Содержание хозяйственного механизма в годы нэпа

Одним из важнейших элементов нэпа в области руководства экономикой страны являлось внедрение в хозяйственный механизм товарноденежных отношений вместо преобладавших в период «военного коммунизма» административных принципов управления. В связи с этим на повестку дня встал вопрос о хозяйственном расчете, который сочетал бы интересы государства, производственных коллективов и отдельных работников. В резолюции X Всероссийской конференции РКП (б), созванной для обсуждения проблем перехода к новой экономической политике, была поставлена задача расширения самостоятельности и инициативы каждого крупного предприятия в деле распоряжения финансовыми средствами и материальными ресурсами.

Необходимость внедрения хозяйственного расчета требовала организационной перестройки социалистической промышленности. В связи с этим в 1921—1923 гг. была проведена первая в истории Советского государства хозяйственная реформа, заключавшаяся в трестировании «родственных» предприятий. По данным ВСНХ, уже к концу 1921 г. управление значительной частью предприятий (1829 из 4547 национализированных) из непосредственного подчинения ВСНХ перешло губсовнархозам. Из 52 главков, имевшихся к концу 1920 г., функционировало всего 16. На 10 декабря 1921 г. Президиум ВСНХ утвердил 23 треста.

Впервые в официальных документах задача перевода государственных предприятий на хозяйственный расчет была поставлена 8 августа 1921 г. в «Положении о выделении группы льняных фабрик и порядке управления ими», которое предписывало «поставить работу данной отрасли промышленности на началах хозрасчета».

Датированный следующим днем «Наказ СНК о проведении в жизнь начал новой экономической политики», подготовленный В. И. Лениным, поставил задачу перевода на хозяйственный расчет уже всей государственной промышленности.

12 августа 1921 г. постановление Совета труда и обороны (СТО) «Основные положения о мерах к восстановлению крупной промышленности и поднятию и развитию производства» декретировало организационную перестройку управления промышленностью и перевод ее на хозяйственный расчет. В нем говорилось: «Наиболее крупные, технически оснащенные, целесообразно организованные и соответственно расположенные предприятия в данной отрасли промышленности могут быть соединены… в особое объединение, организуемое на началах хозяйственного расчета. На тех же началах могут быть выделены и отдельные предприятия».

Наконец, резолюция XI Всероссийской конференции РКП (б) указывала, что «хозяйственный расчет должен лежать в основе ведения всей государственной промышленности».

С целью перевода промышленности на хозяйственный расчет рядом постановлений правительства уже к середине 1922 г. большинство предприятий было снято с государственного снабжения. На хозяйственный расчет в течение 1921—1923 гг. наряду с промышленными предприятиями были переведены также транспорт (железнодорожный и речной), все органы периодической печати и даже система государственного социального страхования. В ходе трестирования промышленности было сформировано два типа трестов.

Первый тип объединял приоритетные, наиболее важные с государственной точки зрения предприятия, например Югосталь, Электросталь, Гомза, Новая Этна, Петроградский машинотрест, Мосмаштрест, шесть трестов Уральских заводов и т. д.

Для обеспечения бесперебойной работы государственных трестов топливная промышленность (шахты Донбасса и нефтепромыслы Баку, также объединенные в тресты) и НКПС снабжали их топливом и обеспечивали перевозками по низким ценам и тарифам. Убытки промышленных объединений добывающей промышленности и транспорта покрывались дотациями из государственного бюджета, вследствие чего его расходная часть росла темпами, значительно опережавшими доходную. Основная задача данного типа трестов заключалась в восстановлении и ускоренном развитии электроэнергетики, металлургии, машиностроения, строительной индустрии и укреплении обороноспособности страны. Практически вся продукция, производимая ими, направлялась на растущее внутрипромышленное потребление и строительство новых промышленных предприятий.

Второй тип трестов объединял предприятия, производившие товары народного потребления. После выполнения государственных заказов они имели право выходить на «вольный» рынок. Государственные тресты, имевшие это право, стали образовывать мощные торговые объединения-синдикаты, с помощью которых стремились диктовать рынку монопольные цены и тем самым внести в него элементы регулирования. Однако наряду с добровольным синдицированием части предприятий основная масса синдикатов создавалась принудительно. Поэтому Совет синдикатов осуществлял регулирование спроса и предложения «вольного» рынка, как правило, не с помощью рыночных рычагов, а на основе указаний центра (директив ВСНХ и Госплана), что ставило политику розничных цен в прямую зависимость от потребностей госбюджета.

Для успешной деятельности предприятий в новых условиях хозяйствования требовалось создать необходимые предпосылки для развертывания активности и инициативы производственных коллективов. С этой целью 16 августа 1921 г. СНК был принят декрет «О расширении прав государственных предприятий в области финансирования и распоряжения материальными ресурсами», по которому они получили большую свободу в распоряжении своими средствами, упрощалось финансирование, допускалось маневрирование материалами, разрешалась покупка на рынке продуктов кустарного и мелкого производства. В связи с этим повышалась и индивидуальная ответственность хозяйственных руководителей за состояние дел на предприятии.

Одним из основных принципов хозяйствования в условиях нэпа должен был стать принцип материальной заинтересованности работников в результатах их труда, сочетаемый с моральными стимулами. Отсюда непосредственно вытекала задача изменения системы распределительных отношений, ликвидации существовавших элементов уравниловки и установления непосредственной зависимости величины заработной платы от производительности труда, квалификации работников, степени их трудового вклада. Принципиальные положения об организации заработной платы в условиях нэпа были изложены в декрете СНК «Основные положения по тарифному вопросу», принятом в ноябре 1921 г. В этом декрете указывалось, что заработная плата должна основываться на государственном регулировании и зависеть от конкретных производственных условий, что «увеличение оплаты должно быть связано прямо и непосредственно с увеличением производительности, со степенью участия рабочего в повышении производства», что «всякая мысль об уравнительности должна быть отброшена». В определении размеров заработной платы, согласно декрету, должны были принимать участие производственные предприятия. Большое значение придавалось и коллективным формам стимулирования труда, связанным с итогами работы предприятия в целом. В целях реализации этих идей были приняты соответствующие правительственные декреты. Так, 7 апреля 1921 г. СНК издал декрет «Об урегулировании оплаты труда», отменивший ограничения приработка при сдельно-премиальной оплате. При этом местным органам рекомендовалось вводить упрощенные системы оплаты труда, наглядно показывающие рабочим непосредственную зависимость между производительностью их труда и суммой заработков. Тогда же был принят декрет «О натуральном премировании рабочих», по которому в виде опыта в некоторых важнейших отраслях в дополнение к заработной плате было введено натуральное премирование. 18 июня 1921 г. СТО было принято постановление «О коллективном снабжении рабочих и служащих некоторых государственных предприятий», а 12 июля и 10 ноября того же года декреты СНК «О коллективной (денежной и натуральной) оплате труда служащих в советских учреждениях» и «Об оплате труда рабочих и служащих предприятий, перечисленных в особом списке СТО, а также переведенных на коллективное снабжение». В соответствии с этими декретами на ряде крупнейших предприятий в виде опыта была введена система оплаты и снабжения рабочих и служащих, при которой продукты и денежные знаки отпускались для всего предприятия в целом в соответствии с количеством выпущенной продукции. В фонд коллективного снабжения включались все виды снабжения — продовольствие, денежная оплата, жилище и т. д. Штат рабочих определялся по довоенным нормам выработки.

В связи с переходом к нэпу, развитием хозяйственного расчета предполагалось изменить не только принцип оплаты труда — ликвидировать уравнительность, но изменить и ее форму — заработная плата приобретала преимущественно денежное выражение. Так, если в среднем натуральная часть заработной платы к общему заработку в январе 1922 г. по РСФСР составляла 77,5%, то уже в июне того же года она снизилась до 54%, а в январе 1923 г. равнялась 21,1%. В сентябре 1923 г. удельный вес натуральной заработной платы по всей России составлял к общему заработку в среднем уже только 8,9%, причем в Москве, например, он упал практически до нуля.

Наряду с денатурализацией заработной платы со второй половины 1921 г. началось интенсивное развитие товарных форм во всей системе распределительных отношений и хозяйственных связях между различными звеньями советской экономики. Уже к концу 1921 г. была введена платность перевозок по железным дорогам и водным путям, установлены оплата за пользование услугами почты и телеграфа, плата за товары, отпускаемые государством для частного хозяйства, оплата услуг, оказываемых предприятиями коммунального хозяйства, и т. д.

Одновременно с этим происходила денатурализация и в области налогообложения, в том числе и в деревне. Если первые декреты ВЦИК и СНК, принятые на основании решений X съезда РКП (б), например «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом» (21 марта 1921 г.), «О натуральном налоге на хлеб, картофель и масличные семена» (21 апреля 1921 г.), предполагали выплату налогов в натуральной форме, то уже декретом ВЦИК и СНК от 10 мая 1923 г. «Об едином сельскохозяйственном налоге на 1923/24 г.», во исполнение резолюции XII съезда РКП (б) «О налоговой политике в деревне» часть налога, исчисляемого в целом в пудах хлеба, разрешалось выплачивать в денежной форме. Наконец, «Положение об едином сельскохозяйственном налоге на 1924/25 г.», принятое ЦИК и СНК СССР 30 апреля 1924 г., предусматривало исчисление налога в золотых рублях и выплату его полностью в денежной форме.

Говоря о хозяйственном расчете первых лет новой экономической политики, нужно иметь в виду, что он носил своеобразный характер и выступал в форме коммерческого расчета. Специфика его заключалась в первую очередь в том, что хозрасчетные предприятия и тресты обладали почти полной хозяйственной самостоятельностью. На первых порах они не получали практически никаких директивных заданий.

В частности, в соответствии с декретом СНК от 16 августа 1921 г. «О расширении прав государственных предприятий в области финансирования и распоряжения материальными ресурсами» они получили большую свободу в организации и ведении своего хозяйства.

Еще большие возможности в этом отношении открывал перед хозрасчетными предприятиями и трестами декрет ВЦИК и СНК «О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах)» от 10 апреля 1923 г. В нем указывалось, что государственными трестами признавались «промышленные предприятия, которым государство предоставляет самостоятельность в производстве своих операций, согласно утвержденному для каждого из них уставу, и которые действуют на началах коммерческого расчета с целью извлечения прибыли». Предприятия имели почти полную свободу в выборе покупателей, руководствуясь соображениями прибыли, сами определяли номенклатуру и ассортимент выпускаемой продукции.

В соответствии с этими принципами строилась и система ценообразования. Цены на продукцию государственных предприятий первоначально стали устанавливать с учетом рыночной конъюнктуры так, чтобы они были «не ниже себестоимости товаров и не выше рыночных цен».

Задача регулирования цен была возложена на Комитет цен, который в соответствии с декретом СНК от 5 августа 1921 г. являлся высшим междуведомственным органом по установлению оптовых и розничных цен на все товары, отпускаемые государственными учреждениями и предприятиями друг другу, кооперации и населению, а также по установлению пределов начислений на цены монопольных товаров и установлению твердых покупных цен на заготавливаемые для государства продукты в том случае, если такие цены были предусмотрены особыми декретами СНК.

Требование покрытия себестоимости естественно вытекало из принципа самоокупаемости, являлось одним из средств достижения безубыточной работы предприятий и трестов.

Намеченная система ценообразования просуществовала недолго. Уже в начале 1922 г. Госплан и ВСНХ встали на путь установления «ориентировочных цен». С января 1922 г. Комитету цен было предписано устанавливать лишь минимальные цены. Это объяснялось необходимостью предоставить трестам «хозяйственную автономию, право свободной продажи производимой продукции по складывающимся на рынке ценам». Такой порядок ценообразования означал допущение стихийности в действии законов товарного производства, которая, как мы увидим, не замедлила проявить вскоре свои негативные стороны. В то же время принятая практика ценообразования была оправдана, так как позволила в кратчайшие сроки перевести большую часть промышленности на хозяйственный расчет, значительно сократить государственные расходы и увеличить поступления в государственный бюджет, что в свою очередь дало возможность постепенно решать задачу оздоровления финансового хозяйства страны и интенсивно сокращать дефицит государственного бюджета. Следует отметить, что такая практика ценообразования распространялась далеко не на все виды товаров, что подтверждается приведенными выше примерами порядка установления цен на топливо и тарифов на железнодорожном и речном транспорте.

Практика ориентации на рынок породила наряду с позитивными и определенные негативные явления. Как указывалось в сборнике «На новых путях», «государственные предприятия, быстро брошенные в стихию вольного рынка и денежного хозяйства, в течение первого года своей деятельности оказались не в состоянии как по объективным условиям, так и в силу субъективных свойств своих руководителей вполне справиться с рентабельным размещением своей продукции на рынке. В течение истекшего года в общем вся промышленность не только не восстановила тех затраченных и отчужденных ею ценностей, но потеряла значительную часть своих капиталов и вступает в новый операционный год с меньшим запасом собственных средств, чем те, которыми она владела в начале истекшего операционного года».

Узость внутреннего рынка, нехватка сырья и материалов привели к тому, что между государственными предприятиями возникла конкурентная борьба. Нередко с целью реализации продукции тресты шли на ее продажу по ценам, не покрывавшим даже издержек производства.

Одним из последствий свободного действия рыночных сил в сфере промышленного производства явился кризис сбыта 1923 г., непосредственно связанный с так называемыми «ножницами цен». К осени 1923 г. советская экономика оказалась перед фактом резкого распадения уровней цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию.

Так, в октябре индекс промышленных цен составлял 1,76 против 1,20 в ноябре 1922 г., индекс же цен на продукты сельского хозяйства за этот период упал с 0,84 до 0,57. Коэффициент оптовых промышленных цен против довоенного уровня составлял в октябре 1923 г. 2,75, а оптовых сельскохозяйственных цен — 0,88.

Причин возникновения «ножниц цен» было довольно много, на основные из них указала еще резолюция XIII конференции РКП (б) «Об очередных задачах экономической политики» в январе 1924 г. Одна из них состояла в стихийности действия рыночных сил (притом в условиях значительного влияния частного капитала в промышленности и преобладающего в оптовой и особенно в розничной торговле), интенсивном росте цен на промышленные товары, определяемом стремлением государственных трестов к получению прибыли.

В резолюции XIII конференции РКП (б) отмечалось: «В погоне за покрытием убытков, понесенных промышленностью… ряд хозорганов неправильно применил директиву XII съезда о необходимости стремиться к прибыльности и чрезмерно поднял цены до уровня, доступного лишь более платежеспособному рынку».

Выход из кризиса был найден в том, что государственные органы начиная с конца 1923 — начала 1924 г. все в большей и большей мере использовали свое право в регулировании уровня цен, определении производственных заданий, усиливалось влияние государства не только на сферу производства, но и на сферу обращения.

Еще в конце 1921 г., поставив вопрос о необходимости развития торговли, Советское государство приступило к решению задачи ее подчинения государственному контролю, с тем чтобы в конечном счете всецело взять ее в свои руки. Об этом говорилось уже в резолюции XI Всероссийской конференции РКП (б): «Основной задачей РКП в данный момент в области хозяйства, — читаем мы, — является руководство хозяйственной работой Советской власти в том направлении, чтобы, исходя из наличия рынка и считаясь с его законами, овладеть им и путем систематических, строго обдуманных и построенных на точном учете процесса рынка экономических мероприятий взять в свои руки регулирование рынка и денежного обращения». Эта задача подтверждалась также в резолюциях XI и XIII съездов РКП (б) и других партийных и хозяйственных документах. Так, 19 июля 1921 г. СНК принял декрет «Инструкция о порядке открытия и производства всякой торговли и правила надзора за ней», 9 мая 1922 г. утвердил «Положение о комиссии по внутренней торговле при СТО», которая была учреждена именно в целях регулирования вопросов внутренней торговли.

С целью организационного оформления торговых отношений между различными предприятиями широко использовались товарные биржи. Первая из них возникла в Саратове в июле 1921 г. по инициативе органов потребительской кооперации. 29 декабря 1921 г. в Москве была открыта Центральная товарная биржа.

Президиум ВСНХ предложил всем главным управлениям, трестам и объединениям вступить в члены биржи, все торговые операции производить преимущественно на бирже и руководствоваться биржевыми ценами. Ни одно учреждение или предприятие не имело права реализовать свою продукцию по ценам ниже биржевых. Правда, в дальнейшем постановлением ЦИК и СНК СССР от 21 января 1927 г. были разрешены добровольное участие государственных трестов и организаций в товарных биржах и обращение их к биржевому посредничеству.

23 августа 1922 г. СТО принял постановление «О товарных биржах». Они были отнесены к общему ведению СТО в лице комиссии по внутренней торговле. Непосредственное наблюдение за их деятельностью возлагалось на областные и губернские экономические совещания. Все это позволило правительственным органам контролировать объем рынка, направление движения товаров и уровень цен.

В числе финансовых институтов, использовавшихся государством для управления рынком, следует назвать также фондовые биржи и фондовые отделы при товарных биржах, возникшие в стране по декрету СНК от 20 октября 1922 г. «О фондовых биржевых операциях». В функции фондовых бирж входило осуществление торговли иностранной валютой как в наличности, так и траттами или чеками, банкнотами, государственными ценными бумагами, акциями, благородными металлами в слитках. Фондовые биржи и фондовые отделы товарных бирж подлежали непосредственному ведению Наркомфина.

Проводя целенаправленную работу по усилению государственного воздействия на экономику, в мае 1924 г. были учреждены Народный комиссариат по внутренней торговле Союза ССР и аналогичные наркоматы союзных республик. В их составе в свою очередь были выделены органы, ответственные за разработку и проведение общегосударственной торговой политики. Постановлением СТО от 22 февраля 1924 г. «О порядке установления предельных цен на товары» Комиссии по внутренней торговле при СТО было предоставлено право регулировать товарные цены на все товары на всех стадиях их обращения.

Большая работа была проведена по сближению уровней цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию. С этой целью уже в 1924 г. был осуществлен ряд мер по улучшению работы промышленности, повышению производительности труда, снижению себестоимости продукции и накладных расходов. Одновременно принимались меры к повышению цен на сельскохозяйственные продукты и развитию их производства. Для предоставления крестьянам дешевого кредита и вытеснения из деревни ростовщика был создан Центральный сельскохозяйственный банк, повышены заготовительные цены на хлеб, увеличен его экспорт за границу.

Все эти меры привели к тому, что индекс цен на промышленные товары снизился до 1,13 (в октябре 1923 г. — 1,76), а индекс цен на сельскохозяйственные продукты возрос до 0,88 (в октябре 1923 г. — 0,57).

Для проведения политики снижения розничных цен, а следовательно, и их регулирования постановлением СНК от 14 апреля 1926 г. при Наркомате внешней и внутренней торговли была создана межведомственная комиссия по снижению розничных цен.

Большую роль в качестве орудия государственного регулирования промышленности и торговли, организации и рационализации рынка промышленных товаров должны были сыграть синдикаты. Их функции определялись следующим образом: «Урегулирование, путем согласования, торговой и заготовительной деятельности трестов, с тем чтобы устранить вредную для государства и трестов конкуренцию и помочь трестам совместными усилиями планомерно овладеть рынком сбыта и заготовок».

Их непосредственная задача в момент организации состояла в том, чтобы, взяв в свои руки снабженческо-сбытовые операции, исключить возможность реализации товаров, произведенных государственными трестами, по ценам ниже себестоимости и упорядочить систему торговли промышленными товарами. Правда, на первых порах решение этой задачи осложнялось тем, что калькуляция цен в силу неустойчивости денег была крайне затруднена. Эта проблема была снята в ходе успешного проведения денежной реформы 1922—1924 гг.

Однако постепенно синдикаты из органов организации торговой деятельности своих пайщиков-трестов, сокращения торговых издержек и устранения конкуренции между ними превратились в центры планового распределения продукции в сфере внутреннего хозяйственного оборота. Они охватили практически все крупные отрасли промышленности (первые синдикаты — текстильный и соляной возникли в 1922 г., в 1928 г. в стране действовал 51 синдикат). Постепенно коммерческофинансовые вопросы работы трестов также перешли в область компетенции синдикатов, а тресты сохранили за собой лишь функции технического руководства производством. В последний период существования синдикатов (упразднены были в ходе хозяйственных реформ 1929— 1932 гг.) они превратились в органы оперативного руководства и планирования производства и даже капитального строительства. Предприятия производили и отгружали продукцию только согласно заказам (нарядам) синдикатов. При этом характерно, что согласно новому положению ЦИК и СНК СССР о трестах от 29 июня 1927 г. и положению о государственных синдикатах от 28 февраля 1928 г. они должны были действовать «на началах коммерческого расчета в соответствии с утвержденными плановыми заданиями», т. е. задача извлечения прибыли как цель деятельности, в частности, трестов, содержавшаяся в декрете СНК от 10 апреля 1923 г., была снята. На первое место теперь выдвинулась задача выполнения плановых заданий.

В конечном счете допущение капитализма и рынка мыслилось в рамках отнюдь не стихийного, а организованного капитализма. В этом русле предполагалось использование и концессий, и арендных отношений, и частнохозяйственных форм, и, конечно же, государственного сектора в тех сферах хозяйственной деятельности, которые относились к так называемым командным высотам экономики.

Уже к началу 1923 г. экономика страны представляла собой довольно пеструю картину. В ней функционировали:

• ? государственные предприятия электротехнической, металлургической, топливной, военной промышленности и транспорта, содержащихся за счет средств госбюджета;
• ? государственные тресты и синдикаты в промышленности, производящей товары широкого потребления, хозяйствующие на началах коммерческого расчета;
• ? предприятия, сданные в аренду частным лицам;
• ? акционерные предприятия со смешанным капиталом;
• ? иностранные предприятия на концессионных началах;
• ? кооперативные предприятия города и деревни;
• ? коммуны;
• ? государственные сельскохозяйственные предприятия — совхозы;
• ? индивидуальные крестьянские хозяйства, представлявшие большую часть населения страны (около 75%).

При этом на всем протяжении нэпа концессионные, акционерные и частные промышленные предприятия так и не получили значительного развития. Мелкая кустарно-ремесленная, кооперативная и частная промышленность, не требовавшие для своего развития сосредоточения крупных капиталов, больших запасов сырья, топлива, продовольствия и не сильно зависящие от транспорта, уже ко второму году нэпа выросли на 30%, а их доля в общем объеме промышленного производства составила 40%. К 1924/25 г., когда в целом была восстановлена легкая государственная промышленность, доля мелкой и кустарной промышленности упала до 20%. Медленнее восстанавливалась тяжелая промышленность, и особенно машиностроение. Тем не менее по мере восстановления тяжелой индустрии доля ремесленно-кустарной промышленности падала и к 1927/ 28 г. она составляла 15%, т. е. столько же, сколько и в 1913 г.

Из всей продукции мелкой и кустарно-ремесленной промышленности, оцениваемой в 1927/28 г. в 1312 млн руб. (в ценах 1923 г.), 2,1% вырабатывали государственные предприятия, 24,1% — кооперативные и 7,3% — частные. Общий объем продукции, производимый цензовой промышленностью, равнялся 10 987 млн руб., из которого 98,5% создавалось на государственных предприятиях, 0,81% — на частных и 0,64% — на концессионных.

В сельском хозяйстве государственные предприятия (совхозы) не получили большого распространения, количество их с момента образования в среднем не менялось, содержались они на средства государственного бюджета. Коммуны составляли на 1 января 1928 г. 7,7% общего количества коллективных хозяйств. Большое распространение при этом получили простейшие коллективно-земледельческие хозяйства на кооперативных началах.

В первые годы нэпа существовала вполне выраженная тенденция к образованию в стране полноценного рынка, включавшего рынок средств производства, рынок капиталов, рынок рабочей силы и, как следствие, рынок потребительских благ и услуг.

В 1921 г. по мере возрождения товарно-денежного хозяйства начинается работа по восстановлению в своих правах кредита, предпринимаются меры по организации кредитной системы. Первым создается Народный банк СССР, правда, осуществляющий в начале своей деятельности скорее «кредитное финансирование», чем кредитование. Вместе с тем начало было положено.

С 1922 г. начинается процесс создания коммерческих банков.

В феврале 1922 г. учреждается Всероссийский банк потребкооперации, в сентябре — Промбанк. В этот же период разрешено создание обществ взаимного кредита, предоставлена концессия иностранным государствам на открытие Российского коммерческого банка (впоследствии преобразованного в Банк для внешней торговли с принятием на себя Наркомвнешторгом акций банка).

В 1924 г. открывается Электробанк, в 1925 г. — Центральный банк коммунального и жилищного хозяйства. В 1922 г. появля ется сеть губернских обществ сельскохозяйственного кредита, а в 1924 г. утверждается устав Центрального банка сельскохозяйственного кредита. Функции низовых звеньев системы сельскохозяйственного кредита выполняли кредитные товарищества. В целях улучшения обслуживания отдельных районов страны и повышения качества банковских услуг учреждаются крупные региональные коммерческие банки — Дальневосточный, ЮгоВосточный и Среднеазиатский.

Характерными чертами развития кредитного дела в это время были стихийность и несогласованность, хаотичность организации кредитных операций, повлекшие за собой такие негативные последствия, как нарушение платежной дисциплины, кредитование одного, нередко некредитоспособного клиента одновременно несколькими банками и т. д. Вполне обоснованным можно считать недовольство правительства неорганизованностью функционирования банковской системы и его стремление предпринять радикальные меры по устранению указанных недостатков. Однако трудно согласиться с теми конкретными мерами по организации кредитной системы, которые были предприняты в ходе комплекса реформ конца 1920;х — начала 1930;х годов, приведших к полному отказу от новой экономической политики.

Проблемы в организации кредитного дела были связаны во многом с тем, что организационно-контрольные функции за кредитной деятельностью были возложены не на Государственный банк СССР, а на Наркомфин, что нарушало стройность структуры кредитной системы.

И в то же время Госбанк, который по логике вещей должен был являться основой всей кредитной деятельности в стране, имея крупные финансовые ресурсы, право эмиссии и большой основной капитал, занимался преимущественно краткосрочным кредитованием, оказался в состоянии конкуренции с коммерческими банками и практически выступал как один из крупных коммерческих центров, действуя наряду с другими банками и борясь с ними за привлечение клиентов.

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 15 июня 1927 г. «О принципах построения кредитной системы» руководство всей кредитной системой поручалось Государственному банку, он становился центральным оперативным органом кредитования. Однако, как и прежде, общее руководство деятельностью кредитных учреждений оставалось прерогативой Наркомфина. По Положению о НКФ он должен был выполнять функции организации и регулирования денежного обращения, а также управлять государственным, коммунальным и частным кредитом. Закрепление и дальнейшее развитие подобной практики привели к выполнению кредитной системой не свойственных ей функций по финансированию (а не кредитованию на условиях платности и возвратности) народного хозяйства. Финансовые потребности, дефицит госбюд жета покрывались банковскими кредитами, а банки из самостоятельных хозрасчетных организаций превратились в конечном счете в государственные учреждения. Прямым следствием этого явились серьезное расстройство денежного обращения, резкое несоответствие денежной и товарной массы, нарастание инфляционных тенденций.

Значительная часть важнейших элементов новой экономической политики (государственный и частнохозяйственный капитализм в сфере производства и обмена, свобода рыночных отношений для многомиллионных крестьян и ремесленников) вела к возрождению и развитию капиталистических тенденций, активизации старой и возникновению новой буржуазии в городе и деревне.

В. И. Ленин отмечал в связи с этим, что, в частности, в деревне «„крестьянская беднота“ (пролетарии и полупролетарии) превратились в очень большом числе случаев в середняков. От того мелкособственническая мелкобуржуазная „стихия“ усилилась».

В силу этих обстоятельств новая экономическая политика, по мысли ее авторов, должна была включить ряд специальных мер государственного ограничения частного капитала как в городе, так и в деревне, регулировать его деятельность, с тем чтобы обеспечить развитие капитализма лишь в тех масштабах, которые позволяли успешно использовать его «как посредствующее звено между мелким производством и социализмом, как средство, путь, прием, способ повышения производительных сил», поскольку задача строительства социализма всегда формулировалась как главная, перспективная задача государственной власти.

Решающим обстоятельством, ограничивающим развитие капитализма, считалось сохранение в руках государства ключевых экономических позиций. «…Пока транспорт и крупная промышленность остаются в руках пролетариата, — писал В. И. Ленин, — развитие капитализма под контролем и регулированием пролетарского государства… выгодно и необходимо…» Намечая меры по ограничению капиталистических тенденций, исходили из того, что они должны осуществляться в первую очередь по следующим направлениям: ограничение эксплуататорских тенденций кулачества; сохранение и укрепление монополии внешней торговли; заключение таких концессионных договоров, которые не давали бы каких-либо преимуществ иностранной буржуазии по сравнению и за счет государственных предприятий; строгий контроль за соблюдением частным капиталом норм советского законодательства.

Раскрывая содержание новой экономической политики, хотелось бы обратить внимание и на то обстоятельство, что в процессе экономических преобразований отнюдь не происходило ликвидации государственной собственности. Основные изменения (там, где они происходили) состояли в формах ее реализации. В частности, в ходе внедрения коммерческого, хозяйственного расчета осуществлялись лишь отделение функции хозяйствования от функции государственной собственности, обособление национализированных предприятий от государственного аппарата управления, превращение их в относительно самостоятельных товаропроизводителей. Именно эта идея была заложена в положении о том, что государство не несет ответственности за деятельность трестов, что последние действуют на основе коммерческого расчета, т. е. в соответствии с рыночной конъюнктурой. Использовались и другие формы такого отделения — концессии, аренда, кооперативные объединения (работников внутри государственного предприятия или целых предприятий в паевые товарищества), государственные акционерные общества и т. п.

Конечно, в силу многих причин — отсутствие опыта хозяйствования и квалифицированных кадров, неразработанность законодательства о новых формах реализации государственной собственности и, наконец, упрощенное понимание нэпа и социализма — попытки достигнуть разнообразия форм функционирования общенародной собственности не дали желаемых результатов. К тому же принимавшиеся меры по соединению государственного хозяйства с рынком были непоследовательными, половинчатыми и незавершенными.

Далее, не все отрасли государственной промышленности переводились на рыночные отношения. Вне их, как и до революции, оставалось военное производство, а на его финансирование расходовалось от 23% в 1923/24 г. до 12% в 1926/27 г. средств от суммы расходов на военные и мирные отрасли. Нерыночный режим хозяйствования распространялся на электроэнергетику, некоторые важнейшие отрасли промышленности группы «А» (металлургическую и ряд других), железнодорожный транспорт.

Такие формы реализации собственности, как концессии и аренда, заранее ставились в узкие рамки. Крупные предприятия предполагалось сдавать в концессии. Сдаче в аренду подлежали мелкие и средние бездействовавшие или слабоработающие предприятия, занятые в основном производством потребительских товаров. Эти отрасли не требовали вложения больших средств, средства их оборачивались быстрее. На 1 октября 1928 г. арендный фонд был определен в 8632 предприятия, из них в аренду было сдано 72%. Слабое влияние на развитие рыночных отношений оказали паевые товарищества и акционерные общества.

Экономический интерес — один из ведущих принципов новой экономической политики. Как содержательный элемент он присутствовал в идее перехода к продовольственному налогу, в предоставлении возможности крестьянам продавать на вольном рынке излишки продуктов своего труда, в хозяйственном расчете промышленных предприятий, в обращении к кооперативной форме хозяйства, в концессиях, аренде, не говоря уже о частнохозяйственном капитализме, т. е. по существу во всех основных экономических формах, применявшихся в период новой экономической политики.

По своему замыслу и направленности новая экономическая политика могла стать исключительно плодотворной и результативной политикой Советского государства, всемерно ориентированной на реальное социально-экономическое и политическое положение России. Известные положительные результаты она, безусловно, дала. Так, все-таки за весьма короткий исторический период удалось восстановить промышленность, уменьшить безработицу, повысить уровень удовлетворения потребностей населения в промышленных товарах. Концессии, производя в 1927/28 г. менее 1% общего объема продукции государственной промышленности, в отдельных отраслях, особенно добывающих, достигли доли 20—60%. На арендованных госпредприятиях в 1924/25 г. производилось 3% продукции промышленности, на предприятиях местной промышленности эта доля поднималась до 1/3. Удалось восстановить производство на нескольких тысячах мелких предприятий, которые способствовали развитию рынка потребительских товаров в стране, укреплению экономических связей города и деревни. Арендованные предприятия задействовали часть безработных (к 1 июля 1923 г. в них насчитывалось около 6% общей численности рабочих). За счет арендной платы увеличились материальные и финансовые ресурсы государства, направлявшиеся на восстановление хозяйства, прежде всего местного. С внедрением хозрасчета стали расти внутрипромышленные накопления: прибыль по отношению к уставному капиталу в 1923/24 г. составила 3%, в 1924/25 г. — 4,6% (по другим расчетам — 7,8%). Соответственно уменьшилась нагрузка на госбюджет по финансированию промышленного производства. В 1925/26 г. в капиталовложениях в промышленность амортизация и собственная прибыль составили 59%.

Однако переоценивать результативность новой экономической политики в целом достаточных оснований нет.