«Малые мастера»: С. С. Щукин, П. С. Дрождин, Л. С. Миропольский, Е. Д. Камеженков, К. — Л. — И. Христинек

" Малые мастера" (термин О. С. Евангуловой и А. А. Карева) вполне заслуживают внимания, хотя имена многих из них теряются в лучах славы больших художников. Среди них в первую очередь назовем Степана Семеновича Щукина (1762−1828), ученика Д. Г. Левицкого, прошедшего затем выучку в Париже, а позже сменившего своего учителя на посту главы портретного класса и отдавшего преподаванию в Академии 40 лет жизни. Звание академика Щукин получил за прославивший его портрет Павла I, необычный по композиции, без каких-либо аксессуаров (1797, ГТГ). На нейтральном сером фоне представлена маленькая затерянная фигура императора, в которой художнику удалось передать острое чувство болезненной мечтательности и одиночества в огромном неуютном мире, «неустойчивый душевный климат своей необычной модели» (см.: Целищева Л. Н. Степан Семенович Щукин. М., 1979. С. 94). Не менее известен и автопортрет художника (ГРМ), в котором справедливо видят прямые пути к Кипренскому.

Вокруг Щукина группируются близкие ему живописцы — М. И. Бельский (портрет композитора Бортнянского; 1788, ГТГ), В. Я. Родчев, А. Статин (или Статинын?), В. Истомин, Ф. И. Яненко и уже упоминавшийся в связи с творчеством его отца Н. И. Аргунов.

За почти 20-летний период преподавания Д. Г. Левицкого в Академии из его мастерской вышло много портретистов. Среди них последовательно во времени можно отметить (и принято всегда связывать с именем Левицкого) троих: П. С. Дрождина (основное творчество которого падает на 1770-е гг.), Л. С. Миропольского (1780-е гг.) и Е. Д. Камеженкова, начавшего учиться у Левицкого уже на излете академической карьеры прославленного мастера (1790-е гг.). Все трое начинали вне стен Академии, с иконописи, и черты неакадемического, можно сказать, провинциального почерка прослеживаются в их творчестве. Но именно через таких художников осуществлялась непосредственная связь столичной петербургской школы с обширной российской провинцией, поскольку их спокойное искусство было ближе и доступнее живописной маэстрии и артистизма Рокотова, Левицкого или Боровиковского.

Петр Семенович Дрождин (Дрожжин; 1745−1805) учился в иконописной мастерской Троице-Сергиевой лавры, а затем, до Левицкого, — у Алексея Антропова, память о котором он сохранил в редком по композиции «Портрете Антропова с сыном перед портретом жены» (1776, ГРМ). Этот жанрированный портрет, скорее всего, исполнен по программе, которую часто давали в Академии: «представить учителя с двумя воспитанниками» или «живописца, спрашивающаго мнений о своей картине». Элементы жанра есть и в «Портрете тверитянина» (1779), и в портрете купчихи в кокошнике («Портрет тверитянки», 1796; оба — Тверская картинная галерея).

Леонтий Семенович Миропольский (1744/1745−1819) отдал Академии художеств 25 лет жизни, писал много (портреты Вяземских, Д. Ф. Астафьевой), получил звание академика за портрет исторического живописца Г. И. Козлова (1789, ГРМ). Но даже и в этой, в сущности, лучшей работе художника, в которой сказываются черты позднего Левицкого, превалируют обыденность, тяготение к бытописательству. Как далеко таким портретам до искрометности образов его учителя или тончайших нюансов настроений, переменчивости, зыбкости, неуловимости моделей Рокотова! Писал Миропольский и иконы (собор Андрея Первозванного в Кронштадте).

Ермолай Дементьевич Камеженков (Комяженков, 1757/1760- 1818) получил звание академика за портрет «зверописца» И. Ф. Гроота (1788, ГРМ). Самые удачные его произведения — портреты близких: автопортрет с дочерью Александрой (конец 1790-х, ГРМ), портрет А. Е. Камеженковой, дочери художника, с няней (Тверская художественная галерея). В них много тепла, искреннего чувства, что почти искупает технические просчеты.

Карл Людвиг Христииек (1732−1792), несмотря на немецкое происхождение, вряд ли может быть отнесен к представителям «россики». Он родился и прожил всю жизнь в России, недаром его звали Логгин Захарович. Как художник он сформировался, когда уходил безвозвратно стиль рококо и зарождался классицизм: черты и рокайля, и раннего классицизма прослеживаются на всем его ровном творчестве, несомненно, имеющем свое лицо. По традиции, идущей из середины века, ему особенно удаются детские портреты. Так, в портретах А. Г. Бобринского, побочного сына Екатерины и Григория Орлова (1769, ГЭ), Е. С. Мордвиновой (1773, ГРМ) и др. мы видим совершенно русское отсутствие караваковской кокетливости, серьезное выражение лиц, «маскарадность» взрослых костюмов, соединение детской застенчивости с огромным желанием выглядеть «как взрослые» .

Столь же нарядны и тщательно выписаны портреты и самих взрослых. Христинек портретировал в основном среднее дворянство, военных, интеллигенцию: среди моделей художника нет ни светских львиц, ни высоких государственных чинов. И произведения его, как правило, скромны — без блеска, без живописной маэстрии Левицкого или Боровиковского, но исполнены строгой, «добротной» кистью («Портрет неизвестной», 1766, ГТГ; «Портрет молодого человека», 1781, ГЭ). Христинеку незнакомо богатство валеров, цвет у него даже жесткий, всегда строго в границах, без тонкой нюансировки, но эта верность своей манере и создает определенное лицо художника.

Особое место в ряду «малых мастеров» занимают художники, работавшие по частному заказу как в обеих столицах, так и в провинции (подробнее об этом см.: Евсеева Е. Д. «Малые» русские портретисты конца XVIII — первой четверти XIX века и проблема работы по частному заказу. М., 2013).