Крайняя необходимость. 
Административная ответственность

Квалифицирующие признаки

К квалифицирующим признакам крайней необходимости, установленным ст. 2.7 КоАП, относятся:

• o совершение действий, лишенных признаков противоправного деяния: в состоянии крайней необходимости лицо предотвращает опасность, угрожающую общегосударственным интересам или законным интересам субъектов частного права;
• o минимизация последствий причинения имущественного ущерба, телесного (физического), морального вреда физическому лицу, репутационного вреда или имущественного ущерба юридическому лицу. Лицо в состоянии крайней необходимости предупреждает общественно опасные последствия посягательства либо пресекает длящееся противоправное деяние в тех случаях, когда ущерб (вред) уже причинен.

Действие в состоянии крайней необходимости всегда позитивно — лицо защищает свои частноправовые интересы либо защищает публичные интересы государства (далее по тексту — защитник).

Действия, совершенные в состоянии крайней необходимости, являются защитной реакцией, обусловленной совершенным, но чаще — совершаемым (длящимся) правонарушением. Общественно опасные последствия уже наступили в момент начала противоправного посягательства нарушителя, вынужденные ответные действия всегда позитивны и обусловлены необходимостью предотвратить причинение вреда либо минимизировать вредоносность проступка. Для состояния крайней необходимости характерна неординарность действий защитника и нарушителя, вызванных конкретной ситуацией, всегда отличной от обыденной, повседневной обстановки; защитник не может действовать правомерно, поскольку для этого нет надлежащих предпосылок, и вынужден причинить ущерб или вред нарушителю. Необычными являются и правовые предпосылки действий защитника, обусловленные необходимостью обеспечения особого административного режима, например пограничного, таможенного режима, режима чрезвычайного положения, при этом причинение вреда представляет собой неизбежное следствие осуществления должностным лицом полномочий, установленных федеральным законом. В отличие от обстановки совершаемого (совершенного) правонарушения, действия в состоянии крайней необходимости в указанных чрезвычайных условиях могут причинить вред и добросовестному лицу, например в случаях реквизиции имущества, необходимого для обеспечения режима чрезвычайного и военного положения, утраты или повреждения имущества в условиях переселения лиц из зон стихийного бедствия. Таким образом, состав лиц, действующих в состоянии крайней необходимости, различается в зависимости от его правомерных предпосылок, например в случаях, когда защитник, пресекая противоправные действия нарушителя, причиняет ему вынужденный вред; однако в чрезвычайных условиях должностное лицо может причинить вред не только нарушителю особого административного режима, но и добросовестному лицу.

Правовые предпосылки квалификации состояния крайней необходимости

Для действий лиц в состоянии крайней необходимости характерны различные нравственные и правовые предпосылки.

К субъективным предпосылкам относится нравственная мотивация действий, их психологическая оценка. Лицо, пресекающее правонарушение или осуществляющее иные позитивные функции, осознает их легитимность, отдавая себе отчет в том, что защита правоохраняемых интересов в данной обстановке неизбежно сопряжена с причинением вреда или с физическим принуждением нарушителя.

Объективные предпосылки обусловливают правомерность или противоправность действий, вызванных совершением правонарушения, наличием обстоятельств, не зависящих от воли людей (например, техногенными чрезвычайными ситуациями), либо введением особого административного режима.

Действия лиц в состоянии крайней необходимости всегда сопряжены с причинением имущественного ущерба, телесного (физического) или морального вреда нарушителю или добросовестному лицу, при этом в случае проступка вред причиняется нарушителем или лицом, пресекающим его действия. Для квалификации крайней необходимости особое значение имеет оценка вреда, причиненного правомерными действиями, хотя по общему правилу (ч. 3 ст. 1.5 КоАП) причинитель вреда не обязан доказывать легитимность своих действий; соотношение причиненного и предотвращенного вреда может быть установлено на основе свидетельских показаний.

Действие в состоянии крайней необходимости, причинившее более значительный вред, чем предотвращенный, квалифицируется в качестве административного правонарушения. Указанное действие в целом соответствует определению превышения пределов крайней необходимости (ч. 2 ст. 39 УК), однако имеются и некоторые различия: под превышением пределов крайней необходимости по смыслу УК признается причинение вреда, явно не соответствующего степени потенциальной опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, в тех случаях, когда правоохраняемым интересам был причинен соразмерный вред или более значительный, чем предотвращенный.

Таким образом, квалификация превышения пределов крайней необходимости при совершении преступления сопряжена не только с подтверждением объективных критериев (квалификацией размера причиненного вреда и его корреляцией с предотвращенным вредом), но и с установлением субъективных факторов правонарушения, в частности с выявлением обстоятельств, при которых устранялась опасность. Характерно, что последний признак не принимается во внимание в случае установления состояния крайней необходимости при совершении административных правонарушений. Квалифицирующие признаки крайней необходимости, как правило, учитываются только при производстве по делам об административных правонарушениях, предусмотренных КоАП; при выявлении признаков бюджетного, налогового правонарушения они во внимание не принимаются. Согласно подп. 1 п. 1 ст. 111 НК к обстоятельствам, исключающим вину юридического или физического лица в совершении налогового правонарушения и соответственно его привлечение к ответственности, относится совершение деяния, содержащего признаки налогового правонарушения, вследствие стихийного бедствия или других чрезвычайных и непреодолимых обстоятельств. Однако указанные обстоятельства не нуждаются в специальных средствах доказывания, тогда как квалификация административных правонарушений, а также преступлений, совершенных с превышением пределов крайней необходимости, всегда сопряжена с установлением объективной стороны соответствующего правонарушения и подтверждением соответствующих фактов, т. е. в этих случаях, в отличие от налогового проступка, необходимы специальные средства доказывания.

Квалификация состояния крайней необходимости применима и к юридическому лицу (ст. 2.7, 2.10 КоАП).

Действие лица в состоянии крайней необходимости, согласно п. 3 ч. 1 ст. 24.5 КоАП, относится к обстоятельствам, исключающим производство по делу об административном правонарушении: производство в этом случае не может быть начато, а начатое подлежит прекращению. В данном случае квалифицируется событие административного правонарушения — факт совершения лицом действия, предусмотренного КоАП, за которое установлена административная ответственность, — однако отсутствует состав административного проступка: указанное действие не является противоправным и виновным. В отличие от КоАП при квалификации признаков превышения пределов крайней необходимости согласно УК учитывается субъективная сторона состава преступления, при этом уголовная ответственность возможна только в случаях умышленного причинения вреда. Нарушение гражданского законодательства, совершенное в состоянии крайней необходимости, как правило, не учитывается при применении цивилистических санкций; во всяком случае, это сопряжено с приведением веских доказательств лицом, не исполнившим или ненадлежащим образом исполнившим обязательство: данное лицо должно доказать, что надлежащее исполнение обязательств оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т. е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств (п. 3 ст. 401 ГК). Характерно, что данные признаки присущи частноправовым отношениям, при совершении административных правонарушений и преступлений подозреваемый не обязан доказывать свою невиновность.