Марбургская школа философии

• Введение
• 1. Представители марбургской школы философии

1.1 Герман Коген

1.2 Пауль Наторп

1.3 Эрнст Кассирер

• 2. Марбургская школа философии
• Заключение
• Библиографический список

Марбургская школа философии — одно из направлений неокантианства. Главными представителями этого направления были Коген, П. Наторп, Кассирер, Р. Штаммлер. Отбросив материалистическую тенденцию в учении Конго, они перешли на позиции последовательного субъективного идеализма. Согласно учению Марбургской школы, философия не может быть знанием о мире, она сводится к методологии и логике частных наук. Отрицая объективную действительность, философы Марбургской школы стремились изолировать познание от чувственного содержания и рассматривали его как чисто логический процесс конструирования понятий. При этом методология Марбургской школы неизбежно выступала в виде бессодержательных общих принципов, принудительно навязываемых частным наукам. Главный из этих принципов считался так называемый принцип долженствования, который был распространен представителями Марбургской школы и на область социологии. Отрицая объективные закономерности общественного развития, представители Марбургской школы рассматривали социализм исключительно как нравственное явление, как надклассовый «этический идеал» [1,158]. Призывая «дополнить» марксизм кантианством, теоретики Марбургской школы выхолащивали из научного коммунизма его основное экономическое и политическое содержание, подводили к отрицанию революционной борьбы и диктатуры пролетариата. Социологические идеи Марбургской школы оказали влияние на «легальный марксизм» в России и стали основой ревизии марксизма оппортунистами II Интернационала (Бернштейн, Каутский, М. Адлер и др.). В настоящее время эти идеи используются правыми социалистами в борьбе против марксизма-ленинизма.

марбургский школа коген наторп долженствование

1. Представители марбургской школы философии В неокантианстве различают Марбургскую школу, занимавшуюся преимущественно логико-методологической проблематикой естественных наук, и Фрейбургскую (Баденскую школу), сосредоточившуюся на проблематике ценностей и методологии наук гуманитарного цикла.

Можно говорить о двух центрах неокритицизма — Марбурге (Коген, Наторп и Кассирер) и Гейдельберге (Виндельбанд и Риккерт). Наряду с этими, неокритические школы были и в Англии (С. Ходсон, Р. Адамсон, Дж. Хикс), и в Италии (К. Кантони, Ф. Токко, Ф. Фиорентино, Дж. Барцеллотти, А. Банфи). Среди французских неокритицистов упомянем Ш. Ренувье, О. Гамелина, Л. Брюнсвика. [4,279]

Неокантианство возникло в 60-х годах XIX века. В последующие десятилетия сформировались две его основные школы: марбургская и баденская.

1.1 Герман Коген Герман Коген (1842−1918) стал основателем и руководителем философской школы неокантианства, которая получила название марбургской — по имени городка, в университете которого Коген начал свою преподавательскую деятельность, а с 1875 г. занял освободившуюся по смерти Ланге кафедру философии.

Основные работы Когена: «Теория опыта Канта» (1885), «Обоснование Кантом этики» (1877), «Обоснование Кантом эстетики» (1889), «Логика чистого познания» (1902), «Этика чистой воли» (1904), «Эстетика чистого чувства» (1912) и др. (На русский язык работы Когена не переводились). [3,287]

В концепции Когена огромное значение имеет наука, точнее, математическая физика. Он считал, что роль философии — в изучении условий правомерности научных положений. Для позитивиста нет ничего важнее факта как абсолютной ценности: объективны и факт, и ощущение. Коген в духе Канта переворачивает позитивистскую логику: основание объективности науки — априори. Не хаос чувственных наблюдений, а тот или иной способ унификации фактов в рамках определенных гипотез, законов и теорий формирует науку. Законы и теории не извлекаются из фактов. Мы предпосылаем их фактам. Отсюда вывод: всякая теория априорна. Философия поэтому должна исследовать «чистые», т. е. априорные, элементы научного познания. Другими словами, наиболее важная функция философии — методология науки, — согласен с Кантом Коген. Кант не просто извлек двенадцать категорий из изучения познавательных способностей. Он обосновал их, анализируя ньютонианскую систему. Философия должна сохранить свою подлинность без психологистических и позитивистских редукций.

Необходимо вернуться к Канту, но — без кантианских ошибок. Прежде всего, Коген отказывается от понятия «вещи в себе», заменяя его принципом самоограничения опыта: мы всегда ищем целое посредством общих законов, а находим лишь частичное. Коген не видит резона различать чувственность и рассудок. Пространство и время суть формы чувственности. Время — лишь условие множественности феноменов, а пространство — лишь условие их внешней рядоположенности. Этику и эстетику Коген делает трансцендентальным методом чистого разума, исследующего условия возможности чувства и морального действия. Таким образом, есть три составляющие «общей теории опыта»: логика, этика и эстетика.

1.2 Пауль Наторп Вторым видным теоретиком марбургской школы неокантианства, труды которого относятся к сфере истории философии, логики, психологии и социальной педагогики был Пауль Наторп (1854−1924) — последователь Когена, немецкий философ-неокантианец, с 1885 г. — профессор философии Марбургского университета. В истории философии Наторп изучал системы античной и новой философии, в которых он находил философское предварение кантовского критицизма. В логике основная работа Наторпа — «Логические основания точных наук» (1910), «Учение Платона об идеях» (1903), «Война и мир» (1916), «Мировая миссия немцев» (1918), в числе работ по социальной педагогике выделяется «Социальная педагогика». [3,290]

Как и Коген, Наторп полагает, что философия не занимается природой вещей, ее предметная сфера — теория познания. Философия не изучает субъективное мышление, т. е. познавательную деятельность, развертывающуюся на основе психической деятельности. Она изучает его содержания, которые суть все более полные определения объекта. Познание синтетично, читаем мы в «Логических основах точных наук». Анализ заключается в контроле за уже произведенным синтезом. Синтез состоит в постоянной переработке и усовершенствовании системы детерминаций объекта. Реальность не есть неопределенность, которая ничто без своих определений. Ее нельзя свести и ко всегда временным определениям. Реальное — это процесс определения. Напомнив слова гётевского Фауста «вначале было дело», Наторп рассматривает факт как сырьевой материал. Если что важно, так это «делаемое» — то, что находится в процессе. Бытие, искомое наукой, должно разрешаться в становление. Активность мысли состоит в суждении, а значит, в продуцировании данных, которые не даны: их ищет и находит мысль. В отличие от Когена, Наторп не ограничивает критическую рефлексию физико-математическим опытом, а включает в нее моральный, эстетический и религиозный опыт.

Платоновские идеи Наторп интерпретирует несколько нетрадиционным образом. Идеи Платона — не объект или сверхвещи, как утверждала традиция начиная с Аристотеля. Идея — регулятив в том смысле, в каком к точке в бесконечности направляются пути опыта. Это закон движения науки. Идея есть регулятивный идеал.

1.3 Эрнст Кассирер Эрнст Кассирер был третьим виднейшим представителем марбургской школы неокантианства, развивавшим идеи этой школы вслед за Когеном и Наторпом в работах, написанных до начала 20-х годов. Главные из этих работ — «Познание и действительность» и четырехтомный труд «Проблема познания в философии и науке новейшего времени» .

В марбургской школе обучались и другие философы, то более, то менее известные. Некоторые из них потом становились основателями самостоятельных направлений. Так, Николай Гартман (1882 —1950), в 1909 г. защитивший в Марбурге у Когена работу «Логика бытия у Платона», затем создал оригинальное учение онтологического толка.

Итак, главными представителями марбургской школы — одного из основных направлений неокантианства конца XIX — начала XX веков — были Г. Коген, П. Наторп и Э. Кассирер.

Представители марбургской школы не считают правомерной попытку философии стать учением о мире или метафизикой. Сближаясь в этом отношении с позитивистами, они утверждают, что познание того мира, в котором мы живем, есть дело частных наук. Философия же имеет другую задачу: исследовать сам процесс научного познания, быть своего рода наукой о науке или наукоучением.

2. Марбургская школа

Философия для марбуржцев выступает, прежде всего, как логика.

" Логика, — говорит Наторп — охватывает не только теоретическую философию, как логика «возможности», но и этику, как логика формирования «воли», а также эстетику, как логика чистого художественного формирования" .

Философия у марбуржцев является не только научной по своему методу, но она должна быть и может быть также и по своему предмету только философией науки, а именно логикой науки.

Образцом науки для марбуржцев является математика и математизированное естествознание, преимущественно физика. Уже Кант утверждал, что «во всяком отдельном учении о природе собственно науки заключается лишь настолько, насколько содержится в ней математики» .

Коген математику считает основой всех точных наук, а основой математики — число, вернее понятие числа.

У Канта любое научное знание состояло из двух разнородных частей: содержания, которое носило эмпирический характер и давалось посредством чувств, и формы, которая давалась рассудком в виде априорных категорий и основоположений. [3,295]

Неокантианцы, по сути дела, отбрасывают чувственный элемент познания. С точки зрения их концепции, научное знание не содержит в себе ничего чувственного. Чувственное восприятие в лучшем случае может играть роль внешнего толчка, побуждения, стимула, но ничто чувственное не входит в состав научной теории. У неокантианцев процесс познания целиком сводится к логическому процессу.

Кант считал, что посредством чувств вещи нам даются, а посредством рассудка они мыслятся. Марбуржцы не считают возможным говорить о чем-либо данном сознанию, как это делал Кант.

Для марбуржцев предмет познания — не «вещь», а задача познания, решение которой возможно только как уходящий в бесконечность ряд приближений.

В более узком смысле процесс познания отождествляется с процессом логического конструирования объектов науки. В более широком смысле метод состоит в «никогда не завершающемся творчестве культурной жизни человека» .

В область науки, полагают марбуржцы, не проникает ничего из чувственного мира. Наука есть от начала до конца порождение мышления. Все научные понятия представляют собой творения духа.

У марбуржцев критика «данности» по сути превращается в критику также и объективной истины. Понятие истины релятивизируется, окончательно теряет черты отражения объективной действительности. Истина целиком растворяется в процессе исканий того, что принципиально будто бы никогда не может быть найдено. Как утверждает Коген, «истина состоит единственно в искании истины» .

Для Когена этика — это вторая (рядом с логикой) основная философская наука. Подобно Канту, Коген переходит от теории познания к этике.

Истину Коген понимает как связь и согласие теоретической и этической проблемы.

В то время как «Логика чистого познания» опирается, или как выражается Коген, ориентируется на математику и математическое естествознание, «Этика чистой воли» ориентируется на учение о праве и государстве. Этика Когена обосновывает понятие и учение так называемого этического социализма.

Концепция «этического социализма» была применена к проблемам социал-демократического движения Эдуардом Бернштейном.

Он выдвинул, в частности, тезис о фактической недостижимости социалистического идеала, который в философии Когена выступает в абстрактно-гносеологической форме.

Отрицая традиционное представление о данности, марбургская школа считает главным принципом деятельности чистого мышления не аналитическую переработку заранее данного вещного содержания, а связь, взаимное проникновение логических актов объединения и расчленения, синтеза и анализа, непрерывность переходов от одного акта к другому, в процессе чего и создается единство предмета и многообразие его определений.

По словам Наторпа, Коген «выковал» для него специальное понятие — Ursprung — нечто вроде первоначала древних философов (только в гносеологическом смысле). Универсальную модель такого «первоначала» марбуржцы усматривают в заимствованном из математики понятии бесконечно малой величины, в которой им видится своеобразное единство логической единицы мышления и элементарного «атома» бытия. Именно в этой точке соприкосновения мышления и бытия, не имеющей пока никакой определенности, и начинает формироваться мысленный объект как предмет познания, который постепенно определяется в серии актов категориального синтеза, протекающего по априорным законам мышления. Построенный таким образом предмет познания всегда остается незавершенным, ибо каждый синтез открывает бесконечные возможности для всех последующих, а сам процесс познания предмета выглядит как бесконечный процесс становления этого предмета.

Речь здесь, разумеется, идет о не о созидании мышлением реального предмета объективной действительности, существующего вне и независимо от сознания (на манер гегельянства), а о конструировании человеческим мышлением науки в лице математического естествознания, бытия, как предмета этой науки, ее действительности и т. п. А эту действительность во многом созидает именно само научное мышление, которое всегда знает действительность науки такой, какой оно же ее и создало. Только в этом чисто гносеологическом смысле и следует трактовать сакраментальную фразу Когена о том, что подлинная действительность содержится лишь в науке, «напечатанных книгах». Это означает, что наука (соответствующая ей картина действительности) создается чистым мышлением.

Что же касается объективного, реального мира, то логику все это вообще не должно волновать, ибо она, по марбуржцам, имеет дело лишь с познанием, осуществляемым в науке, с духом научности и т. д. Процесс построения предмета чистой мыслью — это, таким образом, построение мира, природы, как они построены наукой. Создав модель беспредпосылочной гносеологии, опирающейся исключительно на логически необходимые положения самого объективного знания, вне его связи с предметами объективного мира и социокультурной деятельностью людей, марбуржцы сумели выявить целый ряд существенных закономерностей функционирования научного знания, объяснить его систематичную связанность, целостность и т. д., оказав тем самым влияние на дальнейшее развитие науки и философии, хотя такая ориентация философии только на факт науки оказалась явно недостаточной для обоснования истинности научного знания. Работы основных представителей марбургской школы показывают их явную неудовлетворенность достигнутыми результатами, свидетельством чему служат более поздние попытки как Когена, так и Наторпа отыскать некий безусловный принцип оправдания науки. Эти поиски переносят философов из области теоретической философии и гносеологии сначала в область морали с ее регулятивной идеей блага, а затем и к запредельному опыту — сфере надприродного, метафизического абсолюта.

Марбуржцам, действительно, удалось внести вклад в историко-философское изложение и «имманентную» (т.е. верную самому Канту) интерпретацию концепции великого немецкого мыслителя, в прояснение ее происхождения из предшествующей традиции философии от Платона до Лейбница. Особенно интересной и плодотворной оказалась проработка линии «Платон—Кант». (Пожалуй, Платон был для марбуржцев не менее важным мыслителем, чем Кант.) В философии Платона Коген и другие марбуржцы выдвигали на первый план:

интерпретацию математических объектов как особого вида бытия;

понимание идеи как сущности, прообраза эмпирически данных предметов;

толкование бытия только как мыслимого, идеального.

Однако почти в каждом из достижений Канта, как полагали марбуржцы, были заключены непоследовательности, ограниченности, противоречия, которые требовали устранения и кардинальных «поправок». Так, Кант, согласно Когену, ввел новое и весьма ценное понятие опыта, но он не полностью и не вполне отчетливо осознал смысл своего открытия. Опыт в «подлинно» кантовском смысле должен быть сообразован с деятельностью ученого, прежде всего математика, с сутью научной деятельности как воплощения творчества, культуры. А это значит, что сердцевина «опыта» — не наблюдения за предметом, не его «фиксирование» с помощью ощущений. Это Кант понимал, а потому в ходе критики локковско-юмовского эмпиризма подошел к пониманию опыта как творческого синтеза, благодаря которому предмет не просто «дается», а создается, конструируется. Однако Кант был непоследователен. Он сделал ряд недопустимых, с точки зрения марбуржцев, уступок материализму, сенсуализму, скептицизму. Предположение о самостоятельном существовании «мира» вещей самих по себе, о «данности» предмета благодаря ощущениям, теоретическое первенство трансцендентальной эстетики по сравнению с трансцендентальной аналитикой — все это, согласно Когену, Наторпу, Кассиреру, принципиальные и требующие устранения ошибки Канта.

Марбургские неокантианцы вполне определенно именовали свою концепцию идеализмом. При этом давалось (например, П. Наторпом) разъяснение относительно особенности неокантианского идеализма:

" Истинный идеализм не есть идеализм элеатского «бытия» или идеализм все еще неподвижных «идей» ранней эпохи Платона, а идеализм «движения», «изменения» понятий, согласно «Софисту» Платона, идеализм «ограничения безграничного», вечного «становления бытием», согласно «Филебу». Все это мы находим у Канта, когда он рассматривает мышление, как нечто самопроизвольное, т. е. как созидание на основе бесконечности, а потому как действие, как функцию". Однако этот идеал, согласно Кассиреру. никогда не может быть достигнут: «наука лишь бесконечно стремится к нему, это стремление движет ее вперед» .

В деле оправдания научного знания марбуржцы идут даже дальше своего учителя, так как стремятся найти априорные логические основания всей человеческой культуры, включающей в себя, по их мнению, и познание природы, и морально-эстетические, и религиозные принципы. Другое дело, что все эти области культуры они жестко связывают с определенными науками, поэтому и сами логические основания культуры оказываются в конечном счете сведены опять-таки к основаниям науки. Таким образом, философия становится логикой всего культурного творчества человечества, логикой, которая, по словам Наторпа, «должна установить единство человеческих познаний через выяснение того общего последнего фундамента, на который все они опираются» .

В самой же этой логике доминирующее влияние приобретает «логика чистого познания», исследующая основания истинной объективированной науки, ее логическую структуру. Проблема поиска логической структуры науки оказывается тесно связанной у марбуржцев с обоснованием единого источника познания. Предполагается, что как бы ни отличались друг от друга научные дисциплины, их логическая структура, в принципе, должна быть тождественной, что, по Когену, является выражением систематического единства науки. Цель философии конкретизируется теперь следующим образом — установить и обосновать внутреннее систематическое единство знания через построение так называемой логики чистого познания, предметом которой (как собственно и философии в целом) становится вся система существенных закономерностей познания или чистое познание, осуществляемое трансцендентальным субъектом. Оно ограничивается исключительно сферой самого мышления, которое провозглашается началом всякого познания, а потому ничто не может и не должно попасть в него извне. Так, принцип внутреннего систематического единства задал тон всей последующей исследовательской работе марбургской школы, обусловливая трансформацию ортодоксальной кантовской трактовки «вещи в себе», данности, ощущения, а также всю последующую реконструкцию процесса «построения предмета чистой мыслью», являющую собой яркий образец беспредпосылочной гносеологической философии.

Заключение

Как и Кант, представители марбургской школы стремятся объяснить возможность научного знания (математического естествознания, главным образом) и обосновать его общезначимость.

Марбургская школа делает решающий акцент на само научное знание, существующее в форме математического естествознания, а в качестве решающей задачи философии провозглашает поиск логических оснований и предпосылок этого знания. Путь решения данной задачи идет от самого факта научного знания к его объективно-логическим предпосылкам.

Создав модель беспредпосылочной гносеологии, опирающейся исключительно на логически необходимые положения самого объективного знания, вне его связи с предметами объективного мира и социокультурной деятельностью людей, марбуржцы сумели выявить целый ряд существенных закономерностей функционирования научного знания, объяснить его систематичную связанность, целостность и т. д., оказав тем самым влияние на дальнейшее развитие науки и философии, хотя такая ориентация философии только на факт науки оказалась явно недостаточной для обоснования истинности научного знания, так как при решении этой проблемы была акцентирована чисто формальная сторона дела, что привело к полному забвению содержательного момента. Работы основных представителей марбургской школы показывают их явную неудовлетворенность достигнутыми результатами, свидетельством чему служат более поздние попытки как Когена, так и Наторпа отыскать некий безусловный принцип оправдания науки. Эти поиски переносят философов из области теоретической философии и гносеологии сначала в область морали с ее регулятивной идеей блага, а затем и к запредельному опыту — сфере надприродного, метафизического абсолюта.

Библиографический список

Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. — 4-е изд. — М.: Политиздат, 1981. — 445 с.

Кузнецов В.Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Момджян К. Х. Философия: Учебник. — М.: ИНФРА-М, 2004. — 519 с.

. Марбургская школа философии: Коген, Наторп, Штаммлер и др. Т. 1 / Савальский В. А. — М.: Тип. Имп. Моск. ун-та, 1909. — 367 c.

Д. Реале, Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. Том 4. От романтизма до наших дней. — ТОО ТК «Петрополис» — Санкт-Петербург, 1997. — 880 с.