Поэтика Кафки: судьба наследия

Кафка — писатель, исключительно своеобразный. Его мир ирреален. И в то же время реален. Он — зеркало мира, действительного, только воссозданного в условном, метафорическом, порой символическом виде. Это всегда надо иметь в виду, читая Кафку и его исследуя. Это определялось и эпохой распада и разлома, в которую он жил, и самой его неординарной личностью, о которой его подруга Милена Есенская писала: «Для него жизнь являлась чем-то совершенно иным, чем для других людей; прежде всего для него деньги, биржа, бюро по обмену валюты, пишущая машинка — вещи абсолютно мистические (и они, действительно, таковы, только мы, другие, не видим этого); они для него — удивительные загадки. Для него окружающий мир в чем-то мистичен, но в то же время картины, созданные им, исполнены обнаженной наглядности и впечатляющей убедительности».

У него реальность перерастает в сновидение, сама действительность — мистична и загадочна. Человек, в нее заброшенный, слаб и одинок. Мрачная фантастика «интегрирована» в жизнь. И Кафка пишет о ней деловито, спокойно, как о само собой разумеющемся. Его приемы — ирония, гротеск, невеселый юмор. Его прямые предтечи в художественном плане — Гофман и Гоголь. Его краски — серые, блеклые. Л атмосфера, разлитая в его произведениях, горька, почти безнадежна. Особое сумрачное настроение, навязчивые и повторяющиеся ситуации, внутренне напряженная манера — все это дает основание говорить об особом кафкианском стиле. Конечно, мировидение Кафки обнимает ту сферу жизни, где человек отчужден, дегуманизирован. Это стихия его творчества. Здесь он велик и глубок. И вряд ли стоит ему предъявлять упреки в том, что он не запечатлел другую, героическую, ипостась человека, который, употребляя известные слова Фолкнера, «не только выстоит, но победит».

Посмертная слава. Кафка не успел получить признание при жизни. Ему довелось при жизни опубликовать едва ли не шестую часть им написанного. Слава пришла к нему посмертно, тогда, когда стал очевиден весь корпус его творчества, а последующий ход мировой истории показал, сколь прозорлив оказался этот странный писатель. С середины 1920;х гг. началась публикация его произведений, во многом благодаря усилиям Макса Брода, извлекшего пласты текстов из его архива.

Уже в 1925 г. Герман Гессе отзывается о рассказе «Голодарь» как об одном из самых «проникновенных трогательных благоуханных» сочинений писателя, «непостижимого мастера и повелителя в царстве немецкого языка». Стали публиковаться сборники новелл, извлеченных из архива; позднее были обнародованы его дневники и переписка; одна из его возлюбленных, Фелиция Бауэр, после долгого сопротивления продала недорого около 500 писем, отправленных ей Кафкой. Очень существенными оказались воспоминания о Кафке. И среди них свидетельства Милены Есенской, переписка с которой, весьма интересная, также увидела свет.

Его известность возрастает после Второй мировой войны. Во Франции его влияние было исключительно велико. М. Робер, переводчица и исследовательница Кафки, писала: «Влияние „Процесса“ и „Замка“ на литературные произведения происходило почти повсеместно и вызвало если не целое направление, то, по крайней мере, общее желание изменить смысл литературы. Сама жизнь стала „кафкианской“…» Влияние Кафки обнаруживалось в «Постороннем» Камю, в пьесах Сартра, в новом романе. С работами о Кафке выступали А. Камю, Н. Сартр. Видного прозаика Лири Мишо (1899—1984), автора сочинений, исполненных мрачности, передающих атмосферу «тотальной зимы», даже называли «французским Кафкой». В глазах немецкоязычных писателей Кафка стоял в ряду с Камю, Сартром и Хемингуэем. Он был близок поэтессе Нелли Закс (1891 — 1970), лауреату Нобелевской премии (1966), никогда не забывавшей об ужасах холокоста и писавшей о себе: «Страшные переживания, которые впервые привели меня как человека на край смерти и сумасшествия, выучили меня писать… Мои метафоры — это мои раны». Велико его влияние и на англоязычных авторов, особенно модернистской ориентации.

В Советском Союзе Кафка был открыт с большим опозданием в пору «оттепели» 1960;х гг., когда многие художники Запада, подвергавшиеся шельмованию, начали возвращаться к нашему читателю. До того к Кафке, которого мало кто читал, был прицеплен ярлык некоего «певца буржуазного отчаяния». Пионерами в освоении наследия Кафки стали Б. Л. Сучков и Д. В. Затонский. В процессе его изучения преодолевались представления о Кафке как о модернисте, ограниченном эстетико-философскими рамками. Сегодня он осознается как классик, большой художник, запечатлевший трагический опыт эпохи. Вышел его трехтомник (1995), а также множество отдельных изданий, охватывающих все главные аспекты его творческого наследия.