Тривиальный рэкет составлял высшую «добродетель» «передовой скандинавской» государственности викингов. Летописное повествование начинается с описания повода злодеяния — варяжская дружина Ингвара жаловалась своему конунгу: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь (то есть „конунг“, они на своем языке говорили, а не по-славянски. — Е. К.), с нами за данью, и себе добудешь, и нам»[1].
В стремлении собрать повторную дань с древлян ненасытные варяжские захватчики тщатся достичь уровня благосостояния наиболее успешных вымогателей. Если бы дружинники сами, без конунга направилась за данью в подвластное племя, то тогда на языке средневековья сие означало грабеж, нарушение права. Однако заурядный рэкет явно повышался в цене, осененный присутствием конунга, вымогательство с применением оружия становилось едва ли не романтическим ритуалом оказания цивилизаторской помощи дикому варварскому племени славян, прозябавших в своем невежестве в глухом лесном краю. Заметим, что в сознании захватчиков «помощь» осуществляется по «просьбе» населения: ведь «призвали» же отца конунга несчастные ильменские словене в 862 г. Нечего сказать, странный способ посредством варяжского вымогательства «приобщиться к европейской культуре, традициям и обычаям»[2].
Летописец продолжает: «И послушал их Игорь — пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел он назад — поразмыслив, сказал своей дружине: „Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще“. И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большого богатства». Спорно утверждение, будто конунг, «поразмыслив», из всех возможных принял, очевидно, самое неразумное решение о сборе повторной дани, при этом отпустив большую часть отряда. С полдороги вернулся старый конунг с малой частью отряда, дабы «не делиться» — какая знакомая терминология! — добычей с большинством своих воинов. Прельстившись легкой наживой, он забыл правила, алчность помутила разум корыстолюбцу. Варяжская дружина вновь подступила к гранитному граду Искоростеню, древлянской столицы[1].
- [1] Повесть временных лет / под ред. Д. С. Лихачева. СПб., 1996.
- [2] Князев Е. А. Власть и святость в Древней Руси. М., 2011.
- [3] Повесть временных лет / под ред. Д. С. Лихачева. СПб., 1996.
