Виды мер по обеспечению иска

Обеспечение иска осуществляется различными мерами, которые можно отнести к «государственно-необходимым, превентивным мерам правового принуждения»¹. В гражданском судопроизводстве они характеризуются как процессуальные меры защиты^[1][2] или «средства воздействия — государственного принуждения»^[3] при разрешении конкретных гражданских дел.

Основные меры обеспечения определены в ст. 140 ГПК РФ:

• 1) наложение ареста на имущество, принадлежащее ответчику и находящееся у него или других лиц;
• 2) запрещение ответчику совершать определенные действия;
• 3) запрещение другим лицам совершать определенные действия, касающиеся предмета спора, в том числе передавать имущество ответчику или выполнять по отношению к нему иные обязательства;
• 3.1) возложение на ответчика и других лиц обязанности совершить определенные действия, касающиеся предмета спора о нарушении авторских и (или) смежных прав, кроме прав на фотографические произведения и произведения, полученные способами, аналогичными фотографии, в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе в сети Интернет;
• 4) приостановление реализации имущества в случае предъявления иска об освобождении имущества от ареста (исключении из описи);
• 5) приостановление взыскания по исполнительному документу, оспариваемому должником в судебном порядке.

Перечень обеспечительных мер в ранее действовавшем ГПК РСФСР 1964 г. был исчерпывающим и не подлежал дополнению, однако с принятием ГПК РФ в 2002 г. он может быть дополнен. По смыслу п. 6 ч. 1 ст. 140 ГПК РФ судья или суд может в необходимых случаях принять иные обеспечительные меры, отвечающие целям, указанным в ст. 139 ГПК РФ. В целом данное положение п. 6. ч. 1 ст. 140 ГПК РФ, возможно отнести к достоинствам ГПК РФ, поскольку в правоприменительной практике все чаще возникают ситуации, требующие неординарных решений. Вместе с тем вызывает некоторые сомнения предположение о том, что указанное нововведение будет эффективным и исполнимым, так как законодатель не уточняет, какие именно «иные меры» имеются в виду. По нашему мнению, это такие меры, которые могут повлиять на исполнение решения суда. Но основная проблема заключается в том, что разнообразие «иных мер» ограничивается только фантазией заинтересованного лица, ходатайствующего о принятии мер обеспечения, которое, к сожалению, может злоупотребить своими правами и недобросовестно использовать предоставленное ему законом право.

Бесспорным является тот факт, что обеспечительные меры, предусмотренные в п. 1, 2 и 3 ст. 140 ГПК РФ, являются универсальными и могут широко толковаться в зависимости от характера искового требования. Особую универсальность им придают такие термины, как «имущество», «определенные действия», «иные обязательства». Законодатель не стал определять, на какое имущество можно наложить арест, а на какое имущество — нельзя. Такая позиция обусловлена, как представляется, тем, что каждый случай обращения гражданина в суд за защитой своих нарушенных прав индивидуален. Определить заранее на законодательном уровне, что это будет за требование и относительно какого имущества, не представляется возможным, поскольку перечень существующего в природе имущества велик. То же самое можно сказать и о словосочетаниях «определенные действия» и «иные обязательства», так как действия и обязательства могут быть разнообразными, и определить их заранее невозможно.

Меры обеспечения иска принимаются в целях гарантии надлежащего и своевременного исполнения будущего судебного постановления. Чем раньше будут приняты меры обеспечения, тем реальнее становится исполнение будущего судебного постановления. Несомненно, что даже самые незначительные ошибки и упущения, допущенные судьей или судом при рассмотрении вопроса о принятии мер обеспечения, могут отрицательно сказаться в дальнейшем при исполнении судебного постановления. Если меры по обеспечению исполнения будущего судебного постановления были приняты судом или судьей своевременно и правильно, то это дает возможность судебным приставам-исполнителям, в случае, если судебное постановление не будет исполнено ответчиком в добровольном порядке, исполнить его (точнее — исполнительный лист, выданный на основании вступившего в законную силу судебного постановления по иску) в сроки, предусмотренные законом. Несвоевременное принятие и непринятие мер обеспечения иска вообще может вызвать негативные последствия в виде невозможности исполнения вступившего в законную силу судебного постановления.

Например, судья при подготовке дела к судебному разбирательству по иску Я. к К. о возмещении материального ущерба, причиненного ДТП, не удовлетворил ходатайство истца, изложенное в исковом заявлении о принятии мер обеспечения в виде наложения ареста на автомобиль ответчика. Судья решил удостовериться, что указанное в заявлении транспортное средство принадлежит ответчику и сделал соответствующий запрос в ГИБДД. За это время ответчик реализовал свой автомобиль, и, когда судья получил ответ из ГИБДД, выяснилось, что арестовывать нечего. В результате этого истец не смог восстановить в полном объеме свои нарушенные права, несмотря на то что его исковые требования были удовлетворены, поскольку иного имущества у ответчика, на которое можно было бы обратить взыскание, у ответчика не оказалось¹.

Институт обеспечения иска находится в тесной взаимосвязи с исполнительным производством, которое является не отраслью права, а предметом отрасли исполнительного права^[4][5]. Однако вызывает некоторые сомнения высказанная в свое время точка зрения Р. Гланца о том, что «всякое обеспечение иска является своего рода предварительным исполнением»^[6]. По его мнению, разница между институтом обеспечения иска и институтом исполнения судебного постановления заключалась лишь в том, что в первом случае судом производилось ограничение прав собственника временно, а во втором — уже постоянно. Подобные аргументы не убеждают. Во-первых, мнение Р. Гланца было основано на предрешенности спора, с чем невозможно согласиться, поскольку невозможно знать заранее, будет ли удовлетворено судом исковое требование истца или нет. Во-вторых, если рассматривать обеспечение иска и исполнительное производство с процессуальной стороны, то различий между ними более чем достаточно.

Стоит отметить, что принятие мер обеспечения в виде наложения ареста на имущество ответчика не лишает ответчика права собственности на спорное и иное имущество, а временно ограничивает его право по распоряжению своим имуществом. Имущество не передается в руки истца, а остается у ответчика или передается на хранение другим лицам. Что же касается исполнительного производства, то основное его отличие от института, предусмотренного гл. 13 ГПК РФ, состоит в цели принятия обеспечительных мер. Меры обеспечения, предусмотренные ст. 140 ГПК РФ, принимаются в целях гарантии исполнения будущего решения и носят временный характер, а меры, принимаемые в исполнительном производстве, принимаются в целях исполнения вступивших в законную силу судебных постановлений и носят окончательный характер.

Несомненно, что высказанная Р. Гланцем точка зрения о предрешенности спора имела в то время соответствующее подкрепление в законодательстве. Согласно п. «а» ст. 83 ГПК 1923 г., меры обеспечения допускались только в том случае, если иск представлялся достаточно обоснованными предъявленными документами. Таким образом, если судья допускал обеспечение иска, результат рассмотрения гражданско-правового спора был уже фактически предрешен в пользу истца. В связи с этим ГПК РФ, как и ранее действовавший ГПК РСФСР 1964 г., отказался от такого основания принятия мер обеспечения, которое вносило элемент предрешенности в гражданскоправовой спор.

Вопрос о связи института обеспечения иска с исполнительным производством специально затрагивает в своей работе П. П. Заворотько. По его мнению, «обеспечение иска, играя служебную роль по отношению к исполнительному производству, не является, однако, зависимым от этого производства»^[7]. Указанное мнение автора не вызывает сомнений. Действительно, институт обеспечения иска имеет непосредственное отношение к исполнительному производству, поскольку принимаемые меры обеспечения в гражданском судопроизводстве делают реальным, возможным исполнение решения в исполнительном производстве. Между тем, обеспечение иска является самостоятельным институтом, направленным на защиту прав лиц, участвующих в деле, в суде.

Определение суда о принятии мер обеспечения должно отвечать требованиям определенности. Принимая обеспечительные меры, судья должен четко сформулировать текст определения о принятии указанных мер (т. е. указать конкретное лицо, которому запрещается совершать определенные действия; имущество, на которое наложен арест, и т. д.), поскольку любая неточность и неопределенность может отрицательно сказаться на исполнении такого определения.

Так, невозможно признать отвечающим требованиям определенности резолютивную часть следующего судебного определения: «Запретить любым лицам, в том числе участвующим в деле, изменять существующее положение недвижимого имущества: нежилого железобетонного 2−3-4-этажного административного, здания, расположенного по адресу: город Иркутск, ул. Байкальская, 255, литера „А“, в том числе отчуждать в любой форме, обременять правами третьих лиц до рассмотрения спора по существу»¹.

Четкость, не допускающая иных толкований при вынесении определения о принятии мер обеспечения иска, обусловлена и тем, что вынесение неконкретизированных определений лишает суд возможности привлекать лиц, виновных за неисполнение указанных определений, к ответственности.

Ответственность, по мнению О. С. Иоффе — это не просто санкция за правонарушение, а такая санкция, которая влечет определенные лишения имущественного или личного характера^[8][9]. Представляется, что во всех случаях нарушения принятых судом мер обеспечения возникает, прежде всего, гражданско-процессуальная ответственность, и применяются гражданские процессуальные санкции. Это вытекает из самого характера правонарушения как гражданского процессуального деликта. Специфика гражданского процессуального правонарушения раскрывается через элементы состава такого правонарушения. Некоторые ученые-процессуалисты к ним относят: нарушение требований процессуального закона, совершение конкретным субъектом процессуальных правонарушений в форме сознательного неисполнения соответствующих процессуально правовых обязанностей^[10]. Таким образом, при совершении гражданского процессуального правонарушения к виновным лицам применяются меры государственного воздействия, закрепленные в нормах гражданского процессуального права для обеспечения своевременного и правильного осуществления правосудия по гражданским делам^[11].

В целях защиты имущественных интересов лица, чьи права нарушены, действующее гражданское процессуальное законодательство Российской Федерации предусматривает ответственность в виде штрафа за нарушение запрещений, указанных в п. 2 и 3 ст. 140 ГПК РФ, так как «основной функцией юридической ответственности является штрафная функция»^[1]. Виновные лица подвергаются по определению суда штрафу в размере до 1000 рублей.

Помимо штрафа, к более эффективной мере защиты права можно отнести норму, позволяющей истцу взыскивать с лиц, при нарушении ими запрещений убытков, причиненных неисполнением определения об обеспечении исполнения будущего судебного постановления.

По смыслу ч. 2 ст. 140 ГПК РФ ответственности за нарушение принятых мер по обеспечению иска могут подлежать только ответчик и «другие лица». На них может налагаться штраф, и к ним впоследствии может быть предъявлен иск о возмещении убытков, причиненных неисполнением определения об обеспечении исполнения будущего судебного постановления.

ГПК РФ не раскрывает понятия убытков, причиненных неисполнением определения о принятии мер обеспечения. По нашему мнению, в этом случае могут использоваться нормы ст. 15 Гражданского кодекса РФ, поскольку возмещение убытков в порядке, предусмотренном этой статьей, представляет собой универсальный способ защиты гражданских прав. По мнению В. П. Мозолина, «он применяется как в случае нарушения прав в обязательственных отношениях, так и иных гражданских прав, например, вещных, а также при неправомерном пользовании чужими средствами и других нарушениях»^[13].

Убытки — это расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) (ч. 2 ст. 15 ГК РФ). Соответственно, требуя в судебном порядке возмещения убытков, причиненных принятием мер обеспечения, лицо, право которого было нарушено такими мерами, обязано доказать:

• 1) размер убытков (ст. 393 ГК РФ);
• 2) причинную связь между убытками и действиями лица, нарушившего право, т. е. доказать, что именно принятыми мерами обеспечения ему был причинен имущественный вред.

Что же касается иных обеспечительных мер, предусмотренных в п. 1, 4 и 5 ст. 140 ГПК РФ, то этот вопрос нашел соответствующее разрешение не в ГПК РФ, а в иных законах и нормативных актах действующего законодательства Российской Федерации.

Согласно ст. 121 Федерального закона «Об исполнительном производстве», на постановление судебного пристава-исполнителя, а также на его действие или бездействие может быть подана жалоба в порядке подчиненности или они могут быть оспорены в суде. Кроме того, ГК РФ предусматривает ответственность за незаконные действия или бездействие государственных органов и органов местного самоуправления. Убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, в том числе, издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Несомненным достоинством ГПК РФ можно признать введение принципа соразмерности принятия мер по обеспечению иска заявленному истцом требованию (ч. 3 ст. 140 ГПК РФ).

Соразмерность означает соответствие какой-нибудь мере, соответственный чему-нибудь¹. Закон не предусматривает, какие именно меры обеспечения, предусмотренные ст. 140 ГПК РФ, должны быть соразмерны заявленному истцом требованию. Однако это становится очевидным из анализа норм ч. 1 ст. 140 ГПК РФ, согласно которым только меры обеспечения, предусмотренные пп. 1, 2 и 3 ч. 1 ст. 140 ГПК РФ, должны быть соразмерны заявленному истцом требованию. К остальным мерам обеспечения, предусмотренным пп. 4 и 5 ч. 1 ст. 140 ГПК РФ, это правило применяться не должно в связи с тем, что приостановление реализации имущества в случае предъявления иска об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) являются прямой обязанностью суда и судебного пристава-исполнителя.

Сущность принципа соразмерности мер обеспечения заявленному истцом требованию заключается в том, что судья имеет право наложить арест на имущество ответчика, не превышающего сумму иска, или запретить ответчику или другим лицам совершать определенные действия исключительно в рамках заявленного требования. Так, Н. предъявил иск к 3. о возмещении ущерба, причиненного ДТП. Истец в исковом заявлении заявил ходатайство о наложении ареста на имущество ответчика (квартиру и автомашину). Судья вынес определение о частичном удовлетворении ходатайства об аресте имущества ответчика. Исходя из цены иска и руководствуясь ст. 140 ГПК РФ, судья наложил арест только на автомашину ответчика^[14][15].

Судья в указанном случае обоснованно применил нормы ст. 140 ГПК РФ, так как стоимость квартиры и автомашины ответчика в совокупности превышала сумму иска в несколько десятков раз, и наложение ареста на указанное имущество ответчика послужило бы прямым нарушением его прав. Обоснованность в приведенном примере является непременным условием законности определения как правоприменительного акта, поскольку определения суда должны быть, как и судебные решения, обоснованными^[16]. Действующим законодательством это требование прямо не установлено. Однако обоснованность определений о принятии мер по обеспечению иска предопределяется правильностью применения юридических норм и зависит от точности установления фактических обстоятельств дела.

Закрепление принципа соразмерности мер обеспечения заявленным требованиям истца в ч. 3 ст. 140 ГПК РФ является положительным нововведением, но не лишенным некоторых недостатков. К сожалению, законодателем была оставлена «лазейка» для недобросовестного ответчика, который может использовать ее для того, чтобы уйти от материальной ответственности (в случаях предъявления иска о присуждении). Для подтверждения этого замечания проанализируем следующую ситуацию: истец обратился с заявлением о наложении ареста на две квартиры ответчика, но сумма иска меньше, чем стоимость двух квартир. Судья в этом случае должен, руководствуясь ч. 3 ст. 140 ГПК РФ, удовлетворить заявление истца о принятии мер по обеспечению иска частично и наложить арест только на ту квартиру, стоимость которой соразмерна заявленным истцом требованиям. Далее, т. е. до рассмотрения дела по существу, ответчик реализует вторую квартиру, на которую не наложен арест. К моменту возбуждения исполнительного производства у ответчика останется только одна квартира, да к тому же единственное пригодное для постоянного проживания помещение для него и членов его семьи, на которое, в соответствии со ст. 446 ГПК РФ, не может быть обращено взыскание по исполнительному документу. Очевидно, что истец предпринял необходимые меры по обеспечению иска, но судебный пристав-исполнитель не сможет исполнить вынесенное по данному делу решение суда в связи с тем, что к моменту возбуждения исполнительного производства у ответчика не будет имущества, на которое может быть обращено взыскание по исполнительному документу.

Убедительно прозвучало по этому вопросу критическое мнение Е. Стрельцовой, которая подвергла сомнению введенное законодателем жесткое правило о неприкосновенности жилья, если оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением для должника и членов его семьи. По мнению автора, «даже в пределах одного населенного пункта стоимость одинакового по размерам жилой площади жилья неодинакова за счет этажности, комфортабельности, престижности настолько, что разница между принудительно проданным и принудительно приобретенным для должника жильем может возместить все требования взыскателя, расходы по исполнению, исполнительский сбор»^[17].

Анализ требования соразмерности мер обеспечения заявленным требованиям истца свидетельствует о том, что закон, с одной стороны, защищает имущественные права ответчика и других лиц, участвующих и не участвующих в гражданском судопроизводстве, а с другой — ущемляет права истца. Представляется, что эту проблему возможно было бы решить путем ограничения применения ч. 3 ст. 140 ГПК РФ в отношении такой меры обеспечения, как наложение ареста на имущество, принадлежащее ответчику и находящееся у него или других лиц. Судья, решая вопрос о принятии указанной меры, должен руководствоваться исключительно положениями ст. 139 ГПК РФ. Таким образом, наложение ареста на имущество ответчика должно осуществляться так, чтобы впоследствии можно было бы реально исполнить судебное постановление по делу, при этом, безусловно, должен учитываться характер имущества, на которое налагается арест.

Статья 140 ГПК РФ, в отличие от ранее действующей ст. 134 ГПК РСФСР, была дополнена законодателем ч. 4, в которой закреплено обязательное информирование соответствующих органов о принятых судом мерах обеспечения. После их принятия судья обязан незамедлительно сообщить об этом в соответствующие государственные органы или органы местного самоуправления, регистрирующие имущество или права на него, их ограничения (обременения), переход и прекращение. К таким органам относятся Кадастровая палата, ГИБДД, иные органы, осуществляющие регистрацию имущества.

Анализ практики (до принятия ГПК РФ) показывает, что судья по своей инициативе после вынесения определения о принятии мер обеспечения одновременно направлял копию определения в службу судебных приставов и в соответствующий орган. Это правило не было предусмотрено прежним законодательством. Теперь же в ч. 4 ст. 140 ГПК РФ закреплена обязанность судьи незамедлительно сообщать в соответствующие государственные органы о принятых обеспечительных мерах, но не указываются способы, с помощью которых судья должен сообщать об их принятии.

В словаре С. И. Ожегова слово «сообщить» означает — уведомить кого-нибудь о чем-нибудь, довести до чьего-нибудь сведения¹, а «незамедлительно» — немедленно, без задержек^[18][19]. Соответственно, можно предположить, что судья сообщает о принятых мерах обеспечения одним из общепринятых способов: по почте, с помощью курьера, телефонограммой и т. д. Однако, согласно п. 2.13 Приказа Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 29 апреля 2003 г. № 36 «Об утверждении Инструкции по судебному делопроизводству в районном суде»^[20], копии процессуальных актов направляются судом в соответствии с требованиями правил оказания услуг почтовой связи, в заказных письмах с заказными уведомлениями о вручении.

Таким образом, можно сделать однозначный вывод о том, что сообщение о принятых мерах обеспечения осуществляется только по почте с помощью отправки копии определения суда о принятии мер по обеспечению исполнения будущего судебного постановления, оформленного в соответствии с требованиями ст. 225 ГПК РФ.

Охарактеризуем отдельные меры по обеспечению иска, предусмотренные ст. 140 ГПК РФ.

• [1] Ведяхин В. М., Шубина Т. Б. Защита права как правовая категория // Правоведение.1998. № 1. С. 69.
• [2] Ивлиев Г. П. Основания и цели применения процессуального принуждения // Государство и право. 1995. № 7. С. 10.
• [3] Правовая наука и реформа юридического образования: сб. науч. трудов. Вып. 6: Юридический процесс: Реформа процедур управления законодательной деятельностии судебной власти. Воронеж, 1996. С. 29.
• [4] Дело № 2−57/2003 // Архив Саратовского районного суда Саратовской области, п. Дубки. 2003.
• [5] Исаенкова О. В. Проблемы исполнительного права в гражданской юрисдикции: Дис. … д-ра юрид. наук. Саратов, 2003. С. 16.
• [6] Гланц Р. Иски о воспрещении и обеспечении их / Право и жизнь. М., 1926. Кн. 1.С. 48.
• [7] Заворотько П. П. Процессуальные гарантии исполнения судебных решений: Авто-реф. дис. … д-ра юрид. наук. Киев, 1969. С. 2.
• [8] Кулаков Г., Орловская Я. Исполнение гарантируется // ЭЖ-Юрист. 2003. № 21 (май).С. 7.
• [9] Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. С. 95.
• [10] Чечина Н. А. Связь гражданского процессуального права с институтом ответственности // Защита субъективных прав и советское гражданское судопроизводство. Ярославль, 1977. С. 77; Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Л., 1976. С. 96; Ветрова Г. Н. Уголовно-процессуальнаяответственность: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1981. С. 8.
• [11] Кузнецов Н. В. Санкции в Гражданском процессуальном праве: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. Саратов, 1981. С. 7.
• [12] Ведяхин В. М., Шубина Т. Б. Защита права как правовая категория // Правоведение.1998. № 1. С. 69.
• [13] Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Ч. I / под ред. Т. Е. Абовой и А. Ю. Кабал-кина. М., 2002. С. 42 (автор главы — В. П. Мозолин).
• [14] Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 1987. С. 611.
• [15] Дело № 2−96/03 г. // Архив мирового судьи судебного участка № 5 Волжского района г. Саратова. 2003.
• [16] Ткачев Н. И. Законность и обоснованность судебных постановлений по гражданским делам. Саратов, 1987. С. 57.
• [17] Стрельцова Е. Не учтены, не значатся // ЭЖ-Юрис, 2003. № 4. С 10.
• [18] Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 1987. С. 610.
• [19] Там же. С. 327.
• [20] Приказа Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 29 апреля 2003 г.№ 36 «Об утверждении Инструкции по судебному делопроизводству в районном суде» //СПС «ГАРАНТ».