Уничтожение российской адвокатуры

Ничем не ограниченное насилие — от психического до физического — суть советской системы, заложенная еще в первых декретах. Так, Декретом о суде от 24.11.1917 № 1 были упразднены за ненадобностью «доныне существовавшие институты судебных следователей, прокурорского надзора, а равно институты присяжной и частной адвокатуры». В роли же защитников по уголовным и поверенных по гражданским делам допускались «все неопороченные граждане обоего пола, пользующиеся гражданскими правами». Естественно, бывшие присяжные поверенные с тревогой встретили Декрет, требуя созыва Учредительного Собрания, освобождения арестованных членов Временного правительства и т. д. Они не только объявили бойкот советским судам, но и наказывали в дисциплинарном порядке адвокатов, его нарушивших. Так, в январе 1918 г. за защиту клиента в ревтрибунале Петроградский совет присяжных поверенных возбудил в отношении одного из адвокатов дисциплинарное дело. Как бойкот, так и упразднение института адвокатуры, а также общий распад правовой системы государства вызвали массовый выход присяжных поверенных из своей профессиональной корпорации. Преследование присяжных поверенных по классовому признаку вплоть до их физического истребления постепенно докончило дело уничтожения российской адвокатуры: если в 1917 г. в России было 13 тыс. адвокатов, то к 1921 г. осталось лишь 650 человек.

Инструкция о революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний от 19.12.1917 предусматривала создание при ревтрибуналах коллегий правозаступников, которые должны были действовать наряду с общегражданскими обвинителями и защитниками. Такие коллегии создавались путем свободной записи всех лиц, желающих оказать помощь революционному «правосудию» и подтвердивших свою лояльность режиму рекомендациями соответствующих Советов депутатов. Инструкция предусматривала, что обвиняемый мог пригласить в качестве защитника любое лицо, пользующееся политическими правами. И только в том случае, если обвиняемый не мог воспользоваться этим правом, трибунал должен был предоставить ему защитника из состава коллегии.

На практике обвиняемые редко обращались к помощи защитников из коллегий правозаступников, поскольку в них преимущественно состояли лица, склонные обвинять, а не защищать. Обычно обвиняемые имели защитников из числа специально приглашенных ими в зал бывших присяжных поверенных и их помощников. Однако эффективность защиты была ничтожна, поскольку ревтрибуналы как органы классовой расправы были свободны от соблюдения элементарных норм судопроизводства, а также от каких-либо ограничений при определении составов преступлений и выборе мер наказания.

Вот как описывает тогдашнюю практику правоприменения адвокат В. А. Жданов, присяжный поверенный Московской судебной палаты с 1902 г. и одновременно видный деятель партии большевиков, допущенный после октябрьского переворота к ряду политически особо чувствительных дел. В 1918 г. он утверждал: «Все дела, с которыми мне пришлось познакомиться, вызваны провокаторской деятельностью сотрудников Комиссии. В некоторых делах, а именно тех, которые переданы в Революционный трибунал, эта деятельность доказана документально… Все они были созданы агентами Чрезвычайной Комиссии, и совершенно определенно заявляю, что ни одно из преступных деяний не было бы совершено, если бы на них не подтолкнули агенты Чрезвычайной Комиссии… ЧК принципиально допускает провокацию. Отсутствие контроля, право решения дел, отсутствие защиты, гласности и права обжалования неизбежно приводит и будет приводить Комиссию к тому, что в ней совьют гнездо люди, которые под покровом тайны и безумной, бесконтрольной власти будут обделывать свои личные или партийные дела. И практика Комиссии подтверждает все это…» .

Дальнейшее развитие института защиты по уголовным делам связано с Декретом о суде от 07.03.1918 № 2. В этом нормативном правовом акте предусматривалось создание при Советах депутатов специальных коллегий из числа лиц, посвящающих себя правозаступничеству в форме как общественного обвинения, так и общественной защиты. В эти коллегии включались лица, избираемые и отзываемые Советами. Причем только они могли выступать в суде за плату. Кроме них в судебных прениях могли принимать участие один обвинитель и один защитник из присутствующих на судебном заседании лиц.

На основании Декрета о суде № 2 в созданные коллегии правозаступников вошло немало дореволюционных адвокатов, для которых это было единственной возможностью сохранить верность профессии. Правда, кое-где бывшие присяжные поверенные пытались создавать в противовес новым коллегиям свои адвокатские объединения, однако новая власть жестко расправлялась с ними. В результате адвокатура возродилась в извращенной и ущербной форме, с ориентацией на «революционное правосознание», низким уровнем правовой культуры и прямой зависимостью от местных властей. Эта зависимость стала еще больше с утверждением Положения о народном суде РСФСР от 30.11.1918, согласно которому коллегии правозаступников стали именоваться «коллегиями защитников, обвинителей и представителей сторон в гражданском процессе». Члены коллегий фактически признавались государственными служащими и получали содержание в размере оклада, устанавливаемого для народных судей по смете наркомата юстиции. Помимо них представителями сторон в суде могли быть близкие родные тяжущихся и юрисконсульты советских учреждений. Контроль за деятельностью коллегий возлагался на губернские отделы юстиции. Они должны были периодически проводить совещания членов коллегий, следственных комиссий и народных судей для единого направления их деятельности. Фактически это означало встраивание адвокатуры в общий механизм репрессивного аппарата большевистской диктатуры.

Положение о народном суде РСФСР отказалось от идеи формирования коллегий защитников в пользу осуществления защиты в качестве трудовой повинности. Этому способствовала обязательная регистрация лиц с высшим юридическим образованием. Положение устанавливало, что в качестве защитников судом привлекаются граждане, «способные исполнять эту обязанность» из числа кандидатов, вошедших в составленные местными исполкомами специальные списки. В Инструкции НКЮ РСФСР от 23.11.1920 говорилось: «Защита по уголовным делам является общественной повинностью для всех тех граждан, которые по своей профессии, образовательному, партийному или судебному стажу подготовлены для выполнения обязанностей на суде». На время участия в процессе такие защитники освобождались от основной работы с сохранением заработной платы либо получали минимальную ставку, установленную для данной категории работников. Если же суд не имел в списке лиц, подлежащих привлечению для защиты в порядке трудовой повинности, то выбор мог пасть на консультантов отделов юстиции. Естественно, система защиты в порядке трудовой повинности на практике оказалась непригодной. Те же из юристов, кто привлекался к защите в качестве трудовой повинности, часто не имели необходимых знаний, и их деятельность носила формальный характер.