Политическая и правовая мысль россии xx — начала xxi века

Изучив данную главу, студент должен знать.

• • политико-правовые концепции русского зарубежья;
• • советские политические и правовые доктрины;
• • философию политики и права современной России.

Политико-правовые концепции русского зарубежья

Взаимоотношения ученых и власти. Российские гуманитарии Октябрьский этан революции 1917 г. не приняли. Это было не просто созерцательное неприятие. Многие выдающиеся юристы заняли активную антибольшевистскую позицию:

• — в декабре 1917 г. на Дон, где в то время началось формирование Добровольческой армии, отправился. П. Б. Струве. В мае 1918 г. он стал участником подпольной антибольшевистской организации «Национальный центр» и активно работал в его московском отделении;
• — в Москве одним из руководителей «Правого центра» стал выдающийся конституционалист С. А. Котляревский;
• — на юге России Национальный антибольшевистский центр возглавил 11. И. Новгородцев.

Зная об этом, большевики с интеллигенцией не церемонились: летом 1919 г. московское и петроградское подполье были разгромлены Всероссийской чрезвычайной комиссией.

В отношении гуманитарных наук позиция большевиков была однозначно отрицательной: «буржуазно-гуманитарные» науки должны быть уничтожены и на их месте созданы принципиально новые социалистические общественные науки. К решению этой задачи большевики приступили уже в 1918 г., организовав Социалистическую академию общественных наук.

По окончании гражданской войны перед большевиками встало большое число проблем, и борьба с интеллигенцией па год-два отошла на задний план. В результате на короткое время установилась духовная свобода. Например, до 1922 г. в Москве в доме М. А. Бердяева еженедельно проводились философские диспуты, действовала Вольная академия духовной культуры. Но слабые политические позиции большевиков требовали подавления всех идеологических противников. Поэтому в 1922—1923 гг. многие видные гуманитарии были депортированы. Часть гуманитарной интеллигенции покинула пределы большевистской России добровольно.

Многие из высланных и уехавших, например, П. А. Сорокин, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. Б. Струве, стали известны как мыслители еще в России. Работая же в Харбине, Праге, Вене, Белграде, Берлине, Париже, США, они приобрели мировую известность.

За границей ряд правоведов продолжили свою профессиональную деятельность в местных университетах. Исследования русского права велись, прежде всего, на Русском юридическом факультете в Праге (существовавшем с 1922 по 1933 г.) и Харбинском юридическом факультете (1920—1934). Их создатели видели предназначение этих учебных заведений в воспитании и образовании молодого поколения русской эмиграции в духе дореволюционного российского правопонимания. В Праге активно работала плеяда таких ученых, как Н. Н. Алексеев, Д. Д. Гримм, Г. Д. Гурвич, Г. В. Вернадский, П. И. Новгородцев, Е. В. Спекторский, П. Б. Струве, Г. Н. Михайловский, М. А. Циммерман и др.), в Харбине — Н. И. Миролюбов, В. В. Энгельфельд, Г. К. Гинс.

Независимо от того как устроилась русская эмиграция с бытовой точки зрения, она была оторвана от национальных корней, оказалась в инородной среде. Возможно, поэтому наиболее яркие работы вышли из-под пера религиозных философов.

Одним из представителей религиозной и политической философии был Н. А. Бердяев (1874−1948).

Биографическая справка Николай Александрович Бердяев родился в аристократической семье. Был зачислен и шесть лет проучился в кадетском корпусе. В будущем ему была обеспечена военная карьера в лучших гвардейских полках. Однако обстановка военного учебного заведения была для него совершенно неприемлемой. Он добился у родителей разрешения покинуть кадетский корпус, в 1894 г. поступил в Киевский университет имени св. Владимира на естественный факультет, а через год перевелся на юридический.

Как и большинство дворян-студентов рубежа XIX—XX вв., он увлекся марксизмом. Причем это был не только интерес к теории, но и практическая организационная работа сначала в студенческом кружке, а затем — в «Киевском Союзе борьбы за освобождение рабочего класса».

В 1897 г. он был арестован первый раз: а в 1898 г. — во второй. На этом его университетское обучение завершилось. Много лет спустя в одном из писем он вспоминал: «Я… для философа слишком много отдал социальной жизни. В старом режиме я дважды сидел в тюрьме, был сослан на север России и против меня был возбужден процесс, который должен был кончиться вечным поселением в Сибирь за мою статью в защиту свободы духа. В советском режиме я также дважды сидел в тюрьме и был изгнан из России. Для философа эго слишком»^[1].

Не имея законченного университетского образования, он, пожалуй, единственный за всю историю Московского университета смог стать его профессором.

Февральский этап революции 1917 г. Н. А. Бердяев встретил со смешанными чувствами. С одной стороны, падение самодержавия он считал неизбежным и необходимым. Но начавшаяся революция открывала простор слишком тревожным перспективам, погружала Россию в «пучину насилия». К октябрьскому перевороту он отнесся резко отрицательно. Тем не менее это не помешало ему развить исключительную общественную активность: он выступал с публичными лекциями, преподавал в Московском университете, одно время руководил Всероссийским союзом писателей, основал «Вольную Академию философской культуры».

Н. А. Бердяев.

В 1923 г. Н. А. Бердяев был выслан из страны.

Он стал самым известным русским философомэмигрантом. «Известность Бердяева была столь велика, что даже спасла его во время оккупации Парижа фашистами, хотя он и не скрывал своих симпатий движению Сопротивления и Красной Армии, — поклонники его философии были даже среди высшего немецкого командования «^[2].

Его произведения переведены на 20 языков мира.

Выпущенное в Париже собрание его сочинений насчитывает 483 публикации.

Основа мировоззрения Н. А. Бердяева — примат личности и ее свободы. Поэтому в юности, как и все, он увлекся марксизмом, но, повзрослев, порвал с ним и стал его идейным противником. Его — религиозно-идеалистического философа — отталкивала от марксизма не только концентрация на проблемах не человека, а человечества, но и материализм. Решение всех социальных проблем путем изменений экономических основ общества, по мнению Н. А. Бердяева, оборачивается отрицанием Бога, а в конечном итоге — и человека, поскольку оба эти отрицания связаны между собой. Он подвергал сомнению «святая святых» социализма — принцип социальноэкономического равенства. По его мнению, возможен лишь один вид равенства — равенство всех людей перед Богом. Любое другое равенство — пустая идея, выросшая из завистливого взгляда соседа.

При этом Н. А. Бердяев подчеркивал, что марксизм представляет собой в любом случае «очень серьезное явление в исторических судьбах человечества» (хотя «классический марксизм очень устарел и уже совершенно не соответствует ни современной социальной действительности, ни современному уровню научных и философских знаний»).

Н. А. Бердяев скептически относился к распространенной в эмигрантской среде оценке русской революции как случайности. Он считал, что «ответственность за ужасы революции лежат, прежде всего, на людях старого режима», а уже потом — на тех: кто их совершил^[3].

В основе его мировосприятия лежит эсхатологизм — учение о конечной судьбе мира. Поэтому и любая революция в его понимании — это апокалипсис, когда накопившиеся в обществе зло и «яды разложения старого».

PRESS, 1949. С. 214.

вызывают смерть этого общества. В революции он видел, прежде всего, разрушение, падение старой жизни, а не победу нового. Однако это не перечеркивает значимость революций как таковой. Ее необходимость состоит в радикальном уничтожении прогнившего, изолгавшегося и дурного прошлого, которое само по себе не уничтожается.

Русскую революцию он воспринимал как глубоко национальное явление, несмотря на ее марксистскую идеологию. Эта специфика вырастает из одновременной традиционной покорности государству и русской вольницы, физического и духовного ухода от государства. Не менее значимыми чертами русского народа Н. Л. Бердяев считал нигилизм и антибуржуазность.

Русская революция «пробудила и расковала огромные силы русского народа. В этом ее главный смысл». Но она пошла не по тому пути.

Н. А. Бердяев не отрицал прогрессивность социализма как идеи по сравнению с буржуазным обществом, но не принимал его насильственного насаждения.

Его отношение к социализму как теории (в лице марксизма) и сталинской практике в основном было негативным. Он не мог принять исчезновение при социализме личности, место которой безраздельно заняли общество и экономика. В то же время Н. А. Бердяев признавал справедливость коммунистической критики бедственного материального положения основных слоев населения.

Все эти оценки революции и практики социалистического строительства привели Н. А. Бердяева к выводу о необходимости не уничтожения русского социализма, а его преодоления: «В высшую стадию, которая наступит после коммунизма, должна войти и правда коммунизма, но освобожденная от лжи».

И. А. Ильин (1882—1954) — религиозный философ, один из крупнейших русских мыслителей XX в.

Биографическая справка.

И. А. Ильин Иван Александрович Ильин родился в аристократической дворянской семье. Его отец был крестником императора Александра II. В 1906 г. окончил юридический факультет Императорского московского университета, с 1912 г. стал преподавателем этого факультета.

Революция 1917 г. поставила его в сложное положение. «Всякий порядок жизни, — пишет он, — имеет известные недостатки, и, по общему правилу, устранение этих недостатков достигается посредством отмены неудовлетворительных правовых норм и установления других, лучших. Каждый правовой строй должен непременно открывать людям эту возможность: совершенствовать законы по закону, т. е. улучшать правовой порядок, не нарушая правового порядка. Правовой строй, который закрывает эту возможность для всех или для широких кругов народа, лишая их доступа к законодательству, готовит себе неизбежную революцию»^[4].

ВЧК подозревало И. А. Ильина в политической неблагонадежности. Шесть раз его подвергали аресту, дважды его судили. По его книгу «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека» В. И. Ленин буквально штудировал. Поэтому когда И. А. Ильина в 1922 г. в очередной раз арестовали, В. И. Ленин написал Ф. Э. Дзержинскому записку: «Ильин, хотя и не наш, но талантлив, отпустите».

После высылки из России в 1922 г. И. А. Ильин участвовал в работе Религиознофилософской академии и Русского научного института в Берлине, где с 1923 по 1934 г. был деканом юридического факультета.

Творческое наследие И. А. Ильина огромно — он автор более 40 книг и брошюр, нескольких сот статей, более ста лекций и большого количества писем, в частности: «Понятие права и силы: опыт методологического анализа» (1910), «Учение о правосознании» (1919), «Основные задачи правоведения в России» (1921), «О сопротивлении злу силою» (1925), «Пути духовного обновления» (1937), «Наши задачи» (сборник в 2 т. 1956), незаконченный труд «О монархии и республике» (1978).

И. А. Ильин принадлежит к плеяде выдающихся русских мыслителей, для которых коренным вопросом было осмысление места человека в мире. В силу целого комплекса причин его взгляды были идеалистически-религиозными.

По мнению И. А. Ильина, степень реализации закона и подчинения власти зависит от авторитета власти. В свою очередь, этот авторитет предопределяется, во-первых, духовным богатством представителей власти и, во-вторых, концентрацией власти на проблемах, интересных и понятных обществу.

Российская монархия коренится в русской душе, гармонично сочетает в себе авторитаризм и самоуправление. Важной чертой монархической формы власти И. А. Ильин считал персонификацию в лице монарха образа государства и Родины.

Разумеется, И. А. Ильин не мог пройти мимо антимонархических концепций, накопившихся в зарубежной и отечественной науке. Ключевой из них было установление пределов монархической власти. И. А. Ильин считал, что размеры монархической власти и степень верности и повиновения подданных могут устанавливаться самими людьми, если в общество вернется религия.

К республике же И. А. Ильин относился отрицательно, поскольку в ней преобладает утилитарно-рассудочное восприятие власти. По его мнению, психология политика-республиканца основывается на независимости, личном успехе, карьере. Поэтому общество должно создавать сложную систему контроля власти республиканцев.

Следующей проблемой, к которой постоянно возвращался И. А. Ильин, было правосознание.

Истоки кризиса правосознания заложены в изначальном противопоставлении бездушного позитивного права одухотворенному естественному. Выход из этого кризиса И. А. Ильин видел в наполнении позитивного права естественным содержанием. «Общую теорию права придется пересмотреть всю. Самые идеи права и государства, отмиравшие в пустой отвлеченности, прикрепятся внизу к живой глубине правоощущающего духа и вверху к единой, объективной цели права и государства»^[5]. В другом месте он продолжал: «Право и государство живут, по существу, в субъекте права, им, субъектом, — его душою, его духом. Но субъект права — это не только понятие, или категория, или абстрактная точка для умственного приложения полномочий и обязанностей; субъект нрава — это, прежде всего, духовно организованная душа»^[6].

Он сформулировал три «аксиомы правосознания» правовой жизни любого народа:

• — первое, что отличает настоящего гражданина, — это свойственное ему чувство собственного духовного достоинства. Он чтит духовное начало, свою честь и убеждения;
• — второе — это его внутренняя свобода, превращенная в самостоятельную дисциплину;
• — третье — это взаимное уважение и доверие, которое связывает его с другими гражданами и с его государственной властью.

Именно от этих аксиом зависит процветание права и государства. Ничего этого в Советском Союзе И. А. Ильин не видел. Он вообще не мог обнаружить в сталинском социализме ни одной положительной черты. Поэтому строительство новой России он мыслит только после ликвидации коммунистического строя. При этом наиболее органичной для России политической формой он считал монархию «обновленную народную монархию», которая придет на смену сталинского политического режима. Временной формой такой монархии станет авторитарная диктатура.

Евразийство. В 1920—1930;е гг. в среде русской эмиграции возникло философско-политическое движение — евразийство. Оно явилось продолжением дискуссии о специфике исторического пути России, начавшейся еще в трудах Н. М. Карамзина, П. Я. Чаадаева, западников и славянофилов. Проблемам национальной самобытности России большое внимание уделяли В. С. Соловьев, Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева.

В 1921 г. географ П. Н. Савицкий, искусствовед П. П. Сувчинский, философ Г. В. Флоровский и Н. С. Трубецкой выпустили сборник статей «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. Книга 1». В 1923 г. они создали евразийское книгоиздательство, стали выпускать альманах — «Евразийский временник», журнал «Евразийские хроники», а с 1928 г. — газету «Евразия».

Как общественно-политическое явление евразийство представляло собой систему взглядов русской интеллигенции, оказавшейся после окончания гражданской войны в эмиграции — в чужой социально-политической среде. Евразийцы пытались понять причины образования СССР и предугадать свое личное будущее. В этом плане евразийство было политизированным. Но оно не смогло предложить эмигрантской среде и тем более советскому народу реальную политическую программу и к 1938 г. сошло па нет.

В более широком плане евразийство являлось направлением отечественной философии, пытавшееся осмыслить настоящее и будущее России. К нему примыкали многие видные эмигрантские ученые (Г. В. Вернадский,.

II. Н. Алексеев, Р. О. Якобсон, Л. П. Карсавин, В. Э. Сеземан, Д. II. Святополк-Мирский и др.).

Суть евразийства как философии истории состояла в утверждении об особом историческом пути России. В их понимании, Россия — это не Европа и не Азия, а самобытная страна-континент с преобладанием в ней не европейского, а азиатского начала. Эту специфику предопределяет ее географическое положение.

В силу психологического отторжения большинством населения страны западных институтов и политических течений в виде слабой власти и либерализма объединяет эти два начала в рамках России — православие. Оно осуществляет плодотворное сотрудничество с нехристианскими религиями и культурами.

В отличие от славянофилов, евразийцы отрицали существование славянского культурно-исторического типа и считали, что культуры азиатских народов, связанные с русскими общей исторической судьбой, ближе к русской культуре, чем культуры западных славян (чехов, поляков).

Революцию 1917 г. евразийцы считали благом, поскольку она позволила освободиться от влияния Запада. Путь, по которому двигалась страна в 20-е гг., казался им правильным: в лице большевиков он сочетал в себе сильную государственную власть, а в лице Советов — власть народную. На их взгляд, такая гармония позволяла Советскому Союзу стать примером как для Запада, так и для Востока. Тогда взятые в отдельности западная и восточная цивилизации не имеют внутренних источников развития, не обогащаются опытом друг друга.

Созданная евразийцами теория представляла собой разновидность социальной утопии. Слабость их аргументов бросались в глаза. Поэтому еще II. А Бердяев, заметил, что евразийство — это течение не интеллектуальное, а эмоциональное.

В 50—60-е гг. XX в. идеи евразийства были воскрешены Л. Н. Гумилевым, на рубеже 80—90-х гг. XX в. интерес к ним возник снова, но не в научной среде, а на уровне публицистики.

• [1] Бердяев //. Л. Выдержки из писем к г-же X. // Новый журнал. Пыо-Йорк. 1946. № 36.С. 202−203.
• [2] Волкогонова О. Д. Н. Бердяев. Интеллектуальная биография. М.: МГУ, 2001.
• [3] Бердяев II. А. Самопознание. Опыт философской автобиографии. Париж: YMCA-
• [4] Ильин И. Л. «Порядок или беспорядок?» // Народное право. 1917. № 3. С. 4—5.
• [5] Ильин И. Л. Основные задачи правоведения в России // Собр. соч. Т. 9, 10. М, 1999.С. 226.
• [6] Ильин И. А. Основные задачи правоведения в России // Собр. соч. Т. 9, 10. М., 1999.С. 222.