Упрощение системы вокализма. 
Утрата ринезма

§ 63. Важной структурной особенностью носовых гласных была их синтагматическая неустойчивость. Являясь по происхождению и долгими, и краткими, фонологически они были всегда долгими. Это доказывается тем, что интонационные различия на носовых возникали, следовательно, в праславянском языке они были двухмерными (долгими). Они неустойчивы и потому, что появились из разных сочетаний гласных с (м, н) и образовали морфологические чередования с различными в структурном отношении морфемами. Давало ли это фонетические различия в произношении, нам неизвестно, потому что фонетическое варьирование ни в графике, ни в орфографии никогда не передается. Однако по своему происхождению носовые были передними и непередними, средними и средневерхними, лабиализованными и нелабиализованными — всего шесть вариантов, которые образовывали три самостоятельные фонемные еди;

НИЦЫ — (<|, Q, Ф).

§ 64. При уяснении причин утраты носовых гласных следует иметь в виду некоторые структурные особенности систем, вызвавших устранснис (q, Q, ф>.

В языках всего мира динамическое соотношение носовых и нсносовых гласных строится по следующим принципам. Носовые гласные всегда возникают в результате дефонологизации первичных носовых согласных (м, н) в определенных условиях; это и случилось в праславянском языке на границе слога и в связи с отсутствием противопоставления по ринезму (носовости) между глайдами и шумными согласными (среди последних нет носовых, в отличие, например, от германских языков, в которых возникали фонемы типа (д)). Носовые гласные всегда существуют в системах, где фонетически сохраняются носовые согласные, в соседстве с которыми начинается нейтрализация в противопоставлении носовых нсносовым. Действительно, и старославянские, и древнерусские рукописи отражают колебание между (у) и (q) после носовых согласных; ср. написания: гноусъ — гнжсь, моудрь — мждръ, ноужда — нжжда и т. д. (т. е. [нуд] — [нв позднем праславянском языке. Если носовые гласные устраняются из системы, они совпадают с неносовыми. В большинстве славянских языков носовые гласные совпали с (у) (фонема (q)) и с (а, е, ё) (фонема ($)); фонема (ф) изменялась различным образом в зависимости от окружающих согласных (мягких и твердых). Разнонаправленное изменение праславянских носовых гласных подтверждает их диалектное изменение уже в праславянском языке (кроме (q), который во вс. ех славянских языках совпал с (у), следовательно, изменялся еще в праславянском), причем изменение самостоятельных гласных, а не сочетаний типа [он, ен].

А. М. Сслищсв указал на сходство в изменениях носовых и плавных сочетаний. Носовые гласные со свободным консонантным элементом свойственны тем окраинным говорам праславянского языка, которые одновременно с тем сохраняли и праславянские сочетания типа */ог/, не испытавшие метатезы (перестановки или полногласия). Например, в полабском языке еще в записях XVII в. отражается произношение Ьогпэ (‘борона'), stoma (‘сторона'), slad (‘солод') и др., но также и гопка, гипка (‘рука') с сочетаниями [on, un] на месте (о). В среднеболгарских текстах до XIII в. сохранялись написания типа бал 'тина, зал'таринъ, мал 'дичие и др., которые сопутствовали произношению слов типа *гапка, что и привело впоследствии к рефлексации болг. ръка, сьд. У восточных славян фонологизация носовых гласных достигла завершающей стадии параллельно с формированием полногласия; наличие русского полногласия в рукописях уже XI в. подтверждает, что к тому времени в языке восточных славян прошла стадия изменения, при которой вокалическая система включала носовые гласные фонемы. Последние утрачиваются тогда, когда динамическая тенденция к открытому слогу стала фонетическим законом и морфологические чередования носовых с сочетаниями типа [он, сн] стали излишними.

Во всех славянских языках, рано утративших носовые гласные, их рефлексы не совпадают с гласными среднего подъема, как ожидалось бы в случае сохранения ими их исходного качества; перед дефонологизацией фонемы (q, q) изменили свое качество, заменили некоторые различительные признаки и тем самым сместились в парадигматической системе фонем. При этом важно взаимное соотношение других гласных фонем в системе: носовые гласные сохранялись в системах с четким противопоставлением гласных по ряду (передние— непередние), но устранялись в системах с утратой этого признака, т. с. в тех, которые испытывали вторичное смягчение согласных. Одновременно в системах, утрачивавших носовые гласные, развивалось противопоставление по подъему и исчезало противопоставление по долготе—краткости.

Из этого краткого обзора видно, что деназализация (q) предшествует изменениям (q) или вызвана другими причинами: только носовые гласные переднего ряда дают варианты в славянских языках. Фонема (q) утрачивает ринезм, переходя в верхний ряд, потому что носовые гласные верхнего подъема физиологически невозможны (последовательность изменений (q > й)). Фонемы (q, q) изменялись в зависимости от окружающих согласных, главным образом в связи с развитием противопоставления по твердости—мягкости; последнее изменение, если оно имело место, во всех славянских языках происходило достаточно поздно и в разное время.

§ 65+. Структурная причина утраты носовых заключается в том, что в позднем праславянском языке разрушается противопоставление гласных по количеству и происходит формирование различительного признака по подъему: верхний—неверхний, куда входили только долгие по происхождению гласные, и средний, где оказались и краткие, и долгие (см. табл, в § 24). Долгие (q, q, q) должны были либо сократиться и тогда остаться среди средних, либо, сохранив свою долготу, перейти в верхний или нижний ряд. У восточных славян произошло второе.

Процесс утраты носовых гласных был достаточно сложным и длительным. Необходимо различать утрату носовости (дифференциальный признак ринезма) и утрату носовых гласных; различные попытки устранить назальный признак еще не приводили к утрате всех носовых фонем как фонемных единиц. Сначала изменяется различительный признак (ринезм) — его устранение представляет собой парадигматическое изменение, всегда сопровождаемое выходом из системы хотя бы одной фонемы. Изменению (q > ц > и) и обязано изменение системы. Утрата различительного признака приводит к постепенному устранению носового произношения у остальных носовых, которые остались в системе, потому что были еще другие признаки, связывавшие их с системой гласных и после утраты признака ринезма. Само изменение (ц > и) произошло только потому, что (ц) и (и) различались единственно признаком ринезма, и его устранение привело к совпадению двух фонем. Только один «фонематический шаг» разделял эти фонемы, этот «шаг» был сделан — и система в целом лишилась признака ринезма. Однако ($) от соседних фонем, например от (а), отличалась не только ринезмом, но и рядом. Если в древнерусском языке происходило понижение артикуляции (q), т. е. последовательность изменений была ($ > ^ > а), то (а) все-таки попрежнему противопоставлена (а) как передняя фонема непередней. Точно так же и преобразования (ф > ii) дают фонему, противопоставленную (у) признаком ряда: передний, а не задний. Новое противопоставление (у—у) = (а—а) очень слабое; но оно существует, пока признак ряда является в системе различительным (до падения редуцированных так и было; см. § 90).

Таким образом, на месте фонем (q, q, q) система сохранила только (у, а) с новым набором различительных признаков. Утрата ринезма происходила одновременно у всех носовых гласных, но полное устранение бывших носовых фонем — не одновременный процесс.

В самых ранних древнерусских рукописях находим определенные указания на то, что утрата ринезма произошла до начала XI в. (так, много в рукописях примеров смешения букв оу и я, а и а). Распределение носовых и неносовых гласных часто связано с орфографической традицией. Например, в HJIXI все носовые употребляются верно, в ОЕЮ56 более 500 смешений «юсов» с другими буквами, а в М97 я употреблен всего 41 раз (а — 2247 раз), /ж — два раза в испорченном тексте. С начала XII в. русские рукописи не употребляют я и лк, тогда как различие букв а и а начинают использовать в новых целях (см. § 69). Самые ранние восточнославянские рукописи, переписанные с западнославянских и западноболгарских глаголических оригиналов, дают противоречивую информацию о стадиях утраты носовых гласных в произношении. В новгородской ПМХ1 замена ж на оу или, а на а определяется окружающими согласными, а в ГБХ1 — в зависимости от долготы или краткости слога (как и в некоторых среднеболгарских текстах). Точных сведений об этом получить не удается, поскольку синтагматические изменения фонем в письменном тексте всегда передаются непоследовательно.

Результатом изменения явилась новая парадигматическая система гласных:

§ 66. Деназализацию носовых гласных у восточных славян можно датировать довольно точно. В записях Константина Багрянородного восточнославянские слова с носовым (q) передаются буквами ои (рероитас = вържщи — ‘кипящий'), с носовым (q) — буквой а (vedcrcr = немсыть — ‘пеликан'), однако в безударном слоге сохраняется носовое ($) (передается сочетанием еп: ZcpevvoaOXoiPos = Святослав^. Древнейшие славянские заимствования из греческого, скандинавских языков или финские заимствования из языка восточных славян отражают наличие носового гласного. Ср.: др.-рус. еждь и фин. suntia (‘наказывать'); эст. sund(‘судья'); др.-рус. соудъ < др.-сев. Sund (‘залив'); оба примера показывают, что в эпоху заимствования (q) = ип. В конце IX в. через южнорусские степи прошли кочевники угры, которые заимствовали восточнославянские слова еще с носовыми гласными: венг. galamb < др.-рус. голжбь; венг. rend < др.-рус. рлдъ и др. Самоназвание народа восточные славяне переняли как жгры < (v)engr-. Наоборот, в древнейших заимствованиях из восточнославянских говоров в литовский славянские гласные {a, %, ja) передаются уже одним и тем же ё: лит. cesas (‘время, пора'), др.-рус. часъ лит. pres las (‘прясло'), рус. прлсло; др.-рус. про тление, лит. pra-jevas (‘чудесное явление, чудо') и т. д. Ко времени этих контактов (после X в.) (а) и (q) восточными славянами не различаются, совпадая с (ja).

Важное значение имеют наблюдения над передачей скандинавских имен в русской летописи, особенно в договорах с греками. В ПВЛ (в договорах 907 и 911 гг.) скандинавские имена, имеющие в своем составе сочетания типа [on, un], дают еще рефлекс носового гласного, т. е. в более поздних дошедших до нас списках этих текстов передаются через оу, у: Асмоудъ < Asmundi ([аемддъ] или [асму" дъ]), Боуды < Bondi ([бу’ды)), Веремоудь < Vermundr ([вермфдъ] или [верму" дръ]) и т. д. В договоре 944 г. транскрипция и транслитерация этих имен другие: Алюуньдъ > Amundi ([амуньдъ]), Инъгварь < Ingjahr ([инъгварь]), Инъгелъдъ < Ingjaldr ([инъгельдъ]) и т. д. Действие закона открытого слога еще продолжается, поэтому сложные сочетания согласных разрежаются вставочными редуцированными (ъ, ь) после (н), но сами сочетания [un, in] уже никогда не передаются рефлексом носового гласного, видимо, потому, что к середине X в. носовых уже нет. В текстах (в том числе и восходящих к X в.) появляются написания греческих слов типа Аньдргьа > 'Av8p?a<;'_y киньсъ, кинъеъ < xrjvaos (‘налог'); пенътикостии < nevrrjxocrTT) (‘пятидесятница'); сканъдпхпъ, сканьдгъль < oxtxvSahov (‘ловушка'); скумьнъ (в И73 также скуменъ) < охбрусх; (‘львенок') и др. (во всех случаях со вставочным редуцированным: это новое средство избежать закрытого слога, появившегося после утраты носовых).

Таким образом, к середине X в. дефонологизация носовых гласных у восточных славян завершилась. На основе косвенных данных то же время изменения носовых указывается для чешского, словацкого и лужицких языков.

§ 67+. В образовавшейся системе гласных фонем наиболее серьезным моментом является столкновение фонетически сходных гласных нижнего подъема, т. е. (ё—а—а), которые в фонетической транскрипции следует представить как [‘а—а—а]. Совпадению фонем (а—а) грозила утрата ринезма, а это нарушило бы очень важные морфологические противопоставления, в том числе и во флексиях. Поэтому на синтагматическом уровне сразу же начались новые преобразования.

Л. Л. Васильев обнаружил, что в древнерусских рукописях до середины XII в. буква, а обозначала (а), не смягчавшее предыдущего согласного и в соответствии с прежней фонемой (q) (елдоу), и на месте общеславянского (а) (прАмо)_у и на месте (а) после свистящего (къназа), и на месте сочетаний [ja, je] после сонорных (р, и) (боурА; после (л, н) пишется /а: волга). Все эти написания указывают на смешение (ё—$—а) в определенных фонетических условиях до того, как произошло обобщение (ё < ё) и (ё а), когда произошло совпадение «двух (а)» — из (ё) и из (q).

Чтобы этого нс случилось, в синтагматической системе древнерусского языка в сочетаниях фонем друг с другом выработался следующий принцип: перед (а > q) не мог быть мягкий (среднеязычный) согласный, а перед (а > ё) — мог, так как гъ восходит не только к (ё), но и к дифтонгу [ai]. В результате в древнерусском языке происходит последовательное перераспределение гласных (ё) и (^) (т. е. [а] и [а]) по позициям в зависимости от предшествующего согласного: 1) после палатального всякое [а] из ($) заменяется фонемой (ё); 2) после непалатального всякое [а] из (q) обязательно заменяется фонемой (а). Происходит это в разных грамматических классах слов, существенно важных для системы.

• 1. В формах род. п. ед. ч. */а-основ, им.-вин. п. мн. ч. тех же основ, вин. п. мн. ч. *у'0-основ, которые всегда имели палатальную основу, флексия [j^] заменилась на (ё) (в рукописях — ал на /ъ), т. е. на месте ст.-сл. землм, коша появляются др.-рус. землгь, конгь (ср.: неделгь в АЕ1092; вогь, ключгъ в ГЕ1144 и др.; в русских рукописях обычно с XII в.). В некоторых словах в форме мн. ч., например в слове гащи (‘нижнее белье'): в южнославянских языках флексия (q) (серб, гаке), в западных и восточных языках — (ё) (др.-чеш. Иасё, чешек, gace), в древнерусском также гащгъ, с последующим выравниванием по общему для pluralia tantum типу гачи.
• 2. В суффиксе имперфекта с характерным для древнерусского языка изменением типа несгъахъ > несАхъ одновременно отражены и стяжение, и фонематическая твердость ©, поскольку после него употребляются не /ь, /я, а, а — гласная буква, передававшая непалатальность предшествующего согласного. В старославянском языке возможно еще колебание между употреблением №И/йв некоторых изолированных корнях и суффиксах, а в древнерусском происходит уже унификация за счет, а (после непалатальных губных, заднеязычных, а также (р)): ст.-сл. камгьнъ, камАнъ, др.-рус. команъ; ст.-сл. пламтънъ, пламАнъ, др.-рус. пламАнъ; ст.-сл. помгьнАгпи, помАноути, др.-рус. помАноути; ст.-сл. пр/ьмо, сгъмо, др.-рус. прАмо, само. Такая замена никогда не происходит в корнях (ср.: рус. няня, польск. niania и болг. «еям, серб, нёна, также корни типа дргъмати, сгъмиа, шгьма и др.) и в тех продуктивных суффиксах, которые содержали носовой согласный (причастия типа одгънъ, существительные типа младгънъць, местоимения типа тгьмь и др.). Это показывает, что синтагматическое распределение гласных происходило преимущественно на стыке морфем (имеет морфологические основания и служит морфологическим целям) и только в изолированной позиции (где нет чередования палатального согласного с непалатальным или наоборот). Таковы естественные пределы колебаний в первоначальном варьировании (а—а), которые были поставлены парадигматической системой фонем. Наиболее выразительно они проявляются в самых ранних русских рукописях (например, в ПМХ1), следовательно, по времени очень близки к изменениям носовых гласных и являются прямым следствием такого изменения.

Таким образом, в результате утраты носовых произошло функциональное перераспределение гласных нижнего подъема в зависимости от предшествующего согласного, а именно:

Как и (и) и по той же причине (противопоставлен к (у < ф)), (ё) становится гласной фонемой, которая, по выражению Л. Л. Васильева, с этих пор «вызывает особую мягкость предшествующего согласного», порождая вторую степень мягкости. Однако, несмотря на важность, это противопоставление было чисто синтагматическим, на некоторое вредил «спасало» фонемные противопоставления в сочетаниях фонем, потребовало новых изменений в самой системе фонем.

Вопросы для повторения.

• 1. В чем материально проявлялся признак ринезма («носовости») и сколько гласных фонем выделялось в соответствии с этим признаком?
• 2. Каким образом утрата ринезма сказалась на дальнейших изменениях гласных фонем?
• 3. Нет ли сходства (если есть, то на каком этапе) в изменениях носовых гласных и сочетаний типа *torP