Московское государство при Федоре Иоанновиче и Борисе Годунове. 
Смутное время

На престол вступил сын Ивана IV Федор (1557—1598), даже в минимальной степени не обладавший навыками государственного деятеля. Любивший звонить в колокола больше, чем управлять государством, Федор был государем только по имени. До 1587 г. страной правил регентский совет, а затем его шурин (брат жены) боярин Борис Федорович Годунов (около 1558—1605 гг.). Среди наиболее важных событий, произошедших в его царствование, стоит назвать основание Архангельска (1585 г.), война со Швецией, в результате которой к России были присоединены Ивангород и Копорье (1589—1590), окончательное утверждение власти русского царя в Западной Сибири и успешное освоение южных пограничных районов в Поволжье. В правление царя Федора, 26 января 1589 г. Константинопольский патриарх Иеремия, еще летом 1588 г. приехавший в Россию за сбором «милостыни», возвел митрополита Московского и всея Руси Иова в достоинство патриарха. А в 1590 г. Иеремия созвал в Константинополе Собор православных патриархов, утвердивший создание Московской патриархии. После избрания Иов возвел четырех архиепископов (Новгородского, Ростовского, Казанского и Крутицкого) в сан митрополита. Епископы Вологодский, Суздальский, Смоленский, Рязанский и Тверской стали архиепископами. В 1591 г. Иов установил общероссийское празднование Иосифа Волоцкого; тогда же мощи митрополита Филиппа (Колычева) были перенесены на Соловки, где митрополит до своего избрания на Московскую кафедру был игуменом. В октябре 1595 г. был установлен особый день памяти митрополитов Московских — Петра, Алексея и Ионы.

15 мая 1591 г. в Угличе погиб младший сын Ивана IV от седьмой жены — Марии Нагой — царевич Дмитрий (род. в 1582 г.), страдавший припадками эпилепсии. В его смерти подозревали Бориса Годунова, заинтересованного в устранении возможного политического конкурента. Однако это подозрение невозможно проверить, тем более что через год после смерти Дмитрия у царя родилась дочь — Федосья. Предвидеть такой поворот событий не мог никто. В Москве предполагали выдать царевну замуж за кого-нибудь из принцев габсбургской династии, правившей Священной Римской империей. Однако династический проект скоро рухнул: в двухлетнем возрасте Федосья умерла. В то время фактически единоличным правителем государства был Борис Годунов — «лорд-протектор», как называли его англичане. Борис даже получил право отвечать на грамоты иностранных правителей. После кончины Федора Иоанновича вопрос о царском избрании решал Земский собор 1598 г. Борису Годунову удалось одержать убедительную победу и в начале сентября короноваться в Успенском соборе Московского Кремля. Карьера Годунова была связана с опричниной: рано лишившись отца, он подростком был взят ко двору благодаря дяде-опричнику. Борис состоял телохранителем (рындой) детей Ивана IV, удачно женившись на дочери верного сподвижника грозного царя Малюты Скуратова — Марии. Будучи «неприродным» государем (т. е. не Рюриковичем), Борис добился высшей власти исключительно благодаря своим выдающимся способностям и уму. Став царем, Годунов продолжил политическую линию Ивана IV на укрепление самодержавия. Во главе местного управления при нем все в большей степени становятся воеводы, чья связь с центральной властью была достаточно тесной. Деление на опричнину и земщину, мешавшее усилению политической централизации, было Годуновым отменено.

При Борисе Годунове проходила дальнейшая колонизация Сибири, Среднего Поволжья, строились крепости на южных, западных и северных рубежах страны, развивалась внешняя торговля. Было выплачено денежное довольствие служилым людям, посредством привлечения провинциальных дворян и увеличения числа стрельцов укреплены вооруженные силы. В конце XVI — начале XVII вв. интенсивно развивались отношения с Западом: на русскую службу приглашались иностранцы (воины, медики, архитекторы и др.), боярские и дворянские дети отправлялись на учебу за границу, немецким купцам, переселенным из Ливонии, были дарованы различные льготы. Борис Годунов пытался также улучшить экономическое положение России, преодолеть хозяйственные трудности. Однако это ему не удалось. В 1601 г. начался голод, способствовавший росту напряженности внутри страны, обострению социальных противоречий и, как следствие, началу Смуты. Ситуация не изменилась в лучшую сторону и в последующие 1602—1603 гг. В то время голодала вся страна, распадались социальные и семейные узы. Только в Москве по имеющимся источникам погибли 120—127 тыс. человек, включая беженцев (в самой столице тогда проживали 40—50 тыс. человек). Царь как мог помогал голодавшим горожанам, но деревню (в которой жило до 98% населения) никто не поддерживал. Отменив еще в 1597 г. Юрьев день, Борис Годунов разрушил регулятор экономической жизни крестьян. И когда наступил голод, крестьяне оказались в страшном положении. Царь попытался смягчить ситуацию и отступить, как ему казалось, временно, от практики прикрепления крестьян, возобновив в течение двух лет (1601—1603) Юрьев день. Исключение составили поместья и крупные вотчины, владетели которых (в том числе крупные монастыри) могли прокормить своих крестьян. Мелкое дворянство негодовало на царя, называя его разорителем — ведь из их владений крестьяне уходили к крупным и богатым хозяевам. В 1603 г. под напором мелких дворян Юрьев день возобновлен не был. Но ситуацию поправить было уже невозможно: лавина несанкционированных уходов разрушила непрочную тогда систему прикрепления крестьян; бороться с ними ни частные владельцы, ни государство были не в состоянии.

Катастрофа усилилась также и появлением в Речи Посполитой первого самозванца, выдававшего себя за царевича Дмитрия, якобы спасшегося в Угличе и теперь начавшего борьбу за «возвращение» себе царского трона. Самозванческая интрига сыграла большую роль в развитии Смуты. Чем хуже складывалось положение в стране, тем больше людей верили в «чудесное» спасение сына Ивана IV. Обычно первого Лжедмитрия называют Григорием Отрепьевым. Этот человек, действительно, существовал. В детстве лишившись родителей, он поступил в холопы к боярам Романовым. После того как Романовы проиграли Годунову борьбу за трон и были сосланы, Отрепьев, спасаясь от виселицы, бежал в монастырь, в захолустье. Вскоре вернувшись в столицу, он поступил в Чудов монастырь, стал диаконом и приближенным патриарха. Но уже в начале 1602 г. Отрепьев уезжает из Москвы, снимает с себя монашеское одеяние и объявляет себя царевичем Дмитрием. В конце концов, его персоной заинтересовались некоторые польские аристократы (в том числе Юрий Мнишек, дочь которого в дальнейшем стала невестой Отрепьева) и польский король. Самозванец тайно перешел в католическую веру и, имея поддержку политических врагов Бориса Годунова, стал готовиться к походу на Россию (хотя многие магнаты Речи Посполитой — Острожский, Замойский и другие — выступали против намечавшейся военной авантюры).

Осенью 1604 г. Лжедмитрий с небольшим войском перешел русскую границу и двинулся через Северскую Украину в Москву. Войска Бориса Годунова, посланные против самозванца, в январе 1605 г. сумели нанести ему поражение под Добрыничами, недалеко от города Севска. Однако на исход борьбы это не смогло повлиять: чем дальше, тем больше популярность «доброго царя» возрастала. Лжедмитрий рассылал по стране свои «прелестные грамоты», беззастенчиво раздавая всевозможные обещания. Внутри страны брожение переходило в восстания, неповиновение царским властям увеличивалось. В это время (13 апреля 1605 г.) скоропостижно умирает Борис Годунов, а трон переходит к его 16-летнему сыну Федору. Смерть Бориса Годунова ускорила начавшееся еще при его жизни разложение войска. В начале мая 1605 г. царские войска, осаждавшие силы Лжедмитрия под Кромами, перешли на его сторону, путь к Москве оказался открыт. Армии у Годуновых больше не было, что и предопределило гибель династии. 1 июня в Москву прибыли посланцы Лжедмитрия Г. Пушкин и Н. Плещеев с поддержавшими самозванца казаками. Царь Федор и его мать были задушены. Вопрос о престолонаследии решили низы, народ, поверивший «доброму царю». Удивительно ли это? Очевидно, нет. Самозванство стало тогда народной оболочкой бунта, возникнув, когда поколебалось относительное единство средневековой идеологии. Низы пришли к мысли о соперничестве со властью, хотя и в монархической оболочке. Закрепощение крестьян и отмена Юрьева дня — вот корни кризиса, поразившего в начале XVII в. Россию и стимулированного страшным голодом 1601— 1603 гг. В глазах десятков тысяч обездоленных людей Лжедмитрий как.

«природный» царь стал символом надежды на лучшую жизнь, на возвращение к «старине».

Однако занять трон было проще, чем удержать его. Лжедмитрий, присвоивший себе императорский титул (первый в русской истории), не мог выполнить те обещания, которые раздавал с целью получить поддержку и захватить власть. Так, например, он не мог выполнить свои обещания перед Польской короной и передать ей окраинные русские области. Не мог он и обратить русский народ в католицизм. Кроме того, передача самозванцем земель, уже имевших владельцев, в поместья и вотчины другим людям надолго запутала земельные отношения. Боярская политика Лжедмитрия также потерпела провал: ведь он должен был поддерживать как старое боярство, так и боярство, вышедшее из опричнины, ненавидимое родовитыми аристократами. Положение Лжедмитрия стало особенно тревожным после приезда (весной 1606 г.) из Польши в Москву Марины Мнишек, которую сопровождали около 2 тыс. вооруженных воинов. Свадьба самозванца и Мнишек сопровождалась насилиями и грабежами, которые чинили москвичам приехавшие с царской невестой шляхтичи. Такое поведение шляхты ускорило взрыв недовольства против Лжедмитрия.

В мае 1606 г. он убит, а на его место «выкликнули» князя Василия Шуйского (1552—1612), при Борисе Годунове воевавшего против крымского хана и Лжедмитрия. После воцарения Лжедмитрия Шуйского приговорили к смерти, но затем помиловали. Чтобы укрепить свое положение, новый царь устроил торжественное перенесение останков царевича Дмитрия в Москву и организовал его канонизацию как святого чудотворца. С Василия Шуйского была взята «крестоцеловальная запись», которой провозглашались гарантии от внесудебных опал и казней, незыблемость имущественных прав наследников и родственников осужденных, а также обязательство царя решать судебные дела лишь после тщательного расследования. Однако в условиях гражданской войны и, в частности, восстания Ивана Болотникова эти обязательства не были выполнены. Восстание И. И. Болотникова — важный момент в истории Смутного времени. Очевидно выходец из разорившихся дворян, военный холоп князя Телятевского, Болотников к началу XVII в. имел богатую на события биографию. Он бежал на Дон, попал в плен к крымским татарам, затем вернулся в Россию через Западную Европу. В Польше от убийцы сына Бориса Годунова он получил письмо к князю Шаховскому, с помощью которого объявил себя «большим воеводой чудом спасшегося царевича Дмитрия» и в сентябре 1606 г. начал боевые действия против Василия Шуйского. Движение возникло в Северской Украине, в местности, на 10 лет освобожденной Лжедмитрием I от податей. Там вполне основательно полагали, что новый царь, вставший на место Лжедмитрия, отменит эту меру, и готовились к борьбе. Кроме того, там сохранились силы, возведшие Лжедмитрия на престол. По существу, восстание Болотникова — как бы копия движения против Бориса Годунова. И в первом, и во втором случаях против центральной власти в качестве выступали одни и те же люди. Главной силой Болотникова были казаки. В сентябре — октябре 1606 г. он разбил войска, посланные против него Василием Шуйским, и подошел к Москве, став лагерем в селе Коломенском.

В результате восстания Болотникова сначала образовались два центра государственной власти (в Москве и в ставке Болотникова), а затем, с появлением второго Лжедмитрия и до подавления восстания, — три центра власти (в Москве, в ставке Болотникова и в ставке Лжедмитрия — в Стародубе, а затем в Тушине). Удача изменила Болотникову после того, как его покинули со своими силами дворяне И. Пашков и П. Ляпунов. 2 декабря он потерпел сокрушительное поражение и отступил к Калуге. Однако и после ухода Пашкова и Ляпунова в борьбе против Василия Шуйского продолжили участие князья А. Телятевский, Г. Шаховской и многие другие дворяне. В середине 1607 г. Болотников дважды проиграл Василию Шуйскому и вынужден был запереться в Туле, сдавшись на его милость в октябре. Царь сослал Болотникова в Каргополь, где в 1608 г. его ослепили и затем утопили. На стороне Болотникова сражались множество обездоленных людей, не принимавших тех социально-экономических условий, в которых им приходилось существовать. Но из этого нельзя сделать вывод, что восстание Болотникова было первой крестьянской войной в России. Это была гражданская война, в которой ненависть к угнетателям являлась только одной из нескольких составляющих.

Гражданская война привела и к появлению такой странной фигуры, как Лжедмитрий II. Он был таким же авантюристом, как и предшественник. Даже его имени история не сохранила (существует лишь предположение, что Лжедмитрием II был некий Богданко, бродячий учитель из города Шклова). Он объявил себя спасшимся в 1606 г. царем Дмитрием (т. е. Лжедмитрием I). Во многом повторяя путь и судьбу Г. Отрепьева, новый претендент на русский престол с войском двинулся к Москве. Но взять столицу он не смог, разбив лагерь под Москвой и получив наименование по местности — Тушинский Вор. Русским царем «вору» предложили стать польские паны, как и ранее, в 1604 г., воспользовавшись именем царевича Дмитрия. Разумеется, что надежда на «хорошего царя» привлекла под знамена очередного самозванца значительную часть крестьянства. На пользу Лжедмитрия II послужило и растущее недовольство политикой Василия Шуйского в среде московского боярства и дворянства, принявшего его сторону, дабы свергнуть власть царя.

Постепенно вокруг Лжедмитрия II сложилась Боярская дума. Большую роль в ней играли Салтыковы, Трубецкие, митрополит Ростовский и Ярославский Филарет (Романов; 1554—1633 гг.), которого Тушинский Вор поставил своим «нареченным» патриархом. Таким образом, появились два царя и два патриарха: Василий Шуйский и патриарх Гермоген (около 1530—1612 гг.) — в Москве, Лжедмитрий II и Филарет — в Тушине. Однако реальная власть в Тушине принадлежала не самозванцу, а наемникам, управлявшимися польскими военачальниками.

При этом ни Василий Шуйский (в 1607 г. увеличивший до 15 лет срок давности для розыска беглых крестьян), ни Болотников, ни Лжедмитрий II не в состоянии были решить возникшие в результате гражданской войны проблемы, только осложняя положение. Каждый из них, как ранее Григорий Отрепьев, натравливал холопов на господ, награждал своих сторонников высшими чинами и должностями, раздавал земли. В 1609 г. положение еще более осложнилось в связи с соглашением, заключенным Василием Шуйским со шведским королем Карлом IX. Соглашение предусматривало вооруженную помощь Швеции в борьбе царя с Лжедмитрием II. Платой за помощь были территориальные уступки: передача крепости Корелы (Кексгольма) с уездом. Так как Швеция находилась в состоянии войны с польской короной, то это спровоцировало войну между Речью Посполитой и Россией. Польские войска осадили Смоленск, а шведы, чье войско насчитывало до 15 тыс. человек, захватили значительную часть северных территорий, в том числе и Новгород. В июне 1610 г. по приказу короля Сигизмунда III польские войска двинулись из-под Смоленска на Москву. Выступившая им навстречу московская рать потерпела полное поражение под селом Клушиным. Путь на столицу для польских войск оказался открытым. Дело Василия Шуйского оказалось проигранным, и недовольные его действиями бояре свергли царя, насильно отправив в монастырь. Вскоре бывший царь был вывезен в Польшу, где и умер два года спустя. В том же 1610 г. Лжедмитрий II был убит в Калуге собственной охраной.

Власть перешла к правительству, состоявшему из семи бояр (так называемая семибоярщина). Бояре дали согласие на то, чтобы русским царем стал сын польского короля — Владислав. Признать польского королевича русским царем согласился и «нареченный» патриарх Лжедмитрия II Филарет. Вскоре выехавший с московским посольством под Смоленск Филарет был задержан и в качестве пленного увезен в Польшу (переговорщикам не удалось решить вопрос о вере будущего царя, которого они хотели видеть не католиком, а православным).

Еще в феврале 1610 г. на службу к польскому королю перешли и «тушинские изменники». Владислав же в Москву так и не прибыл. А в сентябре 1610 г. правительство «семибоярщины» осуществило ввод в русскую столицу польских отрядов, что можно рассматривать как акт национальной измены. Опираясь на эти войска, командующий польского гарнизона А. Гонсевский сосредоточил в своих руках значительную власть, пытаясь управлять государством и приступив к раздаче земель. Польские шляхтичи осаждали города и монастыри, занимались разбоями. Впрочем, и «вольные» казаки, в состав которых входили холопы, крестьяне, жители городов, ранее участвовавшие в походах Лжедмитрия I, затем в восстании Болотникова, служившие в войске Василия Шуйского и проявившие свою активность во многих других движениях, ничуть не уступали в грабежах полякам и шведам, устанавливая в различных районах страны свою власть. Центральное управление в государстве полностью распалось. Опасность потери Россией национальной самостоятельности стала вполне реальной (к концу 1610 г. «семибоярщина» окончательно потеряла реальную власть, хотя номинально функционировала вплоть до поздней осени 1612 г.).

Против польской власти выступил глава Русской православной церкви патриарх (с 1606 г.) Гермоген. Собрав московских посадских людей в Успенском соборе Кремля, патриарх объявил, что освобождает их от присяги королевичу Владиславу. Затем Гермоген стал рассылать грамоты в разные города страны, призывая русских людей собраться для похода против интервентов. После того как несколько таких грамот были перехвачены, патриарха взяли под стражу, а затем посадили в заключение. Однако его волю это не сломило. Его призывы сыграли значительную роль в подъеме национально-освободительного движения. В марте 1611 г. против интервентов восстали москвичи, следствием чего стало сожжение города и избиение горожан. Но это не остановило борьбы. В стране начали складываться независимые от поляков, захвативших Москву, центры власти.

Одним из таких центров стало в 1611 г. Первое ополчение, собранное с целью освобождения столицы. Подготовку национальной борьбы против захватчиков начал и возглавил в Рязани предводитель дворянства П. Ляпунов. К движению присоединились и остатки русских «тушинцев» во главе с князем Д. Трубецким и И. Заруцким. Так из дворян, посадских людей и казаков сформировалось Первое ополчение. Но разнородные силы, входившие в его состав, не позволили довести начатое дело до конца, внутренние противоречия оказались неразрешимыми. Летом 1611 г. борьба между дворянской частью ополчения, возглавлявшейся Ляпуновым, и казачье-крестьянской частью закончилась убийством Ляпунова и распадом ополчения. Тем же летом после почти двухлетней осады пал Смоленск. Швеция вынудила новгородцев заключить договор об образовании под властью шведской короны особого Новгородского государства. Положение страны стало особенно тяжелым. Население было разорено, торговля замерла. Трудно было представить, чтобы в стране, систематически разорявшейся в течение нескольких лет, могли сохраниться силы, способные очистить ее от врагов и восстановить государственное единство. Но такая сила была — русский народ, поднявшийся на защиту своей Родины.

Центром организации Второго ополчения, возникшего осенью 1611 г., стал Нижний Новгород. Возглавили ополчение купец Кузьма Минин и князь Дмитрий Пожарский. Формировавшиеся в городах Поволжья вооруженные отряды постепенно стягивались в Нижний Новгород. Верховным органом власти во Втором ополчении стал «Совет всей земли». Весной 1612 г. ополчение выступило в поход, продолжая накапливать силы, двигаясь вверх по Волге к Ярославлю. В августе Второе ополчение осадило Москву, не позволив вскоре подошедшим к столице польским силам гетмана Хоткевича воссоединиться с находившимся в городе польским гарнизоном. 26 октября 1612 г. земская рать под предводительством Д. Пожарского и Д. Трубецкого, освободив Москву от поляков, въехала в Кремль. А за несколько месяцев до этого в Москве от голода умер патриарх Гермоген, так и не выполнивший требование поляков осудить ополчение.

В ноябре 1612 г. началась подготовка к созыву Земского собора, на котором должно было состояться избрание нового русского царя. Кандидатами на царство были сын «нареченного» патриарха Филарета, Михаил Романов, сын Лжедмитрия II, шведский герцог Карл Филипп, князья Д. Т. Трубецкой, Д. М. Пожарский, И. И. Шуйский, И. В. Голицын, Д. М. Черкасский, П. И. Пронский. В результате 21 февраля 1613 г. царем стал 16-летний Михаил Романов (1613—1645), положивший начало новой династии, правившей Россией более 300 лет (до 1917 г.). Летом 1612 г. Замосковье (до Волги включительно) было почти полностью освобождено от поляков и враждебных Второму ополчению казаческих отрядов. К этому времени относится история о том, как польский отряд получил приказ пробиться со съестными припасами к Москве. В одной деревне под Можайском шляхтичи поймали старика-крестьянина, заставив его быть проводником. Старик умышленно повел врагов на русский отряд, от встречи с которым их спасла только случайность. Проводнику отсекли голову. Примеров такого рода самопожертвования было много, и на этой почве сложилась легенда об Иване Сусанине. Основой легенды является действительный случай. Иван Сусанин был жителем села Домнино Костромского уезда. В 1613 г. польский отряд потребовал от него указать, где находится только что избранный на царство Михаил Романов. Несмотря на то, что И. Сусанина пытали «великими немерными муками», он, зная местопребывание царя, отказался сообщить какие-либо сведения и умер под пытками.

Впрочем, общенациональный кризис проявился и в падении авторитета светской власти, олицетворявшейся царем. В XVII в. документы то и дело фиксируют непочтительное отношение к самодержцу. Восстановление почтения к особе царя было необходимым элементом укрепления как новой династии, так и государства в целом. Смута показала, что народ не считал выборного царя настоящим, законным государем, усматривая «подлинность» в традиции преемства власти. Народу представлялось, что государство, в котором он живет, есть государство московского государя, а не его, народа. Это не являлось случайностью: вотчинный взгляд на государство был не династическим притязанием московских государей, а категорией политического мышления того времени, унаследованного от удельного времени. При такой консервативной направленности политического мышления появление выборного царя должно было представляться не следствием политической необходимости, а чем-то похожим на нарушение законов природы. В Борисе Годунове и Василии Шуйском, а тем более в польском королевиче Владиславе видели узурпаторов, тогда как появление природного царя в лице политического проходимца (Лжедмитрия I и Лжедмитрия II) располагало к доверию.

К тому же в Московском государстве не существовало надлежащего соответствия между правами и обязанностями — ни личными, ни сословными, государственное положение лица или класса определялось только его обязанностями. Московское законодательство вообще не формулировало и не обеспечивало ничьих прав, как личных, так и сословных. Общее тягостное настроение народа, общее чувство недовольства, вынесенные из царствования Ивана IV и усиленные в эпоху Бориса Годунова, и стали почвой для Смуты. Поводом же для нее послужило пресечение династии с последовавшей затем попыткой ее восстановления в лице самозванцев. Следствием Смуты можно считать и вступление на престол Михаила Федоровича Романова — племянника последнего русского царя, происходившего из рода Ивана Калиты (первая жена Ивана IV — Анастасия — была из рода Романовых). Важно также отметить, что после Смуты народ на опыте убедился, что государство (по крайней мере, некоторое время) может быть без государя, но ни государь, ни государство не могут обойтись без народа.