Результат перехода между порядком и хаосом (эсхатология самоорганизации)

Возникает вопрос: в чем смысл роста степени синтеза порядка и хаоса, который наблюдается в процессе развития диссипативных структур? Другими словами, существует ли какой-то конечный итог в таком росте или же такого итога нет? Возникает мысль, что максимальная устойчивость диссипативной структуры может быть достигнута только тогда, когда исчезнет само различие между порядком и хаосом. Взаимопереходы между порядком и хаосом тогда станут невозможными, и рост степени синтеза порядка и хаоса потеряет смысл. Полный синтез порядка и хаоса, при котором пропадает всякое различие между ними, означает возникновение диссипативной структуры, устойчивой по отношению к любым модификациям внешней среды, другими словами, устойчивой относительно абсолютного хаоса. Формирование такой социальной системы должно опровергнуть знаменитый афоризм Т. Гоббса: «Ничто, созданное смертными, не может быть бессмертным» .

Мы видим, что самоорганизация представляет собой балансирование между простыми и странными локальными аттракторами. Возникает гипотеза, что балансирование не лишено определенной тенденции, а именно оно есть движение к вышеупомянутому глобальному аттрактору. Теория социальной самоорганизации позволяет, однако, утверждать нечто большее: такое допущение было бы только гипотезой, если бы имел место лишь обычный отбор и дело не доходило бы до суперотбора. Но именно последний делает существование глобального аттрактора (суператтрактора) не только возможным, но и необходимым. Ведь суперотбор предполагает совершенствование самого принципа устойчивости, на основании которого производится обычный отбор. А у последовательности принципов относительной устойчивости есть предел в виде принципа абсолютной устойчивости.

Итак, на вопрос С. Лема: «Существует ли потолок сложности систем?» — социальная синергетика (в отличие от физической синергетики И. Пригожина) дает положительный ответ2. Как можно себе конкретнее представить природу суператтрактора, не впадая в соблазн беспочвенных спекуляций? Из сказанного ясно, что это должен быть предел культурного развития человечества, а такой предел должен быть пределом технического и художественного развития. Первый предел представляет собой не что иное, как абсолютное техническое произведение (сфера полного господства во всех общественных делах коллективного разума или то, что принято называть «ноосферой»). Второй предел есть абсолютное художественное произведение (сфера полного господства в общественных делах общезначимого чувства или то, что можно было бы назвать «эстетосферой»). Следовательно, суператтрактор есть своеобразный синтез, казалось бы, исключающих друг друга противоположностей — ноосферы и эстетосферы, т. е. это есть синтез грандиозного технического и не менее грандиозного художественного ансамблей1. Подобный синтез предполагает превращение человека с его относительной свободой и относительной моралью в сверхчеловека с его абсолютной свободой и абсолютной моралью2 (соответственно человечества — в сверхчеловечество, обладающее чудовищной технической и художественной мощью). Если суператтрактор, как этого требует социальная синергетика, действительно должен сформироваться, тогда смысл глобальной социальной самоорганизации (или, что-то же, смысл всемирной истории) заключается в суперменезе — формировании сверхчеловека и сверхчеловечества (в их синергетическом понимании) — и переходе от обычной сознательной жизни к так называемой сверхжизни. Под последней подразумевается управление суператтрактором.

Нетрудно заметить, что социальная синергетика позволяет совершенно по-новому подойти к самой острой проблеме традиционной «философии истории»: «Существует ли у социальной истории конец или такого конца может и не быть?» — эсхатологическая проблема. Как известно, все философские концепции всемирной истории разделились на две группы: финалистские (признающие конечность истории) и инфинитные (отрицающие эту конечность). С точки зрения социальной синергетики вопрос поставлен некорректно, ибо в такой постановке он исключает возможность однозначного ответа. Оказывается, что на поставленный вопрос надо ответить следующим образом: у всемирной истории в одном отношении есть конец, а в другом — такого конца нет. С одной стороны, должен существовать предел культурного развития человечества, но, с другой стороны, движение к этому пределу должно быть бесконечным. Чтобы приблизиться к этому пределу, надо преодолеть существующие социальные противоречия, но преодоление одних противоречий порождает новые противоречия. Тем не менее суперотбор (извлечение уроков из преодоления прежних противоречий) порождает тенденцию к минимизации вновь возникающих противоречий. Благодаря этой тенденции появляется возможность сколь угодно приблизиться к суператтрактору, не достигая его в то же время за конечный промежуток времени полностью никогда. Таким образом, суператтрактор напоминает асимптотическую точку столь популярной в искусстве логарифмической спирали.

Если мы теперь взглянем на движение к суператтрактору чисто феноменологически, т. е. не прибегая к рациональному анализу, то как сам суператтрактор, так и движение к нему окрасятся в высшей степени загадочные тона. Мы сразу будем окутаны атмосферой тайны, а тайна, как известно, рождает мистическое чувство. Суператтрактор засияет перед нашим мысленным взором как «рай» (А. Данте), «Шамбала» (Н. Рерих), «точка Омега» (П. Тейяр де Шарден) и т. п. Суперотбор при этом будет выглядеть как некая таинственная «суперсила» (Г. Спенсер), «мировой дух» (Гегель), «универсальная воля» (А. Шопенгауэр), «жизненный порыв» (А. Бергсон) и т. п. Мистическая аура, которой окутаны такие понятия, как «суператтрактор» и «суперотбор», еще более усилится, когда выяснится, что суперменез можно интерпретировать как своеобразное явление абсолютного человека1 (духовной общности людей всех поколений) в образе сверхчеловека. Поскольку абсолютный человек принципиально не наблюдаем и не нагляден, а сверхчеловек может быть сделан потенциально наблюдаемым и наглядным, то придать этим понятиям традиционный религиозный смысл не составит труда1.

Социальная синергетика, однако, не только раскрывает научные основания религиозного мышления, но и показывает границы этого мышления.

При чисто феноменологическом (постольку преимущественно эмоциональном) подходе к вопросу суператтрактор с первого взгляда напоминает аристотелевскую «конечную», или «целевую», причину и потому легко может быть истолкован как некая глобальная «цель», к которой стремится в своем развитии человечество. Однако углубленный рациональный анализ природы суператтрактора показывает некорректность подобной интерпретации по следующим основаниям.

• 1. Стремление системы к суператтрактору обусловлено ее стремлением к максимальной устойчивости, а такое стремление является более общим понятием, чем стремление к цели. Стремление к устойчивости может проявиться в форме стремления к цели (желание есть следствие неустойчивости социального состояния), а может быть вообще не связано с целью.
• 2. Цель есть субъективный образ, а воплощение этого образа в действительности — результат сознательной деятельности субъекта. Между тем суператтрактор — предельное состояние самоорганизации материальной системы. Такое состояние есть результат столкновения (взаимодействия) разных целенаправленных действий, вообще говоря, мешающих осуществлению друг друга. В этом отношении движение к суператтрактору бесцельно.
• 3. Аристотелевское понятие «целевой» причины предполагает независимость этой причины от действующих причин. Между тем суператтрактор не обладает такой независимостью, ибо является продуктом очень сложного и тонкого взаимодействия между внутренним взаимодействием элементов в системе и внешним взаимодействием системы как целого с окружающей средой.

Резюмируя синергетический подход к решению эсхатологической проблемы, можно сказать следующее. Кажущаяся «мистичность» суператтрактора обусловлена нелинейностью процесса движения к нему. Нет ничего удивительного в понятии «суператтрактор», если учесть тройной смысл нелинейного характера связи действия с причиной: а) неоднозначность действия (разветвление в точке бифуркации, стохастичность, нелинейность первого рода); б) диспропорциональность действия и причины (нелинейность второго рода); в) реактивность действия, т. е. его обратное воздействие на причину («обратная связь», самодействие, нелинейность третьего рода).