Криминологическая безопасность в контексте глобализации и миграционной преступности

КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ УГРОЗ НАЦИОНАЛЬНЫМ ИНТЕРЕСАМ В СФЕРЕ МИГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ И МИГРАЦИОННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ.

Криминологическая безопасность как категория и система

Миграционные процессы и сопутствующая им миграционная преступность — сложные по своей природе, многообразные по форме, содержанию и последствиям социально-правовые явления, оказывающие значительное криминогенное воздействие^[1]. При этом возникает особо острая проблема обеспечения безопасности криминологического плана для российских граждан, общества и государства, что предполагает необходимость рассмотрения криминологической безопасности, с одной стороны — как категории, а с другой, системы противодействия миграционной преступности. Авторский анализ данных о миграционной преступности на территории России за 1991—2010 гг. позволил выявить устойчивую тенденцию роста регистрируемых преступлений со стороны мигрантов. Степень их вовлеченности в противоправную деятельность в условиях ярко выраженной латентности остается высокой. Более того, в современной миграционной преступности получают развитие новые и более опасные ее разновидности, исполнение которых мигрантами осуществляется в особо дерзких формах, что убеждает в высокой криминальной квалификации. Усложнение социальной практики приводит объективно к возрастанию роли мигрантов в жизни общества, что находит свое подтверждение, например, в создании ими «этнокриминальной» экономики. Одновременно происходит процесс дальнейшей криминализации современного социума. В целом, на Российской территории складывается крайне негативная среда, слабо регулируемая позитивистской нормативной системой и системой социального контроля. При этом, государство и общество по причине незаконного вывоза денег^[2], уклонения от налогов и отмывания «грязных денег» мигрантами ежегодно теряет огромные суммы. В результате опасность криминологического характера, связанная с миграцией и миграционной преступностью в современных условиях, трансформируется в угрозу национальным интересам России. Защита от криминальной угрозы приобретает приоритетное значение при формировании национальной системы безопасности, положения которой нашли свое закрепление в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537. В Законе РФ «О безопасности» (в ред. Закона РФ от 25.12.1992 № 4235−1, Указе Президента РФ от 24.12.199 № 2288, Федеральных законов от 25.07.2006 № 116-ФЗ, от 07.03.2005 № 15-ФЗ, от 25.07.2006 № 128-ФЗ, от 02.03.2007 № 24-ФЗ) «безопасность» рассматривается как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз. Вместе с тем, в «Стратегии» можно обнаружить ряд существенных дополнений. Так, «безопасность» приобрела, по опыту западных стран, характер «национальной безопасности», что предоставляет законодателю в части определения возможность дополнить следующим: «которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства».

Анализ понятийного аппарата убеждает в том, что законодатель обеспечил закрепление определенной системы знаний о национальной безопасности. В частности, Концепция национальной безопасности, обладая фундаментальными качествами, включает ряд систематизированных положений, выступающих в качестве основания для выделения отдельных в определенной мере автономных ее видов. Например, в рамках приведенного определения вычленяется определенная совокупность отраслевых видов национальной безопасности: военная, экономическая, информационная, демографическая, криминальная, этноконфессиональная, экологическая, государственная, криминологическая^[3] и ряд др. В контексте исследования последняя разновидность национальной безопасности представляется исключительно важной. В качестве исходной для анализа категории следует выделить «безопасность» как явление многомерное, в котором, по-видимому, заключается ее принципиальная неисчерпаемость.

В современной криминологии проблема безопасности, бесспорно, является одной из актуальных. В большинстве работ отчетливо просматривается тенденция рассмотрения безопасности как системы, поскольку иное понимание не способствует процессу познания особенностей и составляющих ее элементов. В глубокой и структурной проработке проблемы вхождения в систему безопасности заинтересованы и теория и практика. Особый смысл эта проблема приобретает в контексте миграционных процессов и миграционной преступности, поскольку в условиях глобализации из угроз они трансформируются в факторы, оказывающие влияние на криминологическую безопасность. Такое понимание становится возможным с помощью семантического анализа, проявлением которого является динамика семантических^[4] оценок, что позволяет представить категориальную систему безопасности в качестве удобной для восприятия модельного изображения ее семантического пространства (поля)^[5]. Развитие представлений о системе безопасности во взаимодействии ее элементов, как интегральной совокупности обеспечивает формирование внутреннего содержания такой модели, что в понимании безопасности раскрывает интегративную природу данного правового явления. Утвердившийся в отечественной криминологии системный подход предполагает объяснение характера такой совокупности в их взаимосвязи и взаимообусловленности.

Безопасность как самостоятельный предмет исследования изучается представителями многих наук (философия, психология, право, социология, политология, экономика и т. д.), что безусловно привносит определенную специфику в понимание этого явления. В то же время при анализе данной категории просматривается фрагментарность восприятия, что актуализирует проблему. Не является исключением ее понимание в рамках рассматриваемых угроз со стороны миграционных процессов и миграционной преступности. Этимология слова «безопасность» происходит от слов «отсутствие опасности, сохранность, надежность»^[6], «неопасный, безвредный и защищенный», имеющих смысловое тождество^[7]. Очевидно, что предложенное не позволяет раскрыть существо данного явления. В словаре С. И. Ожегова анализируемый термин понимается как «положение, не угрожающее опасностью кому-либо, чему-либо», что в известной мере раскрывает некоторые элементы^[8]. Речь идет о «положении», «угрозах» и «опасности», которые будут положены в основу нашего анализа. Если быть более точным, то предложенный С. И. Ожеговым термин в понимании Н. Ю. Шведовой раскрывает состояние людей, при котором ничто не угрожает, либо имеется защита от конкретной определенной опасности. Одновременно, опасность предполагает возможность причинить какой-либо вред человеку, а «угроза» включает вероятность со стороны природных и социальных сил, неизвестных человечеству, принести вред или несчастье. При этом, «угроза» по С. И. Ожегову — это запугивание, обещание причинить неприятность, зло; возможная опасность^[9]. В результате, можно сделать вывод о том, что термин «безопасность» является одним из устойчивых, однако его определения во многих случаях не выходит за рамки толкования, имеющегося у С. И. Ожегова. В то же время, просматривается возможность посредством семантической оценки исследуемого понятия определить семантическое поле категории «безопасность», в которое очевидно включены угрозы интересам и состоянию людей, степень безопасности и опасности.

Вместе с тем, имеющееся в «Стратегии» определение, по мнению большинства исследователей, страдает определенной расплывчатостью и неполнотой. По этой причине, результаты анализа «безопасности» в научной литературе делают возможным более полное и глубокое понимание правовой природы данного явления. Ряд исследователей отстаивают самостоятельную природу категории «безопасность», раскрывая при этом различные, представляющие интерес, аспекты этого явления. В частности, М. А. Лесков предлагает рассматривать безопасность как явление вполне адекватное модели организма, способного поддерживать должные величины в допустимых пределах, приспосабливаясь к окружающей среде^[10]. С. В. Степашин видит безопасность как «состояние, тенденции развития (в том числе латентные — что является весьма важным обстоятельством — В. С.) и условия жизнедеятельности социума… при которых обеспечивается сохранение их качественной определенности с объективно обусловленными инновациями в ней и свободное, соответствующее собственной природе и ею определяемой функционирование»^[11]. Н. Д. Казаков определяет безопасность как «динамически устойчивое состояние по отношению к неблагоприятным воздействиям деятельности…, которые гарантируют возможность стабильного всестороннего прогресса общества и его граждан«^[12].

Анализ имеющихся и ряда других подходов убеждает в том, что научная теория безопасности вполне допускает наличие в определении «безопасности» в редакции «Стратегии» и иных составляющих. Вместе с тем, признавая потребность научного критического осмыслении данного понятия, следует признать его в качестве данности раскрывающей общее и сущностное понимание безопасности как основы анализа. В этом плане будет уместным обратить внимание на позицию С. А. Панарина, которым безопасность понимается как а) многоаспектное состояние; б) многогранное представление его состояния в модельном варианте; в) конкретная цель^[13]. Анализ различных подходов и точек зрения на безопасность дает нам широкую панораму суждений, указывающих на многозначность и многовариантность^[14], что затрудняет формирование основы для понимания. Вместе с тем, общим остается системный подход в осмыслении безопасности как достаточно сложной иерархизированной социально-правовой системы, которая формируется под влиянием различных факторов^[15]. Совокупность существенных признаков последней может модифицироваться, но, разделяя точку зрения В. С. Соловьева^[16], в качестве таковых можно выделить следующие.

Целостность, т. е. несводимость свойств системы к сумме свойств ее составляющих. Целостность системы — это интегральное свойство всех элементов системы, как цель и получение иных, совершенно новых, качеств системы в целом, появляющихся в результате объединения элементов и функционирования системы. Более того, предусматривается сверх-цель — получение новых, иных свойств в результате функционирования системы.

Функциональная зависимость каждого элемента, части системы, свойств и отношений от их места и назначения внутри целого (совокупности) .

Взаимозависимость системы и окружающей среды — возможность условно отграничивать систему от окружающей среды путем определения ее границ через взаимосвязи системы и ее элементов с окружающей средой.

Структурность, т. е. возможность описания статистического состояния через установление ее структуры в форме иерархически взаимосвязанных элементов в пространстве и времени и фиксации сети связей и отношений этих элементов.

Иерархичность — возможность ранжированного, упорядоченного деления системы на соподчиненные части, подсистемы и элементы.

Помимо перечисленных к признакам системы следует отнести такие как управление, самоуправление и устойчивость. Очевидно, что отсутствие хотя бы одного из выделенных свойств может привести к разрушению системы. В этом случае И. В. Щедрин справедливо ставит вопрос о безопасности любой системы, в том числе и системы безопасности^[17]. Далее им в результате анализа выводится ряд явлений (опасность, источник опасности), которые обладают способностью к разрушению одного или всех системообразующих элементов безопасности. При этом, с позиции системного подхода опасность понимается как «объективно существующая возможность вредоносного воздействия на систему, в результате которого она прекратит свое существование или не сможет выполнять свои основные функции. Источником опасности служит явление или процесс, свойство или развитие которого может причинить вред или разрушить систему»^[18]. В этом плане, выявление типичных соотношений такого типа явлений, их сочетание обеспечивают возможность с помощью факторного анализа выявить систему угроз и с ее учетом сформировать криминологическую систему безопасности применительно неуправляемой, незаконной миграции и миграционной преступности.

В контексте изложенного безопасность как объект правового регулирования общественных отношений законодателем постоянно держится в поле внимания. Так, Закон РФ «О безопасности» раскрывает в определенной мере понятие безопасности. Более того, выделяет ее основные объекты и интересы, являющиеся жизненно важными. В частности, безопасность понимается как «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз»^[19]. К числу жизненно важных интересов им относится совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства. Права, свободы личности, материальные и духовные ценности государства были отнесены к основным объектам безопасности. В сущности, изложенное определяет элементы системы безопасности и в их числе:

• — жизненно важные интересы личности, общества и государства;
• — угрозы этим интересам;
• — цели, основанные на общечеловеческих ценностях;
• — силы, средства и органы обеспечения безопасности.

При этом, такая система, как и каждый из ее элементов, рассматривается на основе взаимозависимости и взаимоподчиненности в качестве саморегулируемой и саморазвивающейся организации. Более того, ее применение при обеспечении национальных интересов, связанных с угрозами криминального характера, создаваемыми неуправляемой и незаконной миграцией, а также миграционной преступностью, очевидно и возможно в рамках криминологической теории безопасности. Данное направление активно разрабатывается рядом известных ученых (М. М. Бабаев, С. Я. Лебедев, В. А. Плешаков и др.) В своих работах ими проводится мысль о том, что любая система должна предположительно обладать одним весьма важным комплексным свойством объекта криминогенного воздействия, выраженного в его устойчивости перед любой угрозой^[20]. В основе системы обеспечения криминологической безопасности должно находиться рассмотренное ранее базовое понятие «безопасность», которое задает форму бытия, регулирует особый вид деятельности, адаптируя ее к внешнему миру.

Впервые понятие криминальной безопасности было обосновано и введено в научный оборот В. А. Плешаковым и Н. Д. Нечевиной, которыми исследуемая категория раскрывалась как «объективное состояние защищенности жизненно важных и иных существенных интересов личности, общества и государства от преступных посягательств, порождаемых различного рода криминогенными факторами (явлениями, процессами), а также осознанием людьми такой своей защищенности»^[21]. Изучение диссертационного фонда защищенных в последнее десятилетие работ позволяет выявить ряд наиболее интересных в рамках исследуемой проблемы. В частности, к числу последних следует отнести фундаментальные работы В. А. Плешакова, Г. Г. Горшенкова, С. И. Тиводара и ряда других. Вопросам криминологической безопасности, связанных.

с защитой и прогнозированием, были посвящены работы А. И. Долговой, В. А. Номоконова и др.^[22] Значительное внимание рассмотрению этой проблемы в рамках безопасности АТР от организованной преступности было уделено А. Л. Репецкой^[23]. Отдельные проблемы криминологической безопасности рассматривались и другими исследователями. В частности, заслуживают внимания диссертационные и монографические исследования, проводимые в рамках обеспечения экономической, этносоциальной и этноконфессиональной безопасности^[24]. В контексте изложенного несомненный интерес представляет собой монографическое исследование ряда ученых (Г. С. Витковская, С. Панарин, Г. А. Пядухов и др.)^[25], в одной из глав которой, на основе изучения опыта Москвы и Пензенской области, исследуются проблемы криминологической безопасности, обусловленные внешней миграцией.

Анализ перечисленных и других имеющихся по проблемам криминологической безопасности, как разновидности национальной безопасности, работ убеждает в наличии достаточной основы для более точного понимания категории криминологической безопасности, ее проработки в контексте миграции и миграционной преступности. Необходимость этого определяется действительной серьезностью криминальной угрозы в новых условиях, требующей адекватных мер защиты и обеспечения криминологической безопасности как на российской территории Сибири и Дальнего Востока, так и России в целом. Изложенное обусловливает, прежде всего, потребность в уточнении понятия «криминологическая безопасность». Напомним, что в конце прошлого века законодатель, а затем и юридическая наука, начали рассматривать безопасность в контексте «личность — общество — государство». Разделяя мнение А. Ю Шумилова^[26], следует признать такого рода парадигму концептуально не совсем удачной. Более того, в случае принятия сообществом триады «личность — общество (российское) — человечество» в условиях глобализации и осознания миграции и миграционной преступности как одной из ключевых проблем межгосударственных отношений позволит с иных позиций решать проблемы, опираясь на потенциал ООН, СБ ООН и др. государств. В результате констатации широкого контекста и малоизученно сти анализируемого понятия, отсутствия системных знаний и комплексных исследований характера криминогенного влияния неуправляемой незаконной миграции и миграционной преступности на «личность — общество (российское) — человечество» проявилась нужда в рабочем определении. Понимание криминологической безопасности позволит определить круг общественных отношений, так или иначе связанных с исследуемой проблемой и обеспечением безопасности ее объектов.

Объективными факторами, находящимися в основе вычленения криминологической безопасности из общей сферы национальной безопасности, являются специфические волевые отношения, складывающиеся в связи с повышенной криминогенностью неуправляемой, незаконной миграции и миграционной преступности, система норм международного и национального права, обеспечивающих их регуляцию, а также наличие специальных функций по обеспечению безопасности и органов их обеспечивающих. Следовательно, специфика общественных отношений, складывающаяся в рамках обеспечения миграционного режима^[27], может стать основой формирования рабочего термина криминологической безопасности в узком его смысле, а при необходимости в последующем, выделения понятия «миграционная безопасность».

В этой связи следует подчеркнуть, что сфера криминологической безопасности в целом обладает более широким кругом общественных отношений, чем связанных с миграционными процессами и миграционной преступностью. Последнее позволяет, взяв за основу изложенное, в качестве рабочего, предложить несколько уточненное понятие «криминологической безопасности» — это «объективное состояние защищенности жизненно важных и иных существенных интересов личности, общества (российского) и человечества от преступных посягательств, порождаемых различного рода криминогенными факторами со стороны неуправляемой, незаконной миграции и миграционной преступности, а также осознание людьми такой своей защищенности». Достаточная защищенность и осознание этого российскими гражданами позволит обществу и государству успешно функционировать и развиваться в глобализирующем и постоянно меняющемся мире.

Вместе с тем, принятое нами понятие позволяет выделить ряд признаков криминологической безопасности в рамках исследуемой нами проблемы. В частности, обеспечение безопасности:

• — преследует политические, правовые и социальные цели, отвечающие потребностной природе личности, общества и всего человечества;
• — использует при реализации цель обеспечение защищенности и гарантированности правового состояния личности, общества и всего сообщества;
• — является общественно востребованной деятельностью и обязательным условием прогресса;
• — позволяет выделить ее субъекты (сотрудники правохранительных структур, органы государственной власти и т. д.), круг которых неограничен;
• — предусматривает применение системы мер правовой защиты.

Такое выделение признаков криминологической безопасности дает возможность определить более точный круг общественных отношений, их специфику, обусловленную повышенной криминогенностью неуправляемой, незаконной миграции и миграционной преступности. По этой причине, криминологическая безопасность через систему норм международного и национального права должна обеспечивать регуляцию миграционного режима, а также реализацию специальных функций по обеспечению безопасности и органов их обеспечивающих. В этой связи проявляется потребность разработки концептуальных идей ее реализации, которая позволит с помощью системы мер нейтрализовать объектам безопасности угрозы различного уровня и определить содержание деятельности по обеспечению криминологической безопасности.

В контексте изложенного криминологическая безопасность проявляется как социально-правовое явление, которое в новых условиях формирования специфических общественных отношений, связанных с миграционным режимом обусловливает урегулирование через систему мер безопасности. Основой этому может послужить осознание понятий «криминологическая безопасность» и ее «обеспечение», раскрывающие, в первом случае, «функциональный критерий» безопасности, проявляющийся как стандартизованное, социальное действие, регулируемое определенными нормами права и контролируемое социальными институтами, а во втором, — «оценочный критерий», отражающий результат деятельности. По этой причине становится возможным выделение цели обеспечения криминологической безопасности, равно как и угроз, исходящих от субъектов криминогенного воздействия, объектов и их защиты, содержания криминологической защиты (деятельность по охране объектов от преступных посягательств, по созданию трудностей в реализации угроз и т. д.).

В результате, выделенные нами элементы предстают в качестве относительно самостоятельных и обладающих системными связями, которые объединяются на основе системообразующего элемента — цели в системологическую модель^[28]. При этом, цель просматривается в качестве своеобразного интегратора выделенных нами элементов, обеспечивающего цельность всей системы криминологической безопасности, одновременно придавая ей определенную динамику. Следовательно, можно говорить о правовой природе такой системы, постижение которой становится возможным при рассмотрении ее составных элементов. Такая модель криминологической безопасности и ее обеспечения от негативного влияния носит системный характер, обусловленный спецификой и взаимосвязью различных ее элементов, и представляется достаточно сложным без результатов изучения миграции и миграционной преступности как социально-правовых явлений и исходящих от них угроз, что и предполагается осуществить далее.

• [1] Терехов А. С., Синиченко В. В. Влияние иностранной миграции на жизнедеятельность Восточной Сибири и русского Дальнего Востока (1836—1917) / Отв. ред.А. В. Чернов. — Иркутск: Листок, 2002. — 194 с.; Лопашенко Н. А. Бегство капиталов, передел собственности и экономическая амнистия. — М.: АНО «Юр. программы», 2005. — 248 с.; и др.
• [2] Например, по данным экспертов, бегство капитала из России в 1992—2005 гг. составило от 355,9 до 853,6 млрд, долларов США // Лопашенко Н. А. Бегство капиталов, передел собственности и экономическая амнистия. — М.: АНО «Юр. программы», 2005.— С. 38.
• [3] Категория (гр. kategoria) а) общее понятие, отражающее наиболее существенныесвойства и отношения предметов, явлений объективного мира; б) группа предметов, явлений объединенных общностью каких-либо признаков // Словарь иностранныхслов. — 10 изд., стереотип. — М.: 1983. — С. 221.
• [4] Семантика (греч. semantikos — обозначающий, знак): а) раздел языкознанияи логики, исследующий проблемы, связанные со смыслом, значением и интерпретациейзнаков и знаковых выражений; б) раздел семиотики, изучающий знаковые системы каксредство выражения смысла // Социологический энциклопедический словарь. На русском, английском, немецком, французском и чешском языках. Редактор-координаторакадемик РАН Г. В. Осипов. — М.: Инфр.-М-Норма, 1998. — С. 314.
• [5] Под семантическим полем следует понимать совокупность элементов, наполненных смысловым значением и образующих определенную систему. Размерность такогополя соответствует сложности факторов, оказывающих на систему криминогенное воздействие.
• [6] Даль В. И. Словарь живого великорусского языка. Т. 1. — М.: Рус. яз., 1989. — С. 47.
• [7] Александрова 3. Е. Словарь синонимов русского языка / Под ред. Л. А. Чешко. —М.:Рус. яз. 1986. — С. 35.
• [8] Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. — М.: Рус. яз., 1978. — С. 41.
• [9] Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. — М.: Рус. яз., 1978. — С. 757.
• [10] Лесков М. А. Гомеостатические процессы и теория безопасности // Безопасность. Информационный сборник. 1994. — № 4 (20). — С. 66.
• [11] Степашин С. В. Безопасность человека и общества (политико-правовые вопросы).Монография. — СПб: СПб ЮИ МВД России, 1994. — С. 23.
• [12] Казаков Н. Д. Безопасность и синергетика (опыт философского осмысления) //Безопасность. Информационный сборник Фонда национальной и международной безопасности. 1994. — № 4. — С. 62.
• [13] Панарин С. А. Безопасность и этническая миграция в России // Pro et Contra.Т. 3. — № 4, Осень. — С. 6.
• [14] Зацепин М. Н. Безопасность предпринимательства: криминологические проблемы: Автореф. дис. д-ра юрид. наук. — Екатеринбург, 1996. — С. 13; Петренко А. Безопасностьв коммуникации делового человека. — М.: ТШБ, 1994. — С. 7—8; Позняков Е. Н. Защитаобъектов (рекомендации для руководителей и сотрудников служб безопасности). — М.:Концерн БДЦ, 1997. — С. 6—8; и др.
• [15] Соловьев В. С. Теория стратегического управления социальными организованными системами (монография). — Новосибирск: СибАГС, 2000. — С. 21—22.
• [16] В отечественной науке «факторы» понимаются как система причин, движущаясила какого-либо процесса, определяющая его характер или одну из характерных егочерт// Большой энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1983. —С. 371.
• [17] Щедрин Н. В.

  Введение

  в правовую теорию мер безопасности (монография). —Красноярск, 1990 — С. 72.

• [18] Щедрин Н. В.

  Введение

  в правовую теорию мер безопасности (монография). —Красноярск, 1990 — С. 73.

• [19] Анализ нормативной правовой базы (Гражданский кодекс РФ, Уголовныйкодекс РФ, Таможенный кодекс РФ и т. д.), где используется понятие «безопасность», убеждает в том, что легального толкования в них нет.
• [20] Бабаев М. М., Рахманова Е. Н., Права человека и криминологическая безопасность. — М.: 2004; Бабаев М. М., Плешаков В. А. Криминологическая безопасностьв системе национальной безопасности (опыт структурного анализа) / Криминологический журнал. 2005. № 7; Лебедев С. Я. Криминологическая безопасность личности, общества, государства // Правовая наука на рубеже 21 столетия: Сб. научн. трудов. —Омск: Академия МВД России, 2000; и др.
• [21] Плешаков В. А., Нечевина Н. Д. Криминологическая безопасность в системе общественной безопасности // Предупреждение преступности и обеспечение безопасностив городах. Материалы международной научн.-практической конференции (7—8 апреля1999 г.). — Москов. юрид. ин-т МВД России. — М., 1999. — С. 135—144.
• [22] Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон / Под ред. профессора А. И. Долговой — М.: РКА, 2001. — С. 24—50.
• [23] Репецкая А. Л. Безопасность АТР и организованная преступность // Контакт России и стран АТР в правовом дискурсе / Отв. ред. проф. А. И. Коробеев. — Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2005. — С. 202—215.
• [24] Купрещенко И. П. Противодействие теневой экономике в системе обеспеченияэкономической безопасности России (теоретико-методологический подход). Автореф. дис…д-ра эконом, наук. — М., 2008. — 48 с.; Хусаинов И. В. Этническая миграция в контексте этносоциальной безопасности России (региональный аспект). Автореф. дис. канд.социол. наук. — Саратов, 2007. — 20 с.; Гаспарян В. В. Оценка влияния миграционныхпроцессов на экономическую безопасность России и ее регионы. Автореф. дис. канд. эконом, наук; Собольников В. В. Этноконфессиональные отношения в Сибирском суперрегионе: социально-психологический анализ (монография). — Новосибирск, 2003. —279 с.; и др.
• [25] Миграция и безопасность / Под ред. Г. Витковской, С. Панарина; Моек. Центр Карнеги. — М.: Интедиалект, 2000. — 341 с.
• [26] Шумилов А. Ю. Проблемы законодательного регулирования оперативно-розыскной деятельности в России (монография). — М., 1997. — С. 46.
• [27] Режим (от лат. regimen — управление) 1). Госуд. строй, образ правления. 2). Точноустановленный распорядок жизни. 3). Система правил, мероприятий, необходимыхдля той или иной цели. 4). Условия деятельности, работы, существования чего-либо //Социологический энциклопедический словарь. На русском, английском, французскоми чешском языках. Редактор-координатор академик РАН ГВ. Осипов. — М.: Изд. группаИНФРА. M-Норма. М., 1998. — С. 297.
• [28] Собольников В. В. Системологическая модель противодействия миграционнойпреступности // Гуманитарные науки и образование в Сибири. 2009. — № 3. — С. 135—145.