Легитимные ограничения права на свободу слова и информации

ВДПЧ, работа над которой шла в условиях победной эйфории, в этом вопросе проникнута духом наивного романтизма и благости. В инструментах прав человека, принятых после ВДПЧ, формулировки «свободы информации» стали более осторожными. В частности, исчезли слова ВДПЧ «всеми средствами» и появились многочисленные ограничения и оправдания для государственного вмешательства. Так, ЕКЗПЧОС, повторив формулировку ВДПЧ, добавляет, что данная статья не препятствует государствам вводить лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или штрафными санкциями, предусмотренными законом и необходимыми в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, защиты здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия (ст. 10).

МПГПП напоминает, что пользование свободой информации налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом, и являться необходимыми (ст. 19, п. 3). То есть свободное слово должно быть честным, благородным, возвышенным, одухотворяющим, оно должно быть словом в защиту несправедливо обиженного и оскорбленного, в защиту бедных и слабых, в защиту добра и в осуждение зла. Слово злое, клеветническое, оскорбительное, аморальное, бесчестное, унижающее человеческое достоинство, сеющее зло и вражду между людьми, оскорбляющее национальные, религиозные и иные чувства, слово, противное общественной морали, не может и не должно быть свободным. Само общество и окружающие человека люди своеобразно ограничивают свободу слова, отворачиваясь от говорящего или высмеивая его, если он коверкает слова, несет несуразности, использует в разговоре неприличные слова или говорит непонятным для окружающих языком. Несомненный интерес в этом плане представляет первый монолог профессора Хиггинса из произведения Бернарда Шоу «Пигмалион».

Журналисты и другие распространители информации обычно абсолютизируют свободу информации, рассматриваемую, к тому же, несколько односторонне. На самом деле речь идет о таком праве (или совокупности прав), некорректное понимание и реализация которого не может не иметь серьезных негативных последствий для любого общества. Не случайно то, что информационные агентства и средства массовой информации были главными орудиями холодной войны, а извращение, подлоги и подтасовка информации — главными средствами и методами ее ведения. Стремление к абсолютизации прав журналистов, к освобождению их от всякого контроля со стороны социальных и политических институтов общества, а также от ответственности перед обществом нашло свое отражение в так называемой «Хартии свободы печати», принятой журналистами 34-х стран на всемирной конференции «Голос Свободы» (Лондон 16—18 января 1987 г.). Отталкиваясь от верного суждения, что свобода печати обеспечивает свободу народа, она провозглашает принципы беспрепятственного движения информации внутри страны и поверх государственных границ. Хартия объявляет неприемлемой любую цензуру, осуждает все юридические, технические и тарифные правила органов контроля над средствами связи, затрудняющие распространение сведений и ограничивающие поток информации. Она считает, что органы печати и вещания внутри страны должны иметь свободный доступ к внешним службам новостей и информации. «Границы страны должны быть открыты для иностранных журналистов. Никакие квоты не должны применяться, а запросы о получении виз, прессудостоверений и иных документов удовлетворяться в кратчайший срок. Иностранным журналистам должна быть предоставлена свобода передвижения по стране, доступ к официальным и неофициальным источникам сведений, а также право свободного ввоза и вывоза всех необходимых профессиональных материалов и аппаратуры» (пункт 8). Ограничения на журналистскую деятельность или занятие ею путем лицензирования или получения иных официальных свидетельств должны быть отменены.

Читая данный документ, складывается впечатление, что его составители живут в идеальном и совершенно бесконфликтном мире, где не существует обществ и государств со своими специфическими интересами, секретами, проблемами безопасности, различиями, а нередко — конфликтующими верованиями и морально-этическими ценностями, которые, согласно всем международным нормам прав человека, должны уважаться при любых условиях. Так, МПГПП, провозглашая свободу слова (ст. 19), тут же накладывает конкретные ограничения на распространение информации (ст. 20). В частности, он обязывает государства запрещать законом всякую пропаганду войны и всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющую собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию. Информация должна подаваться в форме, не оскорбляющей национальные, религиозные и иные чувства людей, их честь и достоинство, культурные традиции и историческую память народов. Те же требования содержатся в декларации «О продвижении среди молодежи идеалов мира, взаимного уважения и понимания между народами» (1965 г.), в международных конвенциях «Обустранения всех форм расовой дискриминации» (ст. 4), «О подавлении и наказании преступления апартеида» и в других инструментах прав человека. Резолюция 59 (I) ГА ООН, принятая еще в 1946 г., провозглашая свободу информации фундаментальным человеческим правом и краеугольным камнем всех свобод, напоминала, что она включает в себя как обязательный элемент готовность и способность использовать ее без злоупотребления. Свобода информации накладывает на журналистов моральное обязательство искать факты без предубеждения и распространять знание без злонамеренных целей. Ограничения права на свободу мнения и выражения предусмотрены статьями, требующими невмешательства в личную, частную и семейную жизнь, защиты чести и репутации индивида от ненужного вмешательства.

Еще раз напомним, что МПГПП строго запрещает пропаганду войны, национальной, расовой и религиозной ненависти, вражды и насилия (ст. 20). Этого нет в ЕКЗПЧОС, однако она также стоит на страже общественной морали. Это можно видеть на примере дела Handyside и X. Ltd and Y v. UK, рассмотренного Европейским Судом по правам человека 7 декабря 1976 г. Суть дела такова. В Англии было издано некое руководство для детей, в том числе и в сексуальной области. Книга была конфискована властями, а издатель наказан в соответствии с законом о непристойных публикациях. Последний, оспаривая решение властей, обратился в органы Совета Европы с жалобой на то, что нарушено его право, провозглашенное статьей 10 этой Конвенции. Рассматривая дело, Суд поставил себе целью получение ответов на два вопроса: являлось ли вмешательство английских властей в данном случае уместным, и требовало ли это вмешательство принятия имевших место мер? На первый вопрос Суд ответил положительно. Он принял к сведению заявление английского правительства о том, что конфискация публикации и штраф были необходимы для «защиты общественной морали».

Аналогичным образом было решено и дело художника из Швейцарии Мюллера. В 1981 г. он организовал передвижную выставку современных искусств и рекламу о бесплатном ее посещении. Общественный исполнитель кантона Фрибур, действуя по заявлению отца одной девочки на ее неадекватное поведение после выставки, снял спорную картину и конфисковал ее. Швейцарский суд, куда обратился с иском Мюллер, решил, что произведения, понятные для одних, могут быть оскорбительными для других с позиций их обычаев и верований. Европейский Суд по правам человека, куда Мюллер подал иск, согласился с тем, что шаги кантональных властей были предприняты для защиты общественной морали.

Нарушением права людей на получение информации является также навязывание массе читателей, слушателей или зрителей мнения корреспондентов, журналистов или их хозяев. СМИ должны сообщать только беспристрастные факты жизни, а читатели, слушатели или зрители вправе делать свои собственные выводы. Пресса может печатать и дискуссии с комментариями, но все они должны основываться на достоверных фактах.

Согласно национальному и международному праву всякая экономическая деятельность в пределах страны лицензируется государством в целях защиты самих же граждан и их интересов. «Хартия свободы печати» почему-то претендует на то, чтобы журналисты были исключены и из этого правила. Другое дело, что не всегда можно с точностью определить (и кто это определяет?), какие ограничения являются необходимыми, какая информация является оскорбительной для общественной морали, что, к примеру, является порнографией, а что «просто эротикой»?

Председатель центра легальной защиты прав человека в Лондоне Э. Листер высказывал сомнения в основательности причин, по которым Европейская конвенция допускает вмешательство государства в реализацию права человека на свободу^[1]. Провозглашается право на свободу мнения, замечал он, но государство гарантирует это право только при условии, если это мнение будет лояльным к нему. Это можно сказать и о Пакте о гражданских и политических правах. Документ провозглашает право человека собирать, распространять и использовать информацию по своему усмотрению, но человек, понявший это слишком буквально и пытающийся реализовать все провозглашенное, сталкивается с государственными запретами. Эти сомнения не лишены оснований.

Африканская хартия более лаконична и менее противоречива: «каждый индивид должен иметь право получать информацию», она уточняет, что «каждый индивид имеет право выражать и распространять свои убеждения согласно закону» (ст. 9).

Возникают вопросы: кто вправе контролировать потоки информации и следить за тем, чтобы процесс сбора, распространения и получения информации происходил в полной гармонии с морально-этическими нормами общества? Допустимо ли вообще вмешательство общества в социальные процессы, происходящие внутри него?

Управление информационными процессами, а также участие общества в нем не только желательны, но и необходимы. Другое дело, что эту важную миссию не всегда следует поручать государству и его институтам. Это должно стать делом институтов гражданского общества, самого журналистского братства. Посмотрите на обратную сторону титульного листа этой книги. Там написано, что книга прорецензирована и рекомендована известными в данной области знаний учеными. Это сделано по инициативе кафедры, где автор работает и издательства, выпускающего книгу в свет. Цель подобного рецензирования коллегами-учеными — установить степень соответствия работы современным научным стандартам. Степень соответствия языка изложения правилам грамматики, а также его доступности читателю, проверяется редактором издательства. Примерно таким же образом может быть организована деятельность в сферах информации, культуры и т. п. Степень достоверности информации устанавливают советы, союзы и объединения работников этих сфер. Это будет не цензура, а самоконтроль, который призван повышать как качество информации, так и силу ее воздействия на общество.

• [1] Lester A. Freedom of Expression // Eurepean System for the Protection of HumanRights. P. 466.