Уголовное право и уголовная (уголовно-правовая) политика

Понятие уголовной (уголовно-правовой) политики и ее роль в борьбе с преступностью

Термин «политика» происходит от древнегреческого «политейя», т. е. общественное устройство, и «политика», что значит искусство управления государством, государственные дела, деятельность государства. Философская наука и политология и в прошлом, и в настоящее время исходят из значения указанных понятий и понимают под политикой содержание деятельности государства, определение ее направленности, форм и задач. В этом смысле наука уголовного права оперирует понятием уголовная политика, понимая под этим направление (часть) внутренней и внешней политики государства, определяющее стратегию и тактику в области борьбы с преступностью. При этом понятие уголовной политики трактуется в широком и узком смысле. Первое предполагает определение и проведение в жизнь специальных мер борьбы с преступностью на основе уголовного, уголовнопроцессуального, уголовно-исполнительного права, а также криминологическую политику (основанную на специальных методах предупреждения преступности). Уголовная политика в узком смысле — это уголовно-правовая политика, включающая в себя стратегию и тактику борьбы с преступностью только уголовно-правовыми средствами. В этом значении понятие уголовно-правовой политики и будет рассматриваться в данной главе учебника, предполагая, что другие аспекты уголовной политики должны анализироваться в учебниках по уголовному процессу, уголовно-исполнительному праву, криминологии, а также в учебниках и учебных пособиях по различным спецкурсам, находящимся на стыках указанных научных дисциплин.

При всей традиционности предмета и задач уголовно-правовой политики (воздействие на преступность) существуют ее особенности, отличающие современные подходы к разработке уголовной политики от подходов относительно недавних (советских) времен. Это, во-первых, понимание ограниченной возможности уголовного законодательства и вообще правовых средств воздействия на преступность; во-вторых, учет известных особенностей рыночной экономики; в-третьих, принятие во внимание главного социального противоречия современного российского общества — непозволительно резкого различия уровней доходов богатых и бедных; и, в-четвертых, приведение уголовного (а также уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального) законодательства в соответствие с общепризнанными нормами и принципами международного права.

Уголовная политика в рассматриваемой сфере изначально закреплена в нормах Конституции РФ, Уголовного, Уголовно-исполнительного, Уголовно-процессуального кодексов РФ. Свое развитие и конкретизацию она получает в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, особенно разъясняющих вопросы судебной практики. В соответствии со ст. 15 Конституции РФ правовым источником уголовной политики являются принципы и нормы международного права и международные договоры РФ. Наконец, к ним же следует отнести постановления Конституционного Суда РФ по вопросам проверки конституционных законов, примененных или подлежащих применению в конкретных делах; постановления Верховного Суда РФ (и решения других судебных органов, по конкретным делам; решения Европейского Суда по правам человека (Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам применения указанной Конвенции и Протоколов к ней). Это — основные источники уголовно-правовой политики.

Ее субъектами являются все ветви власти: законодательная, судебная и исполнительная. Место законодательной и судебной властей в разработке и проведении в жизнь уголовной политики определяется их ролью в разработке, принятии и применении уголовного законодательства. Исполнительная власть, олицетворяемая Правительством РФ, в соответствии с п. «ж» ч. 1 ст. 14 Конституции РФ осуществляет (в том числе) и меры по обеспечению законности, прав и свобод граждан, охране собственности и общественного порядка, борьбе с преступностью. Следовательно, элементы уголовно-правовой политики могут содержаться и в постановлениях и распоряжениях Правительства РФ, принимаемых (в рамках своей компетенции) на основании и в исполнении Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ. Особенное значение при этом имеет реализация Правительством принадлежащей ему по Конституции РФ законодательной инициативы, так как большинство законопроектов, например, по внесению изменений и дополнений в действующее уголовное законодательство, поступающих в Государственную Думу и затем принятых ею, исходит именно из Правительства РФ.

На вершине пирамиды государственной власти РФ стоит Президент РФ, являющийся главой государства. В соответствии со ст. 80 Конституции РФ он «определяет основные направления внутренней и внешней политики государства», а следовательно и уголовной политики (уголовно-правовой, уголовно-исполнительной, уголовно-процессуальной, криминологической). В соответствии с этим определенные начала уголовной политики фиксируются в указах и распоряжениях Президента РФ (в том числе и при реализации им конституционного права законодательной инициативы при внесении законопроектов о внесении изменений и дополнений в федеральное уголовное законодательство), а также в его ежегодных посланиях Федеральному Собранию о положении в стране, об основных направлениях внутренней и внешней политики государства. В последних, т. е. в президентских посланиях, причем каждого из российских президентов, всегда находилось место и вопросам (в той или иной плоскости) уголовной политики. Правда, если сравнивать советский и постсоветский периоды, необходимо отметить, что доля не законодательного материала как источника уголовной политики в настоящий период значительно снизилась, что в принципе следует признать положительным как свидетельство реального продвижения к становлению правового государства. В значительной мере исчезла при этом и весомая доля партийности в формировании уголовно-политической концепции.

В советский период основные направления уголовно-правовой политики выражались в программах КПСС и постановлениях ЦК КПСС и Советского правительства (относительно либерально-оптимистические содержание и цели в Программе КПСС 1961 г., напротив «закручивание гаек» в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по усилению борьбы с преступностью» 1966 г.). В ту пору это закономерно вписывалось в конституционную норму о КПСС как правящей партии. Современные реалии следуют из конституционного положения о политическом многообразии, многопартийности и равенстве общественных объединений перед законом (ст. 13 Конституции РФ).

Заметно снизилась и идеологическая составляющая уголовной политики. Советская уголовная политика традиционно исходила из двух основных постулатов. Во-первых, из идеологического противопоставления якобы реакционного, но сущности уголовного права буржуазных (эксплуататорских) стран и принципиальной противоположности ему советского уголовного права как нового и высшего типа уголовного права. И, во-вторых, также из идеологизированного (и при этом вполне идеализированного) объяснения существования преступности в связи с существованием капиталистического (буржуазного) общества (строя) и вытекающего из него мифа о ликвидации преступности лишь в связи с наступлением коммунизма. В ходе сложных и неоднозначных процессов реформирования нашего общества в политической и экономической сферах постепенно произошел отказ от указанных идеологических мифов и представлений и в области уголовной политики.

Вместе с тем является ошибкой призыв вообще «устранить» идеологию из уголовного права (законодательства). В уголовном праве, как в законодательстве, так и в науке, идеология неизбежно и всегда будет являться необходимой составляющей. Любой закон, и уголовный в том числе, исходит из определенной идеологии. Советское уголовное законодательство свои нормативные установления связывало с определенной политико-классовой идеологией, что обусловливалось объявлением социалистических ценностей приоритетной задачей уголовного законодательства (при определении, например, задач уголовного законодательства и понятия преступления). Постсоветское уголовное законодательство исходит из принципиально иной идеологии и иных принципов, опирающихся на приоритет общечеловеческих ценностей относительно всех других, включая и классовые (другое дело, как это удается реализовать в нормотворчестве и особенно в правоприменении), равную уголовно-правовую защиту всех форм собственности, рыночной экономики, соответствие уголовно-правовых запретов общепризнанным принципам и нормам международного права. И эта идеология является конституционной, так как нормативно закреплена в Конституции РФ (ст. 2, 8, 15, 17, 18). Разумеется, что все это относится к политике в любых ее формах и проявлениях, в том числе и к уголовной политике (политика без идеологии — это как управление в открытом море кораблем без навигационных приборов).

Как уже отмечалось, уголовный закон является главным инструментом уголовной политики (поэтому она и называется уголовно-правовой политикой). Однако в этом вопросе на уголовный закон нельзя возлагать и преувеличенные надежды. Между уровнем и динамикой преступности и уровнем уголовного законодательства существует определенная связь. Но известно, что преступность есть сложное социальное явление, и эта связь не является механически коррелятивно-зависимой. Уровень преступности определяется не столько уровнем законодательства, сколько социально-экономическими, политическими, нравственными и иными факторами.

Забвение этих истин было присуще, например, общесоюзным властным структурам перед распадом Союза ССР. Известно, что и Съезд народных депутатов СССР, и Верховный Совет, и Президент СССР объявляли самую «решительную и бескомпромиссную» борьбу с преступностью. Известно и то, что все эти намерения потерпели сокрушительное поражение. Воевать предполагалось в основном путем совершенствования уголовного законодательства и различного рода организационно-пропагандистскими методами (например, созданием комитетов по борьбе с преступностью, рабочих отрядов). Новые российские власти извлекли определенные уроки из этого поражения. Наконец-то признано, что в основу борьбы с преступностью должна быть положена государственная программа, наполненная в первую очередь экономическим, в том числе и материально-техническим содержанием. Однако до реальной разработки соответствующей программы, и главное, до ее практической реализации еще очень и очень далеко.

Официальные статистические данные о преступности в Российской Федерации (и РСФСР) за прошедшие десятилетия свидетельствуют об определенной тенденции к ее росту, несмотря на то, что в последние пять лет наблюдается некоторая тенденция уменьшения.

Зафиксированные тенденции динамики преступности требуют постановки реальных задач в борьбе с преступностью, каковыми могут являться снижение темпов ее роста, удержание ее на более или менее социально терпимом уровне, осуществление над ней более или менее удовлетворительного контроля государства и общества. Более радикальные цели на сегодняшний день утопичны.

Такой «умеренный» характер задач в сфере борьбы с преступностью объясняется, в частности, тем, что социальный контроль над преступностью в условиях демократического общества сталкивается с большими трудностями, чем в обществе тоталитарном. И в этом смысле история борьбы с преступностью преподносит удивительные на первый взгляд парадоксы. Статистика свидетельствует о том, что в демократическом обществе уровень преступности гораздо выше, чем при тоталитарных режимах. Фашизм и сталинизм и в самом деле были способны активно воздействовать на преступность. Получается, что преступность — своеобразная плата за демократию. Однако реальный уровень свободы человека в обществе нельзя измерять лишь уголовно-статистическим инструментом. Действительно, при фашизме, как и при сталинизме, количество совершаемых преступлений против личности (тех же убийств) было сравнительно невелико. Однако одновременно имело место невиданное по масштабам ограничение прав человека, не связанное с совершением преступных деяний в понимании действовавших тогда уголовных кодексов. Это ограничение свободы слова, собраний, митингов и демонстраций, свободы объединения в партии и другие общественные движения и организации, свободы передвижения и выбора места жительства, многих других естественных прав и свобод человека. Концентрационные лагеря существовали при тоталитарных режимах для содержания не столько действительных преступников, сколько мнимых (и вовсе не всегда противников этого режима).

Большие трудности жесткого контроля над преступностью в демократическом обществе объясняются и тем, что в таком обществе этот контроль преследует двуединую задачу: обеспечивать правопорядок и пресекать преступления (как и прежде), но обязательно в рамках закона, гарантируя при этом неприкосновенность прав и свобод граждан. В условиях роста преступности и социальной нестабильности соединить эти задачи для правоохранительных органов (например, для ОВД) нелегко, и вполне понятно, что у них может возникнуть стремление пожертвовать демократическими принципами (свободой, правами граждан) во имя безопасности общества.

История же свидетельствует, что в этом случае общество лишается и безопасности, и свободы. С другой стороны, необходимо подчеркнуть, что идея демократизации не должна служить оправданием бездеятельности или недостаточной активности тех же правоохранительных органов в их повседневной деятельности по борьбе с преступностью.

Нынешний уровень преступности в основном порожден теми крайне негативными социально-политическими и экономическими условиями, в которых оказалось наше общество (в первую очередь речь идет о резком падении уровня жизни большинства населения страны, о безработице, в особенности в отношении молодежи в небольших городах, о недоступности для многих молодых людей бесплатного высшего образования, о недопустимом разрыве в доходах богатых и бедных). И решение (хотя бы постепенное) этих задач будет снижать криминогенный «запал» существующих безрадостных условий.

Специфические условия жизни большинства населения современной России позволяют утверждать, что главной угрозой для него является вовсе не преступность, и даже не самые тяжкие преступления — убийства и терроризм. Да, убийств совершается слишком много — ежегодно свыше 30 тыс. (эту цифру можно удвоить за счет пропавших без вести людей). Но в общей численности смертности населения эта роковая доля заметно снижается. И потенциальным «смертникам» смерть грозит не столько от убийств, сколько от иных, мягко сказать, социально неблагоприятных факторов: от дорожно-транспортных происшествий с летальным исходом (ежегодно свыше 30 тыс.); от фальсифицированных лекарств, спиртных напитков и продуктов (десятки тысяч жертв), от самоубийств (около 60 тыс.), от поджогов и пожаров (десятки тысяч), от технических катастроф с «человеческим» фактором (десятки тысяч). И эта угроза может реально уменьшиться только в результате успешных (увы, неизбежно постепенных) реформ в социально-экономической и культурной сферах.

Да, между техническим прогрессом и прогрессом в сфере духовной коррелятивных связей не прослеживается. Человек не стал добрее, но сравнению ни с ветхозаветными, ни с евангельскими временами. История человечества ни на йоту не снизила роли грубой материи (основных потребностей человека, и в первую очередь экономического характера) в формировании гуманистическо-этических черт его характера. Полностью это относится и к влиянию названных факторов на те или иные тенденции преступности. Оно (влияние) может как возрастать, так и снижаться. Не надо быть пророком, чтобы предсказать рост преступности и у нас в России, и в странах, относимых обычно к «благополучным» (в обсуждаемом ракурсе) в условиях глобального мирового финансового и экономического кризиса. Последний является закономерным для рыночной (капиталистической) экономики, но не вечным. И думать надо об уголовной политике не только кризисного, но и посткризисного периодов. И в этом смысле опыт борьбы с преступностью в «благополучных» странах нельзя не только игнорировать, но его следует и внимательно изучать.