Семья и культура

Традиционно в западной социологии значительную часть объяснений тех явлений, которые имеют отношение к семье и семейной жизни, специалисты ищут в сфере культуры.

Культура, выполняя роль регулятора социальной жизни, включает, кроме прочего, и ряд общепризнанных норм и представлений о браке и семье, определяющих то поведение, которое обычно ожидается от членов семьи в различных ситуациях. Так, сложились нормы, относящиеся к выбору партнеров (включая ухаживание и табу на кровосмешение), к исполнению ролей мужа / жены и родителя / ребенка (включая численность партнеров по браку, разделение труда и распределение полномочий, в также внебрачные сексуальные отношения) и, наконец, нормы, регулирующие отношения с родственниками.

Рассмотрим в качестве примера взаимосвязи между базовыми культурными ориентациями и нормативным пространством семьи супружеские отношения в традиционном Китае.

Особый характер культурной традиции Китая предполагал достижение гармонии внутренней природы человека и ее реализацию путем включения индивида, равно как и всех явлений обыденной жизни, в общий космогонический цикл. Понятия «мужского» и «женского» в связи с этим рассматривались не как результат физиологической дифференциации полов, а как продукт объективации высших сакральных сил в бытийной реальности.

Маскулинность-феминность в этом контексте можно рассматривать в качестве одного из аспектов деятельности противоположных и взаимодополняющих начал: Ян —мужского, светлого и активного и Инь — женского, темного, пассивного. Все вещи и явления внешнего мира суть взаимопроникновение и взаимодействие этих двух сакральных начал, взаимоотрицание которых происходит через взаимодополнение. Как следствие этого, мужское и женское в традиционном Китае не могло представлять собой в полном смысле антиномию, а было двумя одинаково важными сторонами единого целого. Человек — поле деятельности Инь и Ян, который интериоризирует их эзотерическую сущность, а затем воплощает ее в своей жизни и поступках. Одно начало могло реализовываться лишь в другом, теряя свою индивидуальную принадлежность и воплощая Высший смысл и путь вещей — «самоналичное» (цзы ю) Дао…

Характерно, что одна из основных регулирующих ячеек китайского традиционного социума — семья была полностью отключена от решения проблемы мужское — женское в качестве взаимоотношений между полами. Семья являлась тем местом, где происходила социализация члена общества, которому прививались этические категории «долга» (и), «почтительности к старшим» (сяо) в виде внутренней потребности индивида. В основе традиционной семьи лежали не отношения между мужчиной и женщиной, но отношения поколений, в чем проявлялась полная асексуальность китайской семьи. Китайская семья создавалась не на базе чувственных отношений, а из-за потребности в репродуцировании традиционных семейно-клановых связей.

Принципы, на которых строилась система родства — родословная, поколение, пол и главенствование, не оставляли места для европейского регулянта — любви. Все взаимоотношения рассматривались как продолжение отношений отец — сын, т. е. как основанные, с одной стороны, на управлении, с другой — на чисто этическом уважении и подчинении. Отношения жены и мужа репродуцировали эту связь, и жена становилась не столько спутницей мужа, сколько членом большой семьи. Свадьба лишь ритуально оформляла то, что родители брали приемную дочь, а не то, что сын брал себе жену. «Нет видимого выражения эротической жизни между любой парой. Фактически молодожены предполагали спать в одной постели лишь несколько дней. После этого они занимали разные кровати, но в одной комнате. На публике они проявляли полное безразличие друг к другу» .

Таким образом, эротические отношения выносились в иную область, ибо, как видно, семья изначально не являлась полем для их реализации.

Брачный союз заключался ради трех прагматических целей, первой из которых являлось патрилинейное продолжение семейной традиции.

Вторая заключалась в так называемой мужской «центровке» такого союза, когда за его основу бралось понятие «долга» («) и реципрокной благодарности — «воздаяния» (баб) женщины перед мужем и своими приемными родителями. «С такими акцентами не остается места для романтического союза» , — с грустью отметил американский этнопсихолог Ф. Сю.

Третья цель брачного союза предусматривала «мораль двух стандартов». Если для вдовца повторная женитьба считалась нормальной, то для вдовы второе замужество рассматривалось как бесчестное. При этом неверность мужчины не была чем-то сверхъестественным, для женщины же это было равносильно социальному самоубийству. Такое положение женщины в китайской семье, основанное лишь на реализации понятий «долг», «почитание старших», «благодарность», создавало внутреннюю стрессовую ситуацию, ведущую к возникновению иных союзов между полами, не регулируемых через установившиеся категории. Целью таких союзов, которые нередко заключались между людьми одного пола, была реализация непосредственных сексуальных отношений, которые могли приобретать статус сакральных.

Само понятие семьи (цзя) могло бесконечно расширяться, включая в себя как кровнородственные структуры, так и любые другие объединения, матрицирующие отношения мужского и женского, в данном контексте отношения подчинения и взаимодополнения на основе ряда этико-социальных категорий. Происходила своеобразная взаимооговоренная рамками традиции «игра в семью», где социальные роли строго расписаны, а актеры, будь то мужчины или женщины, подбираются по случаю. Поэтому семейные отношения могли существовать как среди родственников, так и среди людей, объединенных в тайное общество, еретическую секту, между всякими старшими и младшими, фактически между учителями и учениками.

Исходя из логики включения ценностно-нормативного пространства семьи в более широкий культурный контекст, проанализируйте характер супружеских и детско-родительских ролевых отношений в современной российской семье, сформулировав основные культурные цен мости, определяющие особенности внутрисемейных отношений.

Культура определяет постоянство семейной организации и в целом выступает очень важной переменной, влияющей на возникновение и трансформацию как структуры, так и содержания семейной жизни.

Представления о семье, например, часто бывают связаны с религиозными верованиями: религиозные верования могут определять эти представления, сопротивляясь любому давлению и противодействуя любым изменениям.

Так, моногамия (единобрачие) на Западе сложилась прежде всего под влиянием религии. Еще задолго до эпохи христианства как греческая, так и римская религия оказывали сильное давление в пользу пожизненного единобрачия. Считалось, что благосостояние духов усопших предков зависело от проявляемой к ним заботы со стороны живых потомков. Почитание предков и забота о них легли в основу семейного культа, но они могли проистекать только от сыновей, рожденных в «освященном религией» браке. Соответственно внебрачные половые отношения жен наказывались.

Традиционная христианская доктрина подчеркивает врожденную греховность сексуального поведения и ограничивает его рамками брака, направляя сексуальные отношения только на рождение детей. Такие доктрины оказывали существенное влияние как на законы о браке, так и на брачные отношения, и современная семья отчасти отражает эти нормы. Сегодня, однако, изменились и сами религиозные представления о семье. Так, в отчете Ламбетской конференции англиканской церкви, состоявшейся в 1908 г., содержалось осуждение практики ограничения рождаемости. А уже в середине века (1956 г.) та же самая конференция пришла к заключению, что ограничение численности семьи вполне совместимо с христианской доктриной3.

Социологической проблемой в данном случае становится рассмотрение религии как зависимой переменной и влияния социальных трансформаций на изменение религиозных установок в отношении семьи. Обществу было бы трудно совместить принципиальное несоответствие между религиозными предписаниями и существующей практикой. Вместе с тем давление со стороны религиозных организаций отразилось на законодательстве, особенно в части, регулирующей вопросы развода.

Итак, с одной стороны, культура есть некая зависимая переменная, способная к изменениям под воздействием различных факторов, а с другой — нам следует рассматривать культуру как независимую переменную, оказывающую чрезвычайно мощное влияние на другие сферы общественной жизни. Некоторые социологи утверждают, что стабильность семьи проистекает преимущественно из правовых рамок и системы моральных правил и любое ослабление таких правил, например в случае либерализации законов о разводе, приводит к фатальному ослаблению семейных связей и способствует распаду семейной жизни.

В рамках общей системы юридических и социальных правил существуют, однако, значительные расхождения в структуре брака и семейной жизни. Так, одни правила могут направлять мужей и жен вести совместно различные виды деятельности, совместно принимать важные решения, например, по бюджету семейных доходов. Другие же правила могут ограничивать совместную деятельность мужей и жен, при этом дом может рассматриваться, главным образом, как место проживания и то место, откуда мужчины идут па работу или где они восстанавливают силы для той же работы в свободное время. Женщины могут не знать, сколько действительно зарабатывают их мужья, получая от последних фиксированную «заработную плату» для ведения домашнего хозяйства.

Одним из объяснений таких расхождений может быть различие в традициях семейной жизни. Мужчины и женщины изучают конкретные способы исполнения своих ролей мужей и жен через воспитание и воспроизводят воспринятые образцы в собственных браках. Кроме того, они стремятся соответствовать «субкультуре» их места проживания, принятым нормам, или правилам семейного поведения («муж должен быть главным»), ценностям, соотносимым с различными аспектами жизни в браке («дружеское общение — один из самых приятных аспектов семейной жизни»), и различным представлениям о браке и отношениях полов («мужчины по своей природе полигамны»).

Субкультуры закрепляют одни модели поведения и запрещают другие. Там, где мужчины проводят вечера вне дома, для любого мужчины будет непросто оставаться необщительным домоседом. Но это не объясняет, почему различаются поведенческие структуры, это всего лишь подтверждает тот факт, что, раз установившись, поведенческая модель противится изменениям.

В современном мире обнаруживается нарастающая тенденция к переходу от патриархальной семьи к супружеской. Для объяснения этой тенденции, принимающей общемировой характер, нам следует отыскать те факторы, которые укрепляют или подрывают существующие модели семьи. При этом мы обнаружим, что некоторые изменения, имевшие место в XIX в., привели к пересмотру преобладавших тогда взглядов (к примеру, осуждение практики контрацепции) и в конечном счете к изменению этой нормы. Мы также ощутим сдвиг в сторону более равноправных отношений между супругами, а также между родителями и детьми. Для понимания таких процессов исследуем взаимодействие между семьей и другими сегментами общества, особенно се взаимодействие с экономической системой.