойственных традиционной литературе культурных контекстов. Экзистенциальнореференциальная напряженность между текстом и действительностью возможна, с этой точки зрения, только посредством обращения к первобытному состоянию языка. Поэтому особый интерес у авангардных авторов вызывают архаические модели мира.

Экспериментальным текстам свойственны фрагментарность, семантическая неясность, отсутствие полноценных коммуникативных признаков, определенная «темнотность» стиля. В художественной телеологии авангардного произведения эти качества призваны были интенсифицировать не задействованные ранее источники художественной энергетики. С другой стороны, своей внутренней провокативностью они должны были воздействовать на сознание читательской аудитории, привыкшее к художественной целостности эстетической коммуникации.

Культивируемый в авангарде дисгармонизм художественного творчества приводит к антиэстетике — «эстетике безобразного». Интерес к конструктивным приемам создания художественного произведения акцентирован на необычных архитектонических формах и структурах текста: графических экспериментах, опытах визуализации поэзии и т. д. Миметические функции искусства объявляются устаревшими. Художник не воспроизводит действительность, а заново творит новую реальность. Авангардное искусство не подражает природе, оно создает принципиально новые и небывалые формы, не связанные культурной традицией «миметического» творчества. Техника «обнажения приема» (термин В. Б. Шкловского) делает самоценным конструктивный принцип организации произведения. Происходит процесс деструкции традиционной художественной образности и классической формы. Сюжет и композиция если и сохраняются в авангардном произведении, то практически во всех случаях приобретают условный характер. Приоритетным значением теперь обладают конструктивные элементы — «атомы» («кванты») художественного произведения: синтаксическая единица, слово, звук (фонема).

В рамках авангарда не только создаются принципиально новые модели искусства, но и конструируются утопические проекты будущего с альтернативными мирами и новой координацией пространства и времени внутри каждого из них, разрабатываются новые языковые модели единого «вселенского языка», декларируется синтез искусства и жизни. Поэтому привлекательными для многих авторов становятся немагистральные формы и жанры словесности — «экзистенциальнореференциальные» жанровые образования, балансирующие на грани текстовой реальности и действительности. Среди них: малые формы фольклора, заговоры, заклинания, детское творчество, творчество умалишенных, театральная ремарка, рекламный плакат, лозунг, анекдот, газетно-журнальные тексты и т. д.

Стремясь к возрождению креативности художественного сознания, авангардистские авторы обращаются к сфере бессознательного. Бессознательное часто становится той творческой стихией, в которой с демонстративной щедростью черпается вдохновение. Иррационализм творческой мысли, стихийно возникающая образность, случайные ассоциации, немотивированные словесные сочетания, произвольные связи в структуре поэтического знака, которые напоминают нам о «плавающих означающих» современного постструктурализма, формируют в авангардном произведении полиморфные пространства хаосмоса. Экспериментальное произведение, таким образом, теряет традиционную субъект-объектнуто организацию, что приводит к эксцессам абсурдных текстовых ситуаций, феноменам антикоммуникативности и алогизма. Акцентированное внимание к этим иррациональным моментам творчества — характерная черта русского поэтического авангарда.

• 1. Альфонсов, В. Н. Поэзия русского футуризма / В. Н. Альфонсов // Поэзия русского футуризма / вступ. ст. В. Н. Альфонсова, сост. и подгот. текста В. Н. Альфонсова и С. Р. Красицкого, персональные справки-портреты и примеч. С. Р. Красицкого. — СПб.: Академический проект, 2001. — 752 с. — С. 5—66.
• 2. Альфонсов, В. Н. Слова и краски. Очерки из истории творческих связей поэтов и художников / В. Н. Альфонсов. — М. — Л.: Сов. писатель, (Ленингр. отд-ние), 1966. — 243 с.
• 3. Арензон, Е. Р. (Примечания) / Е. Р. Арензон, Р. В. Дуганов //Хлебников, В. Собрание сочинений: В 6 т. — Т. 5. Стихотворения в прозе. Рассказы, повести, очерки. Сверхповести. 1904—1922 / под общ. ред. Р. В. Дуганова. Сост., подгот. текста и примеч. Е. Р. Арензона и Р. В. Дуганова. — М.: ИМЛИ РАН, 2004. — 464 с. — С. 386—456.
• 4. Арензон, Е. Р. «Задача измерения судеб…»: К пониманию историософии Хлебникова / Е. Р. Арензон // Мир Велимира Хлебникова. — М., 2000. — С. 522—549.
• 5. Арензон, Е. Р. В. Хлебников и К. Леонтьев (к проблеме мифо-поэтической историософии будетлянства) / Е. Р. Арензон // Тезисы докладов III Хлебниковских чтений. — Астрахань, 1989.
• 6. Баран, X. К типологии русского модернизма: Иванов, Ремизов, Хлебников / X. Баран // Баран, X. Поэтика русской литературы начала XX века: Сборник: авториз. пер. с англ. / предисловие Н. В. Котрелева; общ. ред. Н. В. Котрелева и А. Л. Осповата. — М.: Издательская группа «Прогресс». — «Универе», 1993. — 368 с. — С. 191—210.
• 7. Белая, Г. А. Два лика русского авангарда 20-х годов / Г. А. Белая // Эстетическое самосознание русской культуры. 20-е годы XX века: Антология / сост. Г. А. Белая. — М.: РГГУ, 2003. — 720 с. — С. 367—381.
• 8. Белая, Г. А. Дон Кихоты революции — опыт побед и поражений / Г. А. Белая. — 2-е изд., доп. — М.: РГГУ, 2004. — 623 с.
• 9. Бирюков, С. Е. О музыкально-поэтических теориях / С. Е. Бирюков // Семиотика и Авангард: Антология. — М.: Академический Проект; Культура, 2006. — 1168 с. — С. 574— 601.
• 10. Бирюков, С. Е. О проективных теориях русского авангарда. «Фоническая музыка» и акустическое напряжение в авангардных поэтических системах XX века / С. Е. Бирюков // Семиотика и Авангард: Антология. — М.: Академический Проект; Культура, 2006. — 1168 с. — С. 565—573.
• 11. Бирюков, С. Е. Поэзия русского авангарда / С. Е. Бирюков. — М.: Изд-во Руслана Элинина, 2001. — 284 с.
• 12. Бирюков, С. Е. РОКУ УКОР: Поэтические начала / С. Е. Бирюков. — М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2003. — 510 с.
• 13. Бирюков, С. Е. Теория и практика русского поэтического авангарда / С. Е. Бирюков; М-во общ. и проф. образования Рос. Федерации, Тамб. гос. ун-т им. Г. Р. Державина. — Тамбов: Изд-во ТГУ, 1998. — 187 с.
• 14. Бобринская, Е. А. Русский авангард: истоки и метаморфозы / Е. А. Бобринская. — М.: Гос. ин-т искусствознания: Новое литературное обозрение, 2006. — 294 с. — (Очерки визуальности).
• 15. Бычков, В. Художественно-эстетическая феноменология авангарда и модернизма / В. Бычков, Л. Бычкова // КорневиЩЕ 2000: Кн. неклассической эстетики: Сборник / Рос. акад. наук, Ин-т философии; (редкол.: В. В. Бычков, И. Б. Маньковская). — М.: ИФ, 2000. — 330 с. — С. 37—63.
• 16. Валиева, Ю. М. Отец, сын и овца / Ю. М. Валиева // Russian Literature. — LX. — 2006. — III—IV. — P. 492—505.
• 17. Валиева, Ю. M. Поэтический язык А. Введенского (Поэтическая картина мира): Автореф. дис. на соиск. учен.

степ. к. ф. н.: спец. 10.01.01. / Санкт-Петербург, гос. ун-т. — С.-Петербург, 1998. — 26 с. — Библиогр.: с. 26 (5 назв.).

• 18. Васильев, И. Е. Заумь стихов и судьбы / И. Е. Васильев // Литературное обозрение. — 1989. — № 12. — С. 77—78.
• 19. Васильев, И. Е. Ильязд. Вехи жизни и творчества И. М. Зданевича / И. Е. Васильев // Известия Уральского государственного университета. — 2002. — № 24. — С. 177—188.
• 20. Васильев, И. Е. Русский литературный авангард начала XX века (группа «41°»): Учеб, пособие / И. Е. Васильев; Гос. ком. Рос. Федерации по высш. образованию. Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. — Екатеринбург: УрГУ, 1995 (вып. дан. 1996). — 89 с.
• 21. Герасимова, А. Г. Даниил Хармс как сочинитель (Проблема чуда) / А. Г. Герасимова // Новое литературное обозрение. — 1995. — № 16.
• 22. Герасимова, А. Г. Проблема смешного в творчестве обэриутов: автореф. дис. … к. ф. н.: Спец. 10.01.02. / МГУ им. М. В. Ломоносова, филол. ф-т. — М., 1988. — 26 с.
• 23. Григорьев, В. П. Будетлянин: (О Велимире (Викторе Владимировиче) Хлебникове) / В. П. Григорьев. — М.: Яз. рус. культуры, 2000. — 812 с. — (Studia poetica).
• 24. Григорьев, В. П. Велимир Хлебников в четырехмерном пространстве языка: Избранные работы, 1958—2000;е годы / В. П. Григорьев. — М.: Языки славянских культур; Издатель А. Кошелев, 2006. — 813 с.
• 25. Дуганов, Р. В. Самовитое слово / Р. В. Дуганов // Искусство авангарда: язык мирового общения: Материалы международной конференции 10—11 декабря 1992 г.: 110-летию со дня рождения Давида Бурлюка / отв. ред. А. В. Гарбуз. — Уфа: АО Музей современного искусства «Восток»: Башкортостан, 1993. — 278 с. — С. 41—54.
• 26. Жаккар, Ж.-Ф. Александр Туфанов: От эолоарфизма к зауми / Ж.-Ф. Жаккар // Туфанов, А. В. Ушкуйники / А. В. Туфанов; сост. Ж.-Ф. Жаккар и Т. Л. Никольская. — Berkeley: Berkeley Slavic specialities, 1991. — 197 с. — С. 9—26.
• 27. Жаккар, Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда / Ж.-Ф. Жаккар; пер. с фр. Ф. А. Перовской. — СПб.: Академический проект, 1995. — 471 с.
• 28. Жаккар, Ж.-Ф. Заумник Даниил Хармс: Начало пути; Александров А. Материалы Д. И. Хармса в рукописном отделе Пушкинского дома / Ж.-Ф. Жаккар, А. Устинов // Ежегодник

Рукописного отдела Пушкинского дома на 1978 год. — Л.: Наука, 1980. — С. 70—72.

• 29. Иванюшина, И. Ю. Русский футуризм: Идеология, поэтика, прагматика / И. Ю. Иванюшина. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. — 310 с.
• 30. Кацис, Л. Ф. «Кругом возможно Бог» А. Введенского — школьная драма? / Л. Ф. Кацис, М. П. Одесский [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://fege.narod.ru/librarium/ kazodess.htm.
• 31. Кацис, Л. Ф. «Потом начинается ужас»: ОБЭРИУ как религиозное явление / Л. Кацис, Д. Шушарин // Исследования по истории русской мысли: Период, науч. сб. (арх. публ., исслед., воспоминания, письма, библиогр. …): Ежегодник. — СПб.: Алетейя, 1997. — С. 134—167.
• 32. Кацис, Л. Ф. «Трактат о сплошном неприличии» Игоря Терентьева (К семантике футуристического текста) / Л. Ф. Кацис // Кацис, Л. Ф. Русская эсхатология и русская литература / Л. Ф. Кацис; под общ. ред. М. А. Колерова. — М.: ОГИ, 2000. — 656 с. — С. 140—176.
• 33. Кацис, Л. Ф. Велимир Хлебников и Лев Карсавин (Об одной философской параллели к «Языку богов») / Л. Ф. Кацис // Кацис, Л. Ф. Русская эсхатология и русская литература / Л. Ф. Кацис; под общ. ред. М. А. Колерова. — М.: ОГИ, 2000. — 656 с. — С. 177—192.
• 34. Кацис, Л. Ф. Владимир Маяковский: Поэт в интеллектуальном контексте эпохи / Л. Ф. Кацис. — М.: 2-е изд., доп. — М.: РГГУ, 2004. — 830 с.
• 35. Кацис, Л. Ф. Отец Павел (Флоренский), Лев Моденский и «ШИШ» Алексея Крученых (Еще раз о дьяволе и евреях в российском контексте) / Л. Ф. Кацис // Кацис, Л. Ф. Русская эсхатология и русская литература / Л. Ф. Кацис; под общ. ред. М. А. Колерова. — М.: ОГИ, 2000. — 656 с. — С. 119—139.
• 36. Кацис, Л. Ф. Пролегомены к теологии ОБЭРИУ (Даниил Хармс и Александр Введенский в контексте Завета Св. Духа) / Л. Ф. Кацис // Кацис, Л. Ф. Русская эсхатология и русская литература / Л. Ф. Кацис; под общ. ред. М. А. Колерова. — М.: ОГИ, 2000. — 656 с. — С. 467—488.
• 37. Кацис, Л. Ф. Русская эсхатология и русская литература / Л. Ф. Кацис; под общ. ред. М. А. Колерова. — М.: ОГИ, 2000. — 656 с.

• 38. Клинг, О. А. Влияние символизма на постсимволистскую поэзию в России 1910;х годов (Проблемы поэтики): автореф. дис. … д-ра филол. наук: Спец.: 10.01.01. / МГУ им. М. В. Ломоносова. — М., 1996. — 52 с. — Библиогр.: с. 50—52.
• 39. Клуге, Р.-Д. Символизм и авангард в русской литературе — перелом или преемственность? / Р.-Д. Клуге // Литературный авангард. Особенности развития: Сборник статей / Рос. акад. наук. Ин-т славяноведения и балканистики, Рекл.- информ. агентство «Рус. пресс-служба»; редкол.: Л. Н. Будагова (отв. ред.) и др. — М.: Ин-т славяноведения и балканистики, 1993. — 188 с. — С. 53—69.
• 40. Кобринский, А. А. «Без грамматической ошибки…»? / А. А. Кобринский // Новое литературное обозрение. 1999. № 36. С. 186—204.
• 41. Кобринский, А. А. Об одной странной полемике: Введенский и Крученых / А. А. Кобринский // Поэт Александр Введенский. Сборник материалов конференции «Александр Введенский в контексте мирового авангарда». — Белград; М.: «Гилея», 2006. — 480 с. — С. 222—229.
• 42. Кобринский, А. А. Поэтика «ОБЭРИУ» в контексте русского литературного авангарда XX века: Автореф. дис. … д-ра филол. наук: спец. 10. 01. 01 / Рос. гос. пед. ун-т им. А. И. Герцена. — СПб., 1999. — 39 с. — Библиогр.: С. 37—39 (38 назв.).
• 43. Кобринский, А. А. Поэтика «ОБЭРИУ» в контексте русского литературного авангарда = Poetics «OBERIU» in the Russian literary avant-garde context / А. А. Кобринский. — 2-е изд., испр. и доп. М.: Изд-во культурол. лицея № 1310, 2000. — Т. 1. — 192 с. — Т. 2. — 144 с.
• 44. Кобринский, А. А. Поэтика «ОБЭРИУ» в контексте русского литературного авангарда = Poetics «OBERIU» in the Russian literary avant-garde context / А. А. Кобринский. — M.: Изд-во Московского культурол. лицея, 1999. — Ученые записки Московского культурологического лицея № 1310. — (Серия «Филология»). — Ч. 1. — 175 с. — Ч. 2. — 144 с.
• 45. Крусанов, А. В. Русский авангард: 1907—1932 (Исторический обзор). В 3 т. / А. В. Крусанов. — СПб.: Новое литературное обозрение: Горной, 1996. —Библиотека черновика. — Т. 1: Боевое десятилетие, 1996. — 319 с.
• 46. Крусанов, А. В. Русский авангард: 1907—1932 (Исторический обзор). В 3 т. — Т. 2: Футуристическая революция

• (1917—1921). — Кн. 1 / А. В. Крусанов. — М.: Новое литературное обозрение, 2003. — 808 с.
• 47. Крусанов, А. В. Русский авангард: 1907—1932 (Исторический обзор). В 3 т. — Т. 2: Футуристическая революция (1917—1921). — Кн. 2 / А. В. Крусанов. — М.: Новое литературное обозрение, 2003. — 608 с.
• 48. Ланн, Ж.-К. Русский футуризм / Ж.-К. Ланн // История русской литературы, XX век: Серебряный век / (В. Страда, Ж. Нива, Е. Эткинд и др.); под ред. (и с предисл.) Ж. Нива и др. — М.: Прогресс; Литера, Б. г. (1994). — 702 с. — С. 527— 558.
• 49. Маквей, Г. Пень и конь: Поэзия Александра Кусикова / Г. Маквей // Русский имажинизм: история, теория, практика / под ред. В. А. Дроздкова, А. Н. Захарова, Т. К. Савченко. — М.: ИМЛИ РАН, 2005. — 520 с. — С. 174—201.
• 50. Маргаротто, Л. «Неуемная» авангардистская деятельность И. Зданевича / Л. Маргаротто // Русский авангард в кругу европейской культуры: Междунар. конф. (4—7 января 1993 года): Тез. и материалы / ред. Н. П. Гринцер. — М.: Науч. совет по истории мировой культуры РАН, 1993. — 197 с. — С. 78—83.
• 51. Марков, В. Ф. История русского футуризма / В. Ф. Марков; пер. с англ. В. Кучерявкина, Б. Останина. — СПб.: Алетейя, 2000. — 438 с.
• 52. Мейлах, М. Б. «Что такое есть потец?» / М. Б. Мейлах // Введенский, А. И. Полное собрание произведений: В 2 т. — Т. 2. Произведения 1938—1941. Приложения. — М.: Гилея, 1993. — 271 с. — С. 5—43.
• 53. Мейлах, М. Б. Даниил Хармс: К проблеме обэриутского текста / М. Б. Мейлах, А. А. Кобринский // Вопросы литературы. 1990. № 6. С. 251—258.
• 54. Мейлах, М. Б. Предисловие / М. Б. Мейлах // Введенский, А. И. Полное собрание произведений: В 2 т. — Т. 1. Произведения 1926—1937. — М.: Гилея, 1993. — 285 с. — С. 5—39.
• 55. Мережковский, Д. С. Еще шаг Грядущего Хама / Д. С. Мережковский // Русское слово. 1914. № 149. 29 июня.
• 56. Наков, А. Б. Русский авангард / А. Б. Наков; пер. с фр. — М.: Искусство, 1991. — 190 с.
• 57. Никольская, Т. Л. Авангард и окрестности / Т. Л. Никольская. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002. — 320 с.

• 58. Никольская, Т. Л. И. Терентьев — поэт и теоретик «группы 41°» / Т. Л. Никольская // Терентьев, И. Г. Собрание сочинений — Ореге / И. Г. Терентьев; сост., подгот. текста, биогр. справка, вступ. статьи и комментарии М. Марцадури и Т. Никольской. — Bologna: Francesco, 1988. — 550 с. — Eurasiatica; 7. — Р. 22—36.
• 59. Никольская, Т Л. Игорь Герасимович Терентьев: Биографическая справка / Т. Л. Никольская, М. Марцадури // Терентьев, И. Г. Собрание сочинений — Ореге / И. Г. Терентьев; сост., подгот. текста, биогр. справка, вступ. статьи и комментарии М. Марцадури и Т. Никольской. — Bologna: Francesco, 1988. — 550 с. — Eurasiatica; 7. — Р. 15—21.
• 60. Никольская, Т. Л. Игорь Терентьев в Тифлисе / Т. Л. Никольская // L’avanguardia a Tiflis: Quaderni del Seminario di Iranistica. Uralo-Altaistica e Caucasologia dell ‘Universita di Venezia. 1982. № 13. C. 189—209.
• 61. Никольская, T. Л. H. Я. Марр и футуристы / T. Л. Никольская // Кредо. Тамбов, 1993. № 3—4. С. 7.
• 62. Никольская, Т. Л. Новатор-архаист («Ушкуйники» Александра Туфанова) // Никольская, Т. Л. Авангард и окрестности. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002. — 320 с. — С. 239—245.
• 63. Никольская, Т. Л. Орден заумников / Т. Л. Никольская // Russian Literature. 1987. Vol. 22/1. Р. 88—95.
• 64. Никольская, Т Л. Роль театрализации жизни в русском авангарде / Т. Л. Никольская // Литературный процесс и проблемы литературной культуры. — Таллин: Педагогический институт им. Е. Вильде, 1988. — С. 90—91.
• 65. Никольская, Т Л. Тема мистического сектантства в русской поэзии 1910—1920;х годов / Т. Л. Никольская // Никольская, Т Л. Авангард и окрестности / Т. Л. Никольская. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002. — 320 с. — С. 161—172.
• 66. Никольская, Т Л. Юрий Николаевич Марр — заумный поэт / Т. Л. Никольская // Никольская, Т Л. Авангард и окрестности / Т. Л. Никольская. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002. — 320 с. — С. 72—85.
• 67. Раков, В. П. Апофатика литературно-художественного стиля (Опыт теоретического описания) / В. П. Раков // Раков, В. П. Филология и культура. Статьи. — Иваново: Издательство МИК, 2003. — 288 с. — С. 25—48.

• 68. Раков, В. П. Из материалов к построению релятивистской поэтики / В. П. Раков // Раков, В. П. Филология и культура. Статьи. — Иваново: Издательство МИК, 2003. — 288 с. — С. 49—92.
• 69. Раков, В. П. Меон и стиль / В. П. Раков // Раков, В. П. Филология и культура. Статьи. — Иваново: Издательство МИК, 2003. — 288 с. — С. 8—25.
• 70. Родькин, П. Е. Футуризм и современное визуальное искусство / П. Е. Родькин. — М.: Совпадение, 2006. — 256 с.
• 71. Рымарь, А. Н. Семантические средства указания на асемантическое в поэтике Введенского и проблема «адекватного» анализа / А. Н. Рымарь // Александр Введенский и русский авангард: Материалы международной научной конференции / под ред. А. А. Кобринского. — СПб.: ИПЦ СПГУТД, 2004. — 208 с. — С. 66—76.
• 72. Сарабьянов, Д. В. Русский авангард перед лицом религиозно-философской мысли / Д. В. Сарабьянов // Искусство авангарда: язык мирового общения: Материалы международной конференции 10—11 декабря 1992 г.: (110-летию со дня рождения Давида Бурлюка) / отв. ред. А. В. Гарбуз. — Уфа: АО Музей современного искусства «Восток»: Башкортостан, 1993. — 278 с. — С. 3—23.
• 73. Сарабьянов, Д. В. Символизм в авангарде. Некоторые аспекты проблемы / Д. В. Сарабьянов // Символизм в авангарде: Сборник / отв. ред. Г. Ф. Коваленко; Рос. акад. Наук, Гос. ин-т искусствознания М-ва культуры Рос. Федерации, Комис. По изучению искусства авангарда 1910—1920 гг. — М.: Наука, 2003. — 443 с. — С. 3—9.
• 74. Сарычев, В. А. Кубофутуризм и кубофутуристы: Эстетика. Творчество. Эволюция / В. А. Сарычев. —Липецк: Липецкое изд-во, 2000. — 256 с.
• 75. Сарычев, В. А. Эстетика русского модернизма: Проблема «жизнетворчества» / В. А. Сарычев. — Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1991. — 316 с.
• 76. Сахно, И. М. Русский авангард: Живописная теория и поэтическая практика / И. М. Сахно. — М.: Диалог-МГУ, 1999.— 351 с.
• 77. Токарев, Д. В. Апокалиптические мотивы в творчестве Даниила Хармса (в контексте русской и западноевропейской эсхатологии) / Д. В. Токарев // Россия, Запад, Восток: Встречные течения. К 100-летию со дня рождения академика

М. П. Алексеева / Рос. акад. наук, Ин-т рус. лит. (Пушк. дом).— СПб.: Наука, 1996. — 445 с. — С. 176—198.

• 78. Токарев, Д. В. Курс на худшее: Абсурд как категория текста у Даниила Хармса и Самюэля Беккета / Д. В. Токарев. — М.: Новое литературное обозрение, 2002. — 336 с.
• 79. Токарев, Д. В. Рисунок как слово в творчестве Даниила Хармса / Д. В. Токарев // Рисунки Хармса / сост. Ю. С. Александров. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2006. — 336 с. — С. 212—236.
• 80. Токарев, Д. В. Философские и эстетические основы поэтики Даниила Хармса: Автореф. дис. … д-ра филол. наук: Спец. 10.01.01 / Токарев Дмитрий Викторович; Институт русской литературы РАН (Пушкинский Дом). — СПб., 2006. — 48 с. — С. 47—48 (18 назв.).
• 81. Тырышкина, Е. В. Русская литература 1890-х — начала 1920;х гг.: От декаданса к авангарду: (Литературный процесс в единстве теории и практики): Автореф. дис. … д-ра филол. наук: Спец. 10.01.01 / Тырышкина Елена Викторовна; (Том. гос. ун-т). — Томск, 2002. — 37 с. — С. 38—41 (37 назв.).
• 82. Тырышкина, Е. В. Русская литература 1890-х — начала 1920;х годов: От декаданса к авангарду / Е. В. Тырышкина; М-во общ. и проф. образования Рос. Федерации, Новосиб. гос. пед. ун-т. — Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2002. — 150 с.
• 83. Фарыно, Е. Дешифровка / Е. Фарыно // Russian Literature. 1989. Vol. XXVI.
• 84. Фещенко, В. В. Логика смысла в произведениях Александра Введенского и Гертруды Стайн / В. В. Фещенко // Поэт Александр Введенский. Сборник материалов конференции «Александр Введенский в контексте мирового авангарда». — Белград; М.: Гилея, 2006. — 480 с. — С. 267—291.
• 85. Фещенко, В. В. Мнимости в семантике (о некоторых особенностях «чинарного языка» Александра Введенского и Якова Друскина) / В. В. Фещенко // Александр Введенский и русский авангард: Материалы международной научной конференции / под ред. А. Кобринского. — СПб.: ИПЦ СПГУТД, 2004. — 208 с. — С. 139—149.
• 86. Флейшман, Л. История «Центрифуги» / Л. Флейшман // Флейшман, Л. От Пушкина к Пастернаку. Избранные работы по поэтике и истории русской литературы / Л. Флейшман. — М.: Новое литературное обозрение, 2006. — 784 с. — С. 521— 543.

• 87. Флейшман, Л. Маргиналии к истории русского авангарда (Олейников, обэриуты) / Л. Флейшман // Олейников, Н. Стихотворения. — Bremen: K-Presse, 1975. — Р. 3—18.
• 88. Флейшман, Л. Об одном загадочном стихотворении Даниила Хармса / Л. Флейшман // Standford Slavic Studies. 1987. Vol. 1.
• 89. Флейшман, Л. Об одном загадочном стихотворении Даниила Хармса / Л. Флейшман // Флейшман, Л. От Пушкина к Пастернаку. Избранные работы по поэтике и истории русской литературы / Л. Флейшман. — М.: Новое литературное обозрение, 2006. — 784 с. — С. 248—257.
• 90. Флейшман, Л. Фрагменты «футуристической» биографии Пастернака / Л. Флейшман // Флейшман, Л. От Пушкина к Пастернаку. Избранные работы по поэтике и истории русской литературы / Л. Флейшман. — М.: Новое литературное обозрение, 2006. — 784 с. — С. 544—585.
• 91. Харджиев, Н. И. К истории русского авангарда = The Russian Avant Garde: Сборник. — Stockholm, 1976.
• 92. Харджиев, H. И. От Маяковского до Крученых: Избранные работы о русском футуризме / Н. И. Харджиев; сост. С. Кудрявцев. — М.: Гилея, 2006. — 557 с.
• 93. Харджиев, Н. И. Статьи об авангарде. В 2 т. — М., 1997.
• 94. Циглер, Р. Дешифровка заумных текстов А. Крученых / Р. Циглер // Проблемы вечных ценностей в русской культуре и литературе XX века: Сб. науч. тр., эссе и коммент. / Чеч.-Инг. гос. ун-т им. В. И. Хазан. — Грозный: ЧИГУ: Пед. центр «Достоинство», 1991. — 320 с. — С. 31—35.
• 95. Циглер, Р. Поэтика А. Е. Крученых поры 41°. Уровень звука / Р. Циглер // L’avanguardia a Tiflis: Quaderni del Seminario di Iranistica. Uralo-Altaistica e Caucasologia dell ‘Universita di Venezia. 1982. № 13. P. 251—258.
• 96. Ulanup, M. И. Что такое авангард / M. И. Шапир // Русская альтернативная поэтика: Сборник статей / МГУ им. М. В. Ломоносова. — М.: МГУ, 1990. — 159 с. — С. 3—6.
• 97. Ямпольский, М. Б. Беспамятство как исток (Читая Хармса) / М. Б. Ямпольский. — М.: Новое литературное обозрение, 1998.
• 98. Янечек, Дж. Стихотворный триптих А. Крученых «ДЫР БУЛ ЩЫЛ» / Дж. Янечек // Проблемы вечных ценностей в русской культуре и литературе XX века: Сб. науч. тр., эссе и коммент. / Чеч.-Инг. гос. ун-т им. В. И. Хазан. — Грозный: ЧИГУ: Пед. центр «Достоинство», 1991. — 320 с. — С. 35—43.

• 99. Anemone, A. Konstantin Vaginov and the Leningrad Avantgarde: 1921—1934 / A. Anemone; Ph. D. diss. — UC Berkley, Michigan, 1986. — 285 p.
• 100. Anemone, A. Towards the History of Leningrad Avantgarde: The «Ring of poets» / A. Anemone, I. Martynov // Wiener Slawistisher Almanach. Bd. 17. 1986. P. 131—148.
• 101. Janecek, G. Il’ja Zdanevic’s 'aslaablic'e' and the transcription of zaum" in drama / G. Janecek // L’avanguardia a Tiflis: Quaderni del Seminario di Iranistica. Uralo-Altaistica e Caucasologia dell ‘Universita di Venezia. 1982. № 13. P. 33—43.
• 102. Lanne, J.-C. II linguaggio trasmentale in Chlebnikov, Krucenych / J.-C. Lanne // II verri. 1983. № 29/30. P. 76—94.
• 103. Markov, V. Russian Expressionism / M. Markov // California Slavic Studies. 1971. Vol. 6. P. 145—160.
• 104. Markov, V. Russian Expressionism / M. Markov // Expressionism as an International Literary Phenomen. — Paris; Budapest, 1973. — P. 315—327.
• 105. Markov, V. Krucenych, Russia’s Greatest Non-Poet / V. Markov // Крученых, А. Избранное = Selected works / А. Крученых; edited and with an introduction by V. Markov. — Miinchen: Fink, 1973. — 520 c. — (Центрифуга: Russ. repr. a. print. / edited by Eimermacher и др.; Vol. 8). — P. 7—12.
• 106. Markov, V. F. Russian Imagism: 1919—1927 / V. F. Markov. — Wilhelm Schmitz Verlag in Giessen, 1980.
• 107. Marzaduri, M. Creazione e Prima Rappresentazione del Drama «Jonk Krul Albanskaj» di I. Zdanevic / M. Marzaduri // Заумный футуризм и дадаизм в русской культуре / под ред. Луиджи Магаротто и др. — Bern etc.: Lang, 1991. — 448 с. — (Ricerche di cultura europ.; Bd. 2). — C. 153—162.
• 108. Marzaduri, M. Futurismo menscevico / M. Marzaduri // L’avanguardia a Tiflis: Quaderni del Seminario di Iranistica. UraloAltaistica e Caucasologia dell ‘Universita di Venezia. 1982. № 13. P. 99—179.
• 109. Marzaduri, M. II futurismo russo e le teorie del linguagio trasmentale / M. Marzaduri // II verri. 1983. № 31/32. P. 5—55.
• 110. Marzaduri, M. Игорь Терентьев — театральный режиссер / М. Marzaduri // Терентьев, И. Г. Собрание сочинений — Ореге / И. Г. Терентьев; сост., подгот. текста, биогр. справка, вступ. статьи и комментарии М. Марцадури и Т. Никольской. — Bologna: Francesco, 1988. — 550 с. — (Eurasiatica; 7). — С. 37—80.

• 111. Me Vay, G. Vadim Shershenevich: New Text & Information / G. Me Vay // Russian Literature Triquarterly. — Ann Arbor, 1989. — № 22.
• 112. Nilsson, N. Krucenych’s Poem «Dyr bul scyl» / N. Nilsson // Scandoslavica. 1978. № 24. P. 139—148.
• 113. Nilsson, N. The Sound Poem: Russian ‘Zaum' and German Dada / N. Nilsson // Russian Literature. 1981. Vol. 10/4.
• 114. Nilsson, N. A. The Russian Imaginists / N. A. Nilsson. — Stockholm Almqvist and Wiksell, 1970.
• 115. Ziegler, R. Группа 41° / R. Ziegler // Russian Literature. 1985. Vol. 17/1. P. 71—86.