Эстетика ранней классики

Вероятно, основы философской эстетики в античности были заложены Фалесом, которому приписывают следующее высказывание:

Старше всех вещей — Бог, ибо он не рожден.

Прекраснее всего — космос, ибо он творение Бога.

Больше всего — пространство, ибо оно вмещает все.

Быстрее всего — мысль, ибо она бежит без остановки.

Сильнее всего — необходимость, ибо она одолевает всех.

Мудрее всего — время, ибо оно обнаруживает все.

В приведенных максимах Фалеса содержатся две важнейшие для античной эстетической мысли установки.

• 1. Прекрасное непосредственно связано с космосом, данное положение в различных интерпретациях встречается у большинства досократиков.
• 2. Космос прекрасен как творение Бога, а не как результат действия стихийных сил. Этот тезис во многом определит теологический характер античной эстетики.

В религиозно-философском учении пифагорейцев красота трактовалась как свойство гармонично устроенного мира, подчиненного строгим правилам геометрических пропорций. Для эстетики пифагорейцев характерны представления о том, что красивым может быть только то, что является упорядоченным и подчиняется законам симметрии. То, что упорядоченно и симметрично, почиталось пифагорейцами прекрасным и полезным, а то, что тяготеет к асимметрии и беспорядку, — безобразным и вредным. При этом в порядке и симметрии коренится и некоторое мистическое могущество. Вероятно, пифагорейцы верили в возможность при помощи музыкальных ритмов исцелять душевные и физические болезни. Так или иначе, весь мир пифагорейцы понимали как упорядоченный, организованный гармонией сфер космос, в котором существуют строгие пропорции, определяющие взаимоотношение объектов, действуют музыкально-арифметические и геометрические отношения.

Не случайно, что пифагорейцы перенесли подобное восприятие космоса на «микрокосм», т. е. человека, прежде всего — человеческое тело. Пифагорейцу Поликтету принадлежит выработка «канона», т. е. совокупности пропорций, определяющих взаимоотношение частей человеческого тела. Поликтет руководствовался представлениями, что красота человеческого тела есть следствие соразмерности его частей, причем эта соразмерность имеет вид строгих пропорций, которые мыслятся вполне математически. Для канона Поликтета принципиальное значение имеет понятие центра, без которого немыслима соразмерность человеческого тела и которое связано с представлением о теле как о целом. Исходными данными для расчета пропорций является рост человека, который принимался для расчета за единицу. После этого определялись размеры частей тела и далее выводились пропорции в виде дробей: в числителе всегда была единица, а в знаменателе — размер соответствующей части тела. Поликтету приписывается высказывание: «Совершенство зависит от малого во множестве деталей». Гален таким образом обобщает представления Поликтета о красоте «…красота же… заключается уже не в пропорции элементов, но в пропорции частей тела, т. е. в пропорции между пальцем и пальцем, и между всеми пальцами и кистью и запястьем, и между всеми этими частями и локтем, между локтем и предплечьем, и между всеми частями вообще, как написано в „Каноне“ Поликтета. Преподав нам в этом сочинении все пропорции тела, Поликтет подтвердил слово делом, создав статую согласно предписаниям своей теории и назвав саму статую, как и сочинение, „Каноном“. Таким образом, по мнению всех врачей и философов, красота тела заключается в пропорции частей». Мы видим, что в основе канона Поликтета помещен антропометрический принцип.

В философии досократиков эстетика зачастую интерпретируется сквозь призму космогонии, в связи с вопросами о происхождении мира и его онтологических оснований. Анаксагор исходил из того, что источником красоты в мире является «ум», который, выступая в качестве принципа мирового порядка, одновременно является чистым духом, богом. Именно этот «ум» упорядочил смешанную бесконечную материю, причем это упорядочение было совершено посредством вращения, которое с тех пор совершают космические тела. Симпликий приводит критику космогонии Анаксагора: «Евдем упрекает Анаксагора не только за его утверждение, что движение некогда началось, раньше его не было, но и за то, что он упустил сказать, будет ли оно продолжаться или однажды закончится… Что мешает Уму, — говорит он, — однажды принять решение остановить все вещи?» Космогонический принцип еще более отчетливо прослеживается в эстетике Гераклита, который считал, что красота не только представлена в мире, но является одним из принципов его организации. Представлена красота и в пространстве культуры, преимущественно в искусстве. И в природе, и в искусстве красота подчиняется одним и тем же закономерностям: и там и там она образуется из тяготения к противоположностям, проявляется в смешении различных (а не однородных, однотипных) красок или звуков. Гераклит разграничивал прекрасное, воспринимаемое человеком и прекрасное как таковое, т. е. учитывал относительный характер этого понятия. Человек утверждает, что нечто является прекрасным, а нечто — нет, совершая тем самым оценочное суждение, тогда как у Бога все прекрасно. С Гераклита в античной эстетике начинает рассматриваться вопрос об относительности оценочных суждений человека, а в сферу эстетики проникают некоторые элементы диалектического подхода.

С именем Демокрита связана одна из первых античных теорий искусства, представляющая собой развитие концепции мимесиса. Мимесис, т. е. подражание, выступает у Демокрита как важнейший принцип развития человеческого общества: от пауков человек научился ткачеству, от ласточек — строительству, от певчих птиц — музыке, происхождение которой, кстати, философ связывал с развитием роскоши. Искусство, согласно Демокриту, возникает из реалий человеческой жизни без божественного вмешательства. Причем само искусство понимается весьма широко, поскольку включает в себя и ремесла.