Попытки давления на нашу торговую политику со стороны иностранцев

Господство на Западе фритредерских идей сказалось в том любопытном факте, что иностранные промышленные круги, практически заинтересованные в том, чтобы еще больше повернуть нашу торговую политику на путь фритредерства, пытаются произвести с этой целью натиск на русское правительство и общественное мнение. В таком направлении действовало, например, английское правительство.

Агент английского правительства г. Мичель, состоявший при Великобританском посольстве в Санкт-Петербурге, на обеде, данном в его честь московскими промышленниками, пытался прельстить идеей свободы торговли и конкуренции, необходимых, по его словам, для совершенства промышленных изделий. Однако уже тогда обнаружилось, что протекционистский интерес в русском промышленном классе сильнее и жизненнее фритредерского. На том же обеде, в ответ на мичелевские восхваления свободной торговли, представители московской промышленности указали на то, что система свободной торговли непригодна для России.

Есть косвенное указание на то, что к этой английской фритредерской агитации были в известной мере причастны наши фритредерски настроенные бюрократические сферы. «Отчет о современном состоянии торговли между Великобританией и Россией», представленный Мичелем английскому правительству, был в 1866 г. издан на русском языке и напечатан в типографии министерства финансов. Этот отчет представляет, в сущности, агитационную брошюру в пользу свободной торговли, изданную для поучения наших промышленных и торговых кругов.

Отчету предпослана дипломатическая депеша — лорда В. Кларендона г. А. Буканану, — в которой излагаются обстоятельства составления отчета. В 1865 г. в Москве было предположено открыть национальную выставку художественных и промышленных произведений России. Представители английских торговых кругов пожелали отправить в Москву депутацию для изучения и представления отчета о разных бывших на выставке сырых и мануфактурных русских произведениях. Лорд Дж. Россель, находя, что такая мера должна повести к желательному усилению и развитию торговых сношений между обеими странами, и желая оказать депутации посильное содействие, присоединил к ней г. Мичеля, как хорошо знавшего русский язык. «Я же полагал, — продолжает лорд Кларендон, — что г. Мичель мог был оказать большую услугу, если бы он издал отчет о результатах своего пребывания в Москве и своих совещаний с главными представителями торгового сословия в Англии и России. Таково именно происхождение настоящего отчета, препровождаемого при сем для сообщения Российскому Правительству».

Кларендон так комментирует данные отчета. «Введенные в Русском тарифе 1857 г. понижения пошлин, по-видимому, не оправдали опасений тех лиц в России, которые предвидели одни гибельные последствия от оных; напротив, они возбудили предприимчивость, которая, несмотря на искусственную систему протекции, привела к весьма удовлетворительным результатам».

В своем отчете г. Мичель приходит к таким выводам относительно смягченного уже тарифа 1857 г. «И потребители, и страна, и государственная казна, и сами русские фабриканты получили бы громадную выгоду от устранения того поощрения обману и подкупу, которое представляет настоящий высокий тариф. Притом же, утверждение московских фабрикантов, будто пошлины в настоящем их размере только что достаточны для спасения их от разорения, опровергается тем фактом, обнаруженным в хлопчатобумажной и шерстяной промышленности, что фабриканты сами скидывают 30% с той выгоды, которую номинально предоставляет им тариф. Само собой разумеется, что они не добровольно от нее отказываются; это пожертвование вынуждено у них соперничеством контрабандных товаров».

Тут Мичель ссылается на другое произведение той же категории, к какой принадлежит и его отчет: на «Записку о заключении торгово-таможенного договора между Германским Таможенным Союзом и Россией», составленную постоянным германским коммерческим съездом — Handelstag’oM (учреждением, существующим и поныне и пользующимся огромным влиянием)¹. Эта записка еще до опубликования отчета Мичеля была издана в Санкт-Петербурге и Москве^[1][2].

По записке, справедливость требует в настоящее время предоставления фабрикантам в видах развития туземной промышленности более легкой возможности приобретать необходимые заграничные сырые материалы или беспошлинно, или с весьма умеренной пошлиной. Таможенные же доходы должны получаться от обложения жизненных припасов, не составляющих предмета необходимой потребности, и с фабричных изделий, кроме машин.

Вообще записка признает русский тариф, несмотря на сделанные в 1857 г. сбавки, имеющим враждебный торговле характер и содержащим чрезмерно высокие пошлины, а потому требующим коренного преобразования. Записка аргументирует понижение тарифа следующими соображениями:

1) Изменению торговой политики предшествовал недостаток путей сообщения и крепостное право; с проведением железных дорог, крестьянской эмансипацией и другими реформами легче осуществить и тарифную реформу.

• 2) Громадные размеры контрабанды ведут к финансовым убыткам и нравственной порче целых местностей. Единственное действительное средство против контрабанды — коренная реформа таможенного тарифа в либеральном духе.
• 3) Замена стеснительной покровительственной системы более рациональной фискальной системой и введение в торговые сношения облегчений послужит для России самым верным и естественным средством в достижении полнейшего развития промышленности, благосостояния и торговли.

Против аргументации записки Handelstag’a русские купеческие общества представили возражения¹. По поводу этих-то возражений на доводы столь «ясной и логичной записки» Мичель ополчается против петербургского купечества, аттестуя его соображения в весьма невежливой форме. «Между русскими фабрикантами и в массе русского купечества, — говорит он, — существует крайнее незнание и предубеждение, относительно вопроса о свободной торговле… Возражение младшей из столиц России, говоря беспристрастно, есть самое непросвещенное писание, когда-либо являвшееся по этому предмету».

Далее Мичель говорит о захвате русской промышленности иностранцами.

«Весьма прискорбно, что к образовавшимся в России с 1823 г. многочисленным туземным интересам присоединяются еще интересы толпы иностранцев, которые нашли для себя выгодным поселиться в стране, где высокий тариф дает им возможность наживаться за счет общества. Огромные жалованья, получаемые англичанами, приглашаемыми для управления хлопчатобумажными фабриками (это пишет агент английского правительства. — П. С.), могут служить примером громадной наживы, которую иностранцы извлекают из обучения русских фабричному делу. Большая часть значительнейших фабрик во всей России или принадлежит иностранцам, или находится в управлении иностранцев, которые опасаются, чтобы конкуренция не уменьшила их настоящих барышей и не поставила более свойственных России отраслей промышленности в более нормальное положение…

Впрочем, оппозиция, выражаемая теперь небольшой частью русского общества, вероятно, уменьшится, когда оно уразумеет, что свобода торговли вовсе не предполагает непременной и полной отмены всех пошлин и пожертвования всеми существующими интересами. Понижение тарифа настолько, чтобы он предоставлял еще русскому фабриканту преимущество в 15 или 20% перед его заграничным соперником, — вот все, о чем теперь ходатайствуется в видах общей пользы; и в настоящей записке доказано, что если это желание не будет в скором времени удовлетворено, то торговля, издавна существующая между^[3]

Англией и Россией, должна еще более прийти в упадок, а вместе с ней и падет доверие к России, как стране преуспевающей, просвещенной и совершенствующейся".

Приведенные выдержки из записки Handelstag’a и из отчета Мичеля весьма характерны для торгово-политической атмосферы, господствовавшей в 1860-х гг. в России. Характерны они и как иллюстрация прямого и довольно назойливого вмешательства иностранцев в русские торгово-политические дела. В цитированных агитационных произведениях иностранных авторов сквозит чувство культурного превосходства западных людей над восточными варварами, русскими.

В настоящее время этот менторский тон в отношении к русским более невозможен. Но записка германского торгового съезда и отчет Мичеля вполне понятны в ту эпоху, когда Россия почти не располагала еще национальным общественным мнением и не оправилась от поражения, нанесенного ей в Крымскую кампанию.

• [1] См.: Записка о заключении торгово-таможенного договора между Таможеннымсоюзом и Россией, представленная правительствам Таможенного союза депутациейПостоянного германского коммерческого съезда. СПб., 1896. — Ред.
• [2] См.: Соболев М. Н. Таможенная политика России во второй половине XIX века. Томск, 1911. С. 182—183.
• [3] См.: Мнение Постоянной депутации московских купеческих съездов по поводузаписки, представленной правительствам Таможенного союза депутацией Постоянногогерманского коммерческого съезда о заключении торгово-промышленного договорамежду Россией и Германским таможенным союзом. М., 1865. — Ред.