Философская мысль Константина Леонтьева

К.Н. Леонтьев в своих воззрениях стремился соединить строгую религиозность со своеобразной философской концепцией, где проблемы жизни и смерти, восхищение красотой мира переплетаются с надеждами на создание Россией новой цивилизации. Свою теорию он называл «методом действительной жизни» и полагал, что философские идеи должны соответствовать религиозным представлениям о мире, обыденному здравому смыслу, требованиям непредвзятой науки, а также художественному видению мира.

Леонтьев Константин Николаевич (1831−1891 гг.), философ, писатель, публицист. Родился в селе Кудиново Калужской губернии. В 1850 г. поступил в Московский университет на медицинский факультет, который окончил в 1854 г. С 1854 по 1856 г. был военным лекарем, участвуя в Крымской войне. Начал заниматься литературной деятельностью и написал несколько повестей и романов в т. ч. «Подлипки», «В своём краю». В 1863 г. Леонтьева назначают секретарём консульства на остров Крит и он около 10 лет находится на дипломатической службе. В этот период сформировались его социально-философские взгляды и политические симпатии, склонность к консерватизму и эстетическому восприятию мира. В 1871 г. Леонтьев переживает глубокий духовный кризис, вызванный противоречиями в литературных притязаниях на известность между ним и Л. Толстым, у которого вышла «Война и мир», буквально оттеснившая литературный труд Леонтьева. Он оставляет дипломатическую карьеру и принимает решение постричься в монахи, с этой целью подолгу бывает на Афоне, в Оптиной пустыни. В Николо-Угрешском монастыре провёл несколько месяцев как послушник, но не выдержал насмешек и издевательств монахов, которые посчитали его приход барской блажью. Монахом он станет только перед самой смертью. В 1891 г. Леонтьев заявил о себе как об оригинальном мыслителе, в написанных им в этот период работах: «Византизм и славянство», «Племенная политика как орудие всемирной революции», «Отшельничество, монастырь и мир. Их сущность и взаимная связь (Четыре письма с Афона)» , «Отец Климент Зедергольм» и других.

Умер Константин Николаевич 13(24) ноября 1891 г. в Сер гневом Посаде, где и был похоронен.

Центральная идея философии Леонтьева — стремление обосновать целесообразность переориентации человеческого сознания с оптимистически-эвдемонистской установки на пессимистическое мироощущение. Первое и главное с чем мы сталкиваемся, размышляя о «вечных» проблемах, которые традиционно относят к компетенции философии и религии, — это всесилие небытия, смерти и хрупкости жизни, моменты вхождения и торжества которой неизбежно сменяются разрушением и забвением. Человек должен помнить, что Земля — лишь временное его пристанище, но и в земной своей жизни он не имеет права надеяться на лучшее, ибо этика со своими идеалами бесконечного совершенствования далека от истин бытия. Единственной посюсторонней ценностью является жизнь как таковая и высшие её проявления — напряжённость, интенсивность, яркость, индивидуализированность. Они достигают своего максимума в период расцвета формы — носительницы жизненной идеи любого уровня сложности (от неорганического до социального) и ослабевают после того, как этот пик пройден и форма с роковой неизбежностью начинает распадаться. Момент её наивысшей выразительности воспринимается человеком как совершенство в своём роде, как прекрасное. Поэтому красота должна быть признана всеобщим критерием оценки явлений окружающего мира. Больше залогов жизненности и силы — ближе к красоте и истине бытия. Другая ипостась прекрасного — разнообразие форм. И поэтому в социокультурной сфере необходимо признать приоритетной ценностью многообразие национальных культур, их несхожесть, которая достигается во время их наивысшего расцвета. Тем самым к теории культурно-исторических типов Н. Данилевского К. Леонтьев делает существенное дополнение, носящее эсхатологическую окраску: человечество живо до тех пор, пока способны к развитию самобытные национальные культуры; унификация человеческого бытия, появление сходных черт в социально-политической, эстетической, нравственной, бытовой и других сферах есть признак не только ослабления внутренних жизненных сил различных народов, движения их к стадии разложения, но и приближения всего человечества к гибели. Ни один народ не является, по мысли Леонтьева, историческим эталоном и не может заявлять о своём превосходстве. Но ни одна нация не может создать уникальную цивилизацию дважды: народы, прошедшие период культурно-исторического цветения, навсегда исчерпывают потенциал своего развития и закрывают для других возможность движения в этом направлении.

Леонтьев формулирует закон «триединого процесса развития» , с помощью которого надеется определить на какой исторической ступени находится та или иная нация, так как признаки, сопровождающие переход от первоначального периода «простоты» к последующему — «цветущей сложности» и конечному — «вторичного смесительного упрощения» , — однотипны:

• — на первой стадии некое национальное образование аморфно. Власть, религия, искусство, социальная иерархия существуют лишь в зачаточной форме. На этой стадии все племена почти неотличимы друг от друга;
• — на второй стадии — наибольшая дифференцированность сословий и провинций и власть сильной монархии и церкви, складывание традиций и преданий, появление науки и искусства. Это — вершина и цель исторического бытия, которая может быть достигнута тем или иным народом. Она также не избавляет от страданий и ощущения творящейся несправедливости, но, по крайней мере, это стадия «культурной производительности» и «государственной стабильности» ;
• — третья, завершающая стадия, характеризуется признаками, сопровождающими регрессивный процесс, — «смешением и большим равенством сословий», «сходством воспитания», сменой монархического режима конституционно-демократическими порядками, падением влияния религии и т. п.

Через призму закона «триединого процесса развития» Европа видится Леонтьеву безнадёжно устаревшим, разлагающимся организмом. В дальнейшем её ждёт упадок во всех сферах жизни, общественные неустройства, косность жалких мещанских благ и добродетелей.

Первоначально К. Леонтьев разделял надежды Н. Данилевского на создание нового восточнославянского культурно-исторического типа с Россией во главе. Россия, по Леонтьеву, стала государственной целостностью позже, чем сложились европейские государства, и своего расцвета она достигла в период царствования Императрицы Екатерины II, когда небывало возрос авторитет и сила абсолютизма, дворянство окончательно сложилось как сословие и начался расцвет искусств. Укрепление её исторических «византийских» устоев: самодержавия, православия, нравственного идеала разочарования во всём земном, изоляция от гибельных европейских процессов разложения — таковы средства задержать её по возможности на более долгое время на стадии культурно-исторического созидания.

Со временем Леонтьев всё больше разочаровывается в идее создания Россией новой цивилизации в союзе со славянским миром. Славянство представляется ему проводником европейского влияния, носителем принципов конституционализма, равенства, демократии. Вообще XIX в. становится для него периодом, не имеющим аналога в истории, поскольку влияние народов друг на друга приобретает глобальный характер, традиционный процесс смены культурно-исторических типов готов прерваться, что чревато «концом света», бедствиями, неизвестными доселе людям. Гибнущая Европа вовлекает в процесс своего «вторичного смесительного упрощения» всё новые нации и народности, что свидетельствует о появлении всеобщих смертоносных тенденций. Люди отуманены «прогрессом», внешне манящими технологическими усовершенствованиями и материальными благами, по сути, стремящимися ещё быстрее уравнять, смешать, слить всех в образе безбожного и безличного «среднего буржуа», «идеала и орудия всеобщего разрушения». Россия может на одно-два столетия продлить своё существование в качестве самобытного государства, если займёт позицию «изоляционизма», то есть отдаления от Европы и славянства, сближения с Востоком, сохранения традиционных социально-политических институтов и общины, поддержания религиозно-мистической настроенности граждан. Если же в России возобладают всеобщие тенденции разложения, то она будет способна даже ускорить гибель всего человечества и свою историческую миссию создания новой культуры превратит в апокалипсис всеобщего социалистического заблуждения и краха. Будущее человечество предстанет тогда в виде раздробленного существования однообразных отдельных политических образований, основанных на механическом подавлении и объединении людей, неспособных уже породить ни искусства, ни ярких личностей, ни религий.

Леонтьев при всей своей склонности к укреплению «устоев» не был ортодоксальным теологом. Православие как религия «страха и спасения» не было в его представлении единственной силой, способной спасать и сохранять. «Культурородной» и социально-организующей была для него любая государственная религия — мусульманство, католицизм и даже язычество, возвращающие членам общества мистический настрой. Незадолго до смерти он писал В. Розанову, что и всемирная проповедь Евангелия, по его мнению, может иметь последствия, аналогичные результатам современного «прогресса»: стирание культурно-исторических особенностей народов и унификацию личностей.

В философском наследии Леонтьева присутствуют два равновеликих центра притяжения:

• — во-первых, культура, произрастающая в недрах государственно оформленной социально-исторической общности;
• — во-вторых, человек с «бесконечными правами личного духа», способный ниспровергать установления, обычаи и противоборствующий историческому року.

В зависимости от того, какая идея превалировала, мысль его приобретала черты идеологии тоталитарного типа либо превращалась в предтечу философии экзистенционализма, с принципами абсолютной свободы человеческого духа и неподвластности его стихиям мира. Возникали и иные идеи.

В целом мировоззрение К. Н. Леонтьева, отдельные его взгляды повлияли на развитие философии в России, формировании собственных идей B.C. Соловьёва, H.A. Бердяева, СН. Булгакова, П. А. Флоренского и других мыслителей.