Начало действия права на жизнь

Если относительно завершения жизни мнения людей более или менее совпадают, то в понимании начала жизни, а, соответственно, и субъектов права на жизнь такого единства нет. Как правило, право на жизнь распространяют только на живущих людей. Но когда начинается жизнь?

Одни считают началом жизни человека его рождение, другие — начало формирования зародыша в утробе матери. Римское право провозглашало, что «младенцы, находящиеся еще в утробе своих матерей, рассматриваются как пришедшие в этот мир во все случаях, когда вопрос касается любой вещи, которая может обернуться к их выгоде»^[1]. По некоторым свидетельствам истории, в странах древнего Востока период внутриутробного развития считался составной частью жизни и важнейшим периодом формирования человека. Подобный взгляд на жизнь сохранился во многих странах и до сих пор. Так, согласно Американской конвенции о правах человека, право на жизнь действует «с момента зачатия» (п. 1 ст. 4).

Жизнь с «момента зачатия» или «внутриутробная жизнь» берется под защиту не только национальными конституциями некоторых стран, но и судами (национальными и международными). Федеральный Конституционный Суд Германии определил в 1975 г., что формула п. 2 статьи 2 Основного закона государства «каждый имеет право на жизнь» относится ко всем живым людям, а потому и к еще не родившимся живым зародышам в утробах матерей. Поправка 8 к Конституции Ирландской республики 1984 г. звучит еще яснее: «Государство признает право на жизнь еще не родившихся младенцев, гарантирует уважение, защиту и отстаивает ее по его (государства — Д. М.) законам, как только это осуществимо». В Ирландии существует активно функционирующая ассоциация защитников прав еще не родившихся младенцев. Верховный суд Норвегии подошел к данной проблеме также прагматически. По его мнению, «законы о прекращении беременности обязательно должны быть основаны на компромиссе между уважением к будущей жизни и других, достойных рассмотрения, оснований»^[2]. С учетом этого вывода был принят норвежский Акт о прерывании беременности 1978 г. Он предусматривал, что самостоятельное решение прервать беременность могут в течение первых 12 недель беременности, с 12 до 18 недель — по решению двух врачей, если есть угроза здоровью женщины, после этого срока, если возникнут чрезвычайные ситуации и никогда, если есть уверенность в жизнеспособности плода. Согласно закону, принятому в 1993 году, в Польше запрещены аборты за исключением трех ситуаций: угрозы здоровью матери, подозрения о возникновении беременности в результате изнасилования, а также в случае тяжелых заболеваний плода^[3].

Еще в недалеком прошлом насильственное прекращение беременности (аборт) во многих странах рассматривалось как преступление. Это относится не только к странам христианской традиции, но также буддийской и исламской. Классические общества (азиатские, российское и южно-европейские) традиционно воспринимали жизнь как высшее творение природы, в процесс которого человек не должен вмешиваться.

Быстрый рост численности населения, индивидуализация обществ и эгоизация людей породили проблемы контроля над рождаемостью. При этом человек избрал не самые лучшие способы решения данной проблемы — не усиление собственной ответственности за новую жизнь, а грубое прерывание ее путем уничтожения эмбриона. Вполне естественно, что у многих людей убийства еще не родившихся и совершенно беспомощных младенцев вызывают чувство глубокого неприятия и осуждения. Они правомерно задаются вопросами, является ли аборт преднамеренным убийством или нет. Существует ли здесь проблема нарушения права на жизнь или не существует? Одни отвечают на эти вопросы утвердительно, другие отрицательно, а третьи вообще качают головами, заявляя, что они неспособны ответить на них однозначно.

В некоторых странах отношение к абортам определялось путем проведения референдумов. Там, где они признаны законом, функционирует разветвленная система учреждений по прерыванию беременности под контролем и при помощи врачей. Но ирония здесь состоит в том, что врачи, давшие клятву Гиппократа, в которой содержится обещание не давать женщине средств, ведущих к аборту, в данном случае исполняют, вольно или невольно, роль «палачей и убийц» еще не родившихся младенцев, приговоренных собственными родителями (или одним из них) к смерти.

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 8 и 12) критически относится к насильственному прерыванию беременности после определенного срока развития зародыша. Однако, жалобы на осуществление абортов не принимаются ни национальными судами стран-членов Совета Европы, ни Европейским Судом по правам человека. Оправдывают такую практику тем, что это будто бы неизбежно затрагивает и другие права человека, в том числе и предусмотренное статьей 8 Европейской конвенции право женщины на частную жизнь. Правда, высказываются суждения и о том, что беременность и ее прерывание не являются вопросами частной жизни женщины.

Кто может вмешиваться в эти вопросы, если сама женщина-мать идет на умерщвление своего еще не появившегося на свет ребенка? Отец? Общество в целом? Но в этих случаях речь может идти о правах отца, общества, а не о праве на жизнь человечка в утробном состоянии. Европейские Комиссия и Суд по правам человека не смогли определить, является жизнь утробного плода «жизнью человека» или нет. Правда, Европейская Комиссия в целом правильно подошла к пониманию проблемы. Так, рассмотрев жалобу (Bruggemann and Scheuten v. The Federal Republic of Germany, 12 July 1977) о том, что германское право об абортах является вмешательством в частную жизнь женщин, Европейская комиссия по правам человека справедливо отметила: «Нельзя сказать, что беременность относится только к личной жизни. Когда женщина беременна, ее личная жизнь становится тесно связанной с развивающимся внутриутробным плодом»^[4]. ЕСПЧ рассмотрел два дела (Boso v. Italy^[5] и Vo v. France^[6]), в которых так или иначе затрагивалась данная проблема. В них требовалось оценить прерывание беременности без согласия отца в свете статьи 2 Европейской конвенции, гарантирующей право на жизнь, а также квалифицировать прерывание беременности в результате ошибки медперсонала. В обоих случаях Суд, ссылаясь на многообразие правовых систем и моральных норм в мире, воздержался от определения, когда начинается человеческая жизнь. Приговор гласил, что закон не рассматривает зародыш в качестве личности, находящейся под защитой государств^[7], а потому на него не распространяется право на жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции.

Отношение к абортам — это не проблема права, запретами здесь невозможно решить проблему. Это вопрос общественной морали и нравственности, и решить ее положительным образом можно только через духовное совершенствование человека.

• [1] Цит. no: Burlamaqui J. J. The Principles of Natural and Politic Law. P. 55.
• [2] Korff Douwe. The right to life A guide to the implementation of Article 2 of the EuropeanConvention on Human Rights. Strasburg, 2006. P. 11.
• [3] В Польше протестуют против полного запрета абортов. URL: // http://www.fontanka.ru/2016/04/09/083/.
• [4] Подробнее см.: Cohen-Jonathan G. Respect for Private and Family Life // The EuropeanSystem for the Protection of Human Rights P. 408.
• [5] Judgment of 5 September 2002.
• [6] Judgment of 8 July 2004.
• [7] Akandji-Kombe J.-F. Positive obligations under the European Convention on HumanRights A guide to the implementation of the European Convention on Human Rights. Strasbourg, 2007. P. 24—25.