Искусство и религия в свете психоанализа

З. Фрейд признавал себя мало компетентным в вопросах искусства; более того, он полагал, что перед сущностью красоты и искусства психоанализ бессилен. К искусству он подходил исключительно со своей профессиональной позиции ученого-психоаналитика, т. е. сугубо рационалистически. Этот рационалистический подход позволил З. Фрейду выявить иррационалистическую природу искусства, показать, что искусство является наиболее полной и адекватной формой сублимации вытесненных влечений художника. Художник, обремененный силой влечений, не удовлетворяемых полностью действительностью, погружается в мир фантазий. Однако, в отличие от невротика, художник, благодаря высокоразвитой способности к сублимации и символизации (проникновению в сознание представления о вытесненном влечении в форме, допустимой сознанием), превращает неудовлетворенные желания в цели, достижимые на путях творческой деятельности, тем самым создавая предметы культуры. В ряде работ З. Фрейд подверг психоанализу писателей и художников прошлого («Художник и фантазирование», 1906; «Воспоминания Леонардо да Винчи о раннем детстве», 1910; «» Моисей" Микеланджело", 1914; «Достоевский и отцеубийство», 1928; статьи о В. Шекспире, И. В. Гёте, Э. Т. А. Гофмане и др.). Он писал, что Л. да Винчи в своей работе «Джоконда» невольно выразил эдипов комплекс; что этот комплекс лежит в основе творчества Ф. М. Достоевского: в частности, работа «Братья Карамазовы» пронизана идеей смерти отца; что поведение Гамлета можно объяснить таким образом: «Гамлет может все, только не исполнить месть по отношению к человеку, который устранил его отца к человеку, на деле реализовавшему его вытесненные желания» .

Получаемое же зрителем эстетическое удовольствие от художественных произведений, согласно З. Фрейду, носит характер лишь предварительного удовольствия, а «подлинное наслаждение от художественного произведения возникает из снятия напряженностей в нашей душе. Быть может именно это способствует тому, что художник приводит нас в состояние наслаждения нашими собственными фантазиями, на этот раз без всяких упреков и стыда». Тем самым художественная культура выполняет своеобразную психотерапевтическую функцию, как бы помещаясь в пограничную сферу между неврозом и здоровьем. Наслаждение искусством — это наслаждение от реализации в нем, хотя и в символической форме, вытесненных влечений, запретных желаний и подавленных сознанием комплексов. Некоторые догадки З. Фрейда получили дальнейшее развитие в теориях последующих аналитиков. Например, в этом русле можно трактовать удовольствие и наслаждение от текста, описанные Р. Бартом. В этом же ключе объясняется компенсаторная функция искусства, осознание которой оказалось актуальным для массовой культуры, возникшей в XX в.

З. Фрейд считал, что на основании эдипова комплекса можно объяснить и религиозные чувства как некую вину за содеянное. Он признает, что религия выполняет защитные психологические функции; когда люди совершают ритуалы, они получают удовлетворение, искупают «вину перед отцом». В этом З. Фрейд находит позитивную роль религии, которую она играет в обществе. Сам З. Фрейд был нерелигиозным человеком, верил в науку, в свои эксперименты. Однако, поскольку паука и культура не могут обеспечить человечеству комфортного существования, большая часть людей нуждается в неких психологических механизмах, создающих иллюзию удовлетворенности культурой. Одна из таких иллюзий — религиозные учения, о чем пишет З. Фрейд в работе «Будущее одной иллюзии» (1927), поясняя, что характерная черта иллюзии — ее происхождение из человеческого желания. Первая попытка решения этого вопроса была предпринята З. Фрейдом в книге «Тотем и табу», где он пишет об истоках религиозного чувства и поясняет причины страха и чувства вины, порождаемые религиозными верованиями. В статье «Будущее одной иллюзии» исследователь задает вопросы о значимости религии для обычных людей и отмечает, что она «несомненно оказала человеческой культуре великую услугу, сделала для усмирения асоциальных влечений много, но недостаточно». Далее он пишет, что, если бы ей удалось облагодетельствовать, утешить, примирить с жизнью, сделать носителями культуры большинство людей, то никому не пришло бы в голову стремиться к изменению существующих обстоятельств. Однако, вместо этого пугающее число людей недовольно культурой и несчастно внутри нес. Эта работа написана З. Фрейдом в жанре беседы с воображаемым оппонентом, который мог бы возразить, что сложившаяся ситуация в культуре имеет причиной как раз утрату религией части своего влияния на человеческие массы. Осознавая остроту обсуждаемой проблемы, З. Фрейд, тем не менее, утверждает, что религия — это нечто, аналогичное детскому неврозу, и полагает, что человечеству в будущем удастся преодолеть эту невротическую фазу, подобно тому, как многие дети вырастают из своих, по сути сходных, неврозов.

З. Фрейд — позитивист, он верит в решающую роль науки в человеческом обществе, и лишь ее несовершенство, по его мнению, не позволяет устранить некоторые иллюзии в этом мире. Более того, З. Фрейд — психолог, понимающий, как трудно ориентироваться в нашем мире простому человеку, и потому он приветствует сохранение религиозной системы знания в качестве основы воспитания и человеческого общежития. «Поскольку в интересах сохранения нашей культуры мы не можем медлить с воспитанием индивида, дожидаясь, когда он станет культурно зрелым (со многими это вообще никогда не случится), поскольку мы вынуждены внушить подрастающему поколению ту или иную систему учений, призванную служить в качестве не подлежащей критике предпосылки, то заведомо наиболее пригодной для такой цели мне представляется религиозная система». По нашему мнению, эта работа З. Фрейда не утратила своей актуальности и в наши дни.

Противоречивые оценки психоанализа

Заключая изложение психоаналитической концепции, отмстим присущую ей двойственность: с одной стороны, это сохранение веры Просвещения во «всевластие разума» и позитивистско-материалистических ориентации; с другой — обращение к расцветшему в XX в. иррационализму, который восходит к немецким романтикам, А. Шопенгауэру, Ф. Ницше. Это объясняет одну из загадок и амбивалентность мышления З. Фрейда, которое соединило в своей теории и методологии ранее несоединимое: механицизм, физикализм при исследовании психических процессов, сменяющиеся символизмом и мифологией, посредством которых он старается объяснить явления и процессы в культуре.

Оценивая значение глубинной психологии З. Фрейда, английский историк А. Дж. Тойнби отметил, что «открытие и исследование подсознательных глубин души, которое на Западе началось лишь с поколением Фрейда, было предвосхищено в Индии во время поколения Будды и его индусских современников, т. е., по крайней мере, за 2400 лет до Фрейда». Дополним это суждение о близости взглядов З. Фрейда древним индийским учением, цитатой из Упанишад — текста, определявшего духовное развитие древнеиндийской культуры приблизительно с VIII по V в. до н.э., где речь идет об одном из состояний атмана — индивидуальной душе, когда она соединена с телом: «Знай, что Я, или Атман — как Владыка, который восседает в колеснице, называемой телом; буддхи, или разум, — это возница, рассудок — это узда, чувства — лошади, а объекты — дороги». Аналогия с приводимой в этой главе ранее выдержки из текста З. Фрейда — очевидна.

Совсем иную оценку фрейдизма находим у другого английского ученого — Л. Витгенштейна: «Фрейд постоянно заявляет о своей научности. Но то, что он делает — это спекуляция, — нечто, предшествующее даже формированию гипотезы,. Предполагается, что аналитик сильнее пациента и в состоянии победить заблуждение и обман случая. Но тут я не вижу способа, который бы показывал, что сам результат анализа может быть не „заблуждением“. Этот результат есть нечто, что люди склонны принять и что облегчает им дальнейший путь» .

Фрейдизм в качестве мифологии XX в. склонны рассматривать многие ученые. Они указывают па то, что повсюду в психоанализе обнаруживается конфликт между семейным мифическим и трагическим представлением и социальной реальностью, что между капитализмом и психоанализом существует тесная связь, ибо оба они лишают свободного волеизъявления индивида. Французские авторы пишут: «Фрейд реализовал фундаментальное открытие абстрактной субъективной сущности желания, Либидо. Но эту же сущность он снопа подверг отчуждению, повторно инвестировал ее в субъективную систему представлений Эго» .

При всей противоречивости оценок психоанализа, он все же широко применяется как метод при объяснении и понимании социокультурных процессов. Несмотря на свою примитивность, семантика, используемая З. Фрейдом в толковании сновидений и других феноменов психической жизни индивида, легла в основу многих фундаментальных исследований разнообразных сфер культуры.