Проблема собственно инвестиционного договора (инвестиционного контракта) как договорного типа и его правовой квалификации в российском правоведении

Понятие «инвестиционный договор», так же как и понятие «инвестиции», носит собирательный характер. Для законотворческой практики это означает невозможность формулирования единого договорного типа под названием «инвестиционный договор», которое бы охватывало все сферы экономической жизни.

В доктрине это обосновывалось тем, что, будучи собирательным понятием, инвестиционный договор включает в себя различные виды гражданско-правовых договоров, которые объединяются тем, что регулируют инвестиционную деятельность^[1].

Тем не менее, в практике имеет место и противоположная точка зрения точка на инвестиционный договор как на самостоятельный договорный тип, не поименованный в законодательстве, что, с точки зрения правоведов, отстаивающих эту позицию, не противоречит принципу свободы договора. Развитие этой идеи приводит к выводу о необходимости закрепления законодательной конструкции инвестиционного договора^[2].

Сторонники выделения инвестиционного договора как самостоятельного договорного типа исходят из того, что критерием признания его самостоятельности служит признак осуществления инвестиционной деятельности^[3].

Предметом такого договора является инвестиционная деятельность, в результате которой могут:

• а) создаваться (к примеру, в договорах строительного подряда, участия в долевом строительстве, о развитии застроенной территории);
• б) приобретаться (к примеру, в договорах мены или купли-продажи валютных ценностей, ценных бумаг, долей в уставных (складочных) капиталах хозяйственных обществ и товариществ, паев в производственных кооперативов, а также оборудования и других основных средств; финансовой аренды (лизинга); об отчуждении исключительного права; учредительных договорах о создании хозяйственных товариществ и обществ);
• в) изменяться (реконструироваться объекты движимого и недвижимого имущества (к примеру, в концессионном соглашении, соглашении об осуществлении деятельности в особых экономических зонах) объекты движимого и недвижимого имущества и т. д.^[4]

Основываясь на этих тезисах, один из наиболее последовательных сторонников этой концепции В. Н. Лисица выделяет «юридически значимые признаки»: наличие инвестиций — объекта гражданских прав, не изъятых из гражданского оборота и подлежащих вложению; наличие объекта деятельности, который может приносить доход инвестору; наличие сделки по вложению инвестиции в объект деятельности^[5].

Попытки выделения юридически значимых признаков инвестиционного договора как основания выделения соответствующего договорного типа имеют место и в других работах^[6]. Возникающие при этом сложности определения правовой природы таких договоров исследователи пытаются преодолеть за счет апелляций к «смешанному договору» или к «нетипичной договорной конструкции».

Однако сторонники самостоятельности договорного типа инвестиционного договора не развеивают сомнений своей системой аргументов. Прежде всего, в основу их логики ложатся доводы экономического характера. Ключевым в этой системе являются понятия «инвестиции» или «инвестиционная деятельность», которые не поддаются юридизации, т. е. такой их формализации, которая бы охватывала все экономические феномены инвестирования на основе единых юридически значимых признаков.

Индикатором невозможности юридизации инвестиций в едином понятии является и поведение законодателя, который, регулируя инвестиционные отношения в той или иной области, каждый раз формулирует законодательную дефиницию инвестиций применительно только к этой сфере отношений (строительство, пенсионные накопления, рынок ценных бумаг и т. д.). Как объект, так и предмет «инвестиционных отношений» и «инвестиционного договора», как правило, совпадает с объектом гражданских отношений и гражданско-правового договора. А гражданско-правовые отношения и гражданско-правовые договоры, опосредующие их, имеют определенную юридическую оболочку (купля-продажа, строительный подряд, лизинг, совместная деятельность и т. д.). Попытка же определить предмет инвестиционного договора через инвестиционную деятельность тавтологична и не снимает неопределенности в исследовании явления.

Судебная практика при квалификации инвестиционных правоотношений, складывающихся в сфере капитального строительства, в целом всегда исходила из того, что эти отношения опосредуются многообразными договорными формами.

В каждом конкретном случае суды устанавливали существо отношений, складывающихся между сторонами, и квалифицировали договор в соответствии с выявленными правовой сущностью и содержанием. При этом в одном из судебных актов было сформулировано достаточно емкое обоснование такого подхода: понятие «инвестиции» не имеет строгого или общепризнанного юридического содержания, а потому при использовании в наименованиях договоров оно может обозначать разнообразные отношения, складывающиеся между участниками гражданского оборота^[7].

Обзор практики кассационных арбитражных судов свидетельствует о том, что, интерпретируя инвестиционные договоры в области строительства, суды квалифицировали их как:

• смешанный договор, основываясь на положениях ст. 421 ГК, согласно которой стороны вправе заключить любой договор, содержащий элементы других договоров и не противоречащий ГК^[8];

• • содержащий элементы договора строительного подряда^[9];
• • договор подряда для государственных нужд^[10];
• • договор, не являющийся простым товариществом^[11];
• • договор, который противопоставляется договору строительного подряда^[12];
• • договор купли-продажи будущей недвижимой вещи^[13].

Своего рода итогом этой судебной практики стало постановление Пленума ВАС РФ от 11.07.2011 № 54 «О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем»^[14], в котором делается вывод о том, что судам при рассмотрении споров, вытекающих из договоров, связанных с инвестиционной деятельностью в сфере финансирования строительства или реконструкции объектов недвижимости, следует устанавливать правовую природу соответствующих договоров и разрешать спор по правилам глав 30 («Купля-продажа»), 37 («Подряд»), 55 («Простое товарищество») ГК РФ. При этом судам рекомендовано, если не установлено иное, оценивать такие договоры как договоры купли-продажи будущей недвижимой вещи.

Как следствие, в текстах судебных актов стали появляться положения о том, что понятие «инвестиции» не имеет собственного строгого или общепризнанного юридического содержания, а потому при использовании в наименованиях договоров оно может обозначать разнообразные отношения, складывающиеся между участниками гражданского оборота, поэтому необходимо выявлять природу договоров, именуемых сторонами «инвестиционными»^[15].

Кроме того, суды достаточно часто отмечают гражданско-правовую природу инвестиционных соглашений. Например, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 02.07.2013 № 1039/13 указывается, что термины «инвестиции», «инвестиционная деятельность», «инвестиционный договор» не имеют своего собственного строгого юридического содержания и обычно используются в законодательстве в качестве общего обозначения для целой группы различных гражданско-правовых сделок, имеющих своей целью приобретение имущественных прав на возмездной основе^[16].

В Определении ВС РФ от 09.02.2017 № 305-ЭС16−19 956^[17] сказано, что инвестиционный контракт представляет собой гражданско-правовой договор, то есть соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей.

Вывод, который был сделан применительно к инвестициям в области строительства недвижимости, может быть распространен на любую сферу инвестиционной деятельности, независимо от того, что является предметом договора. Суды, разрешая спор, вытекающий из «инвестиционного договора», должны определить правовую суть спорных отношений и применить к ним правила той договорной модели, которая им соответствует.

• [1] Лапутева Е. В. Совершенствование договорных отношений в области жилищногостроительства: дис. … д-ра юрид. наук. М., 2003. С. 86.
• [2] Буслаева Л. М. Правовая природа инвестиционных договоров // Современноеправо. 2012. № 3. С. 82.
• [3] Лисица В. Н. Правовое регулирование инвестиционных отношений: теория, законодательство и практика применения. Новосибирск, Минобрнауки России, Новосибирский нац. исслед. гос. ун-т, 2011. С. 196.
• [4] Там же. С. 197.
• [5] Лисица В. Н. Юридические признаки инвестиционной деятельности. // Предпринимательское право. Приложение «Бизнес и право в России и за рубежом». 2013. № 1.
• [6] Ласковый В. А. Инвестиционный договор в строительстве как самостоятельныйтип договора в Российской Федерации // Право и политика. 2006. № 5. С. 142 и далее ;Басыров И. И. Понятие и признаки инвестиционного договора (контракта) // Юрист.2008. № 2. С. 15—17; Козлова Е. Б. Инвестиционный договор как пробел российскогозаконодательства // Правовые вопросы строительства. 2013. № 1. С. 14—17.
• [7] Постановление Президиума ВАС РФ от 05.02.2013 № 12 444/2012 // СПС «Кон-сультантПлюс».
• [8] Постановление ФАС СЗО от 05.10.2007 № А21−7652/2006 // СПС «Консультант-Плюс».
• [9] Постановление ФАС СКО от 21.02.2005 № А53−12 157/2003 // СПС «Консультант-Плюс».
• [10] Постановление ФАС ВСО от 31.08.2005 № АЗЗ-27 269/2004 // СПС «Консультант-Плюс».
• [11] Постановление ФАС УО от 30.04.2009 № А07−1127/2008 // СПС «Консультант-Плюс».
• [12] Постановление ФАС СКО от 27.08.2008 № А32−15 975/2007 // СПС «Консультант-Плюс».
• [13] Определение ВАС РФ от 13.02.2013 № ВАС-642/12 // СПС «КонсультантПлюс».
• [14] Постановление Пленума ВАС РФ от 11.07.2011 № 54 «О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будетсоздана или приобретена в будущем» // Вестник ВАС РФ. № 9, 2011.
• [15] Постановление Президиума ВАС РФ от 05.02.2013 № 12 444/12 по делу № А32−24 023/2011 // СПС «КонсультантПлюс».
• [16] Постановление Президиума ВАС РФ от 02.07.2013 № 1039/13 по делу № А51−11 274/2012 // СПС «КонсультантПлюс».
• [17] Определение Верховного Суда РФ от 09.02.2017 № 305-ЭС16−19 956 по делу № А40−31 958/2015 // СПС «КонсультантПлюс».