Социальная стратификация и мобильность в СССР и в современной России

По официальной версии социальная структура советского общества представляла собой так называемую трехчленку, состоящую из двух дружественных классов (рабочих и колхозного крестьянства) и деклассированной группы (служащих). Последнюю подразделяли на два больших слоя: интеллигенцию, т. е. лиц, занятых преимущественно высококвалифицированным трудом, требующим специального образования и подготовки, и собственно служащих, занятых исполнительским и несложным умственным трудом, который не требует специального образования, подготовки и квалификации.

Говоря о недавнем прошлом, отметим следующее:

• 1. Ни один из классов в действительности не имел такого специфического признака, как отношение к средствам производства. Указанный признак предполагает не только право владения собственностью, но и право управления сю, распоряжения, накопления и передачи по наследству.
• 2. Классы в обществе реального социализма имели внеэкономическое происхождение. Определяющую роль играли возможности доступа к каналам распределения и перераспределения материальных ресурсов. Так, проживание в городе предполагало лучшие потребительские позиции, нежели на селе, а в столице или городе-миллионнике в сравнении с малыми городами. Имела значение и занимаемая должность, например принадлежность к так называемому номенклатурному списку, а также работа в сфере торговли и услуг.
• 3. Для СССР был типичен чрезвычайно высокий уровень организованной социальной мобильности, что в немалой степени было связано с плановым характером экономики. Мобильность достаточно жестко регулировалась институтами прописки и массового перераспределения трудовых ресурсов в масштабе всей страны, за исключением естественного процесса сокращения сельского и соответственно роста городского населения.
• 4. Имела место высокая маргинальность населения, обусловленная не только современными процессами, но имеющая свои глубинные основания в нашем прошлом. Маргинальность связана с относительной устойчивостью социальных явлений, возникающих в результате расшатывания нормативно-ценностных систем под воздействием межкультурных контактов, социальных и технологических сдвигов и других факторов. Исходным моментом, обусловившим маргинализацию нашего общества, стали Гражданская война и коллективизация. Первая привела к эмиграции более двух миллионов человек, основную массу которых составила российская интеллигенция. Вторая разрушила устоявшийся хозяйственный и ценностно-нормативный уклад жизни села, резко сдвинула с места десятки миллионов крестьян. Эмиграция нанесла невосполнимый урон культурному генофонду нации.

Чрезвычайно интересна ситуация, связанная с ростом городского населения. Еще П. А. Сорокин отмечал, что перемена статуса двояко отражается в сознании, поведении, привычках людей. С одной стороны, имеет значение самоидентификация индивида — то, с какой группой статуса он себя отождествляет, а следовательно, стремится примерить на себя принятые ее членами нормы и стереотипы, ценности, стиль поведения и т. д. С другой стороны, немаловажна реакция прежних носителей статуса относительно рекрутов. Приходится констатировать, что оба процесса протекали неблагополучно: первый — из-за того, что миллионы выходцев из крестьян и городских низов скорее адаптировали к себе среду, нежели адаптировались к ней сами; второй — потому что малочисленность и крайняя ослабленность аборигенного городского населения не дата ему возможности противостоять миграционной волне.

С начала 1990;х гг. в российском обществе продолжаются процессы перестройки существующей стратификационной системы, меняется направленность и интенсивность потоков социальной мобильности. В научной литературе в настоящее время представлен достаточно широкий спектр взглядов относительно того, как и в каком направлении происходит эволюция социального неравенства в российском обществе. Наиболее интересны взгляды современных российских социологов Татьяны Ивановны Заславской и Розалины Владимировны Рыбкиной.

По мнению Т. И. Заславской, трансформационная структура на постсоветском пространстве может быть представлена посредством двух относительно независимых измерений:

• а) социального (вертикального), отражающего иерархическую структуру общества, элементами которого выступают его верхний слой (элита и субэлита), средние слои, базовый и нижний слои, андеркласс (социальное дно);
• б) культурно-политического (горизонтального). В основе групп, образуемых с помощью данного измерения, лежит общность убеждений, культуры и интересов.

Взаимное пересечение указанных критериев позволяет получить достаточно объективное представление о срезе социальной структуры современного нам общества.

Верхний слой включает в себя элитные и субэлитные группы, представителям которых принадлежат доминирующие позиции в системе государственного управления, экономических и силовых структурах. Источник их влияния — власть, либо близость к власти, результатом чего является возможность оказывать прямое влияние на процесс принятия решений, касающихся экономической и социальной сферы, политики, принятия законов и их проведения в жизнь.

К этому слою, как правило, относят политических лидеров, верхушку государственного аппарата, значительную часть руководителей силовых ведомств и представителей крупного бизнеса, находящихся в тесных отношениях с властью. Их доходы заметно превышают то, чем располагают находящиеся на более низких уровнях социальной иерархии. Примерно две трети представителей этого слоя имеют высшее образование. Численность этого слоя, по мнению Т. И. Заславской, не превышает 6% занятого населения.

К среднему слою могут быть отнесены мелкие и средние предприниматели, лица, находящиеся на федеральной службе, федеральные служащие и бизнес-менеджеры среднего звена, определенная часть представителей творческих профессий, наиболее квалифицированная часть рабочих. По самым оптимистичным оценкам, их доля среди занятого населения не превышает 18%, а в реальности, вероятно, меньше. Уровень образования и квалификации представителей среднего слоя заметно выше в сравнении с базовым и нижним, но уступает верхнему слою.

Можно спорить относительно того, насколько представители этого слоя отвечают представлениям традиционной социологии на природу среднего класса. Приходится констатировать его известную малочисленность в сравнении с устоявшимися стандартами, не вполне сложившийся механизм собственного воспроизводства, все еще сильно выраженную зависимость от государства, определенную непрестижность ряда социальных позиций, к нему принадлежащих. В силу этих и иных обстоятельств на данный момент средний слой пока не может рассматриваться в качестве гаранта стабильности в обществе. Он, вероятно, на протяжении довольно длительного времени будет переживать процессы своего становления, структурирования, осознания собственных социальных и политических интересов.

Базовый слой наиболее многочислен. В целом он объединяет до двух третей населения в России. В своей основе это лица, занятые в государственном секторе экономики. К этому слою может быть отнесена большая часть интеллигенции, однако в структуре слоя в целом преобладают категории населения (рабочие индустриального типа, технический персонал, представители массовых профессий сферы торговли и сервиса), не обладающие достаточным уровнем образования, квалификации, профессионализма. Доля лиц, обладающих высшим образованием, не превышает здесь 25%.

Уровень социальной креативности этого слоя традиционно низок. Его ограниченный трудовой потенциал в сочетании с невысоким уровнем доходов ведет к тому, что преобладающим мотивом социального поведения оказывается выживание посредством приспособления к происходящим изменениям и сохранения существующего социального статуса.

К нижнему слою в рамках подхода, представленного Т. И. Заславской, относятся наименее адаптированные к современной социальной действительности и происходящим процессам слои населения. Ситуация, в которой они перманентно пребывают, связана не только с низким уровнем образования и профессиональной квалификации, но и с жизненными обстоятельствами. Здесь велика доля пожилых и не слишком здоровых людей. Около двух третей этих людей живут за порогом бедности, а четверть из них и вовсе за гранью нищеты. Более половины представителей слоя составляют женщины.

Как несомненную заслугу Т. И. Заславской следует отметить, что она одной из первых обратила внимание на существование такого несистемного элемента как социальное дно. Оно пополняется группами асоциализированных маргиналов, к которым следует отнести нищих, бездомных, тех, кто не сумел адаптироваться к новым условиям, оказался выкинут из привычного уклада, в силу чего ведет криминальный и полукриминальный образ жизни.

С точки зрения Р. В. Рывкиной, иерархическое строение российского общества следует характеризовать посредством категории образа жизни. «Образ жизни» — многомерное понятие, и в этом качестве оно оказывается шире, нежели, например, стиль жизни, ибо «в его состав входит множество самых разных субъектов и видов социальной активности». Поскольку представление об образе жизни вмещает в свое содержание ряд параметров (виды экономической и трудовой деятельности, стандарты потребления и образования, участие в политической жизни страны, формы трудовой и территориальной мобильности и др.), можно проследить дифференциацию, но этим показателям основных групп населения.

По Рывкиной, постсоветскому обществу присущи две особенности:

• 1) переходный характер, связанный с причудливым сочетанием старого и нового в сфере экономики и политики, образования и культуры;
• 2) поляризация образа жизни высших и низших групп, усиление их социальной неоднородности в целом и рост бедности в особенности.

Традиционная точка зрения исходит из устоявшегося представления о трехчленном строении стратификационной системы современного российского общества. Это определенным образом коррелируется с подходом, который был предложен Т. И. Заславской.

Высший слой общества изучен в литературе относительно слабо, что в значительной степени обусловливается его аморфностью, неустойчивостью, а также исключительной непрозрачностью процессов, происходящих на верхних этажах социальной вертикали. Наиболее часто в качестве исходного критерия берется материальное положение, уровень жизни его представителей. Согласно экспертным оценкам, к этому слою могут быть отнесены люди, имеющие доход на одного члена семьи не менее 60 тыс. долл. США в год. Их количество составляет 5−6% от общей массы населения России, по более оптимистичным прогнозам оно может достигать 8−12%, что обусловливается высокой степенью криминализации хозяйственной сферы, где существует устойчивая тенденция к сокрытию гражданами части своих доходов.

Властный критерий в исследовании высшего слоя выражен гораздо слабее. С одной стороны, принято считать, что значительная часть крупных состояний образовалась в 1990;е гг. как результат обладания властью — партийной, советской, комсомольской, которую с приходом реформ «конвертировали» в собственность и деньги. С другой стороны, в последнее десятилетие явно обозначились процессы милитократии, абсолютного и удельного роста численности выходцев из спецслужб, как в самой структуре федеральной власти, так и в подконтрольных государству наиболее эффективных и прибыльных отраслях экономики (прежде всего добыча и транспортировка, экспорт энерго-ресурсов). Например, к 2005 г. они занимали до 25% должностей в федеральных ведомствах. Все последующие годы указанный процесс не только не ослабевал, но и приобрел отчетливо выраженный характер, особенно на верхних этажах государственной власти.