Восприятие иностранцами специфики организационного поведения в России

Сегодня Россия уверенно заняла свое место на международном рынке труда. Иностранные менеджеры все охотнее едут работать в Россию, потому что здесь реализуются большие и интересные проекты, позволяющие сделать карьеру.

Российские собственники активно привлекают иностранных специалистов и менеджеров в свои организации. Понять российских предпринимателей можно: если нужно заполнить вакансию, которой в компании раньше не было, то проще и надежнее пригласить иностранного специалиста, опытного, чем взять соотечественника, который, хотя и работал в этой области, но не имеет конкретной специализации. Неслучайно в последнее время иностранцы активно заполняют вакансии директоров по информационным технологиям, по привлечению международных клиентов, логистике, связям с инвесторами, риск-менеджеров.

Иногда покупка западных специалистов для работодателя может стать убыточной. Иностранец не заинтересован в капитализации своего работодателя, его волнует лишь личное продвижение, а работа в России используется, как трамплин либо достойный способ пересидеть кризис. Исключение составляют те немногие, кто уже несколько лет работает в России, хорошо знает русский язык, оброс связями и пр. Такие нетипичные экспатрианты не рассматривают свою деятельность на территории России как временную.

Еще десять лет назад иностранцы ехали в Россию за экстремальным опытом (строчка в резюме о работе на развивающемся рынке ценится дорого) и большими деньгами. На освоение российского рынка бюджеты выделялись огромные. При этом с западного специалиста не было никакого спроса. Формулировку «проект не пошел» можно было «разворачивать» как угодно: то ли менеджер его провалил, то ли страна дикая, не доросла до цивилизованного бизнеса. Удачный же проект в России обеспечивал молодому амбициозному менеджеру имя в международных деловых кругах.

Сегодня западные менеджеры, начинающие работать в российских компаниях (или с российскими компаниями), часто испытывают определенный «культурный шок», сталкиваясь с российской деловой культурой. В качестве негативных проявлений российской деловой практики западные специалисты отмечают следующее: хаотичность организации бизнес-процессов и труда работников; одинаковую оплату труда специалистов с разной квалификацией; стремление к быстрому достижению результата в ущерб стратегическим целям; слабую ориентацию работников на конечный результат; разорванность коммуникаций и построение деловых коммуникаций на личностной основе; стремление обойти закон и отягощенность опытом криминальных разборок; слабую мотивированность персонала и др. Положительными же характеристиками являются: высокий уровень интеллекта и образованность российских менеджеров и специалистов; их умение рисковать в условиях неопределенности; самостоятельность в решении деловых проблем; опора на личные связи внутри организации и за ее пределами; умение грамотно использовать административные ресурсы в управлении и др.

Некоторые западные менеджеры надолго оседают в России. Поэтому интересны их мнения о россиянах и русском бизнесе. По мнению выходца из Австралии, одного из топ-менеджеров отельной сети «Мариотт», если в других странах сотрудники воспринимают свою работу как серую обыденность, то здесь совершенно другой подход — энтузиазм, явное стремление сделать карьеру. И это положительно сказывается на отношении к гостям. В последнее время возрос интерес к России среди иностранных инвесторов, они готовы вкладывать деньги в развитие гостиничного бизнеса. Этот менеджер, как и многие его коллеги, вообще не видит серьезных отличий бизнеса в России от того, что имеет место в других странах.

Вот что говорит о России южнокорейский менеджер: «Большинство русских сотрудников терпеливы. Несмотря на ту или иную сложную ситуацию, взбучку начальника, стресс, они могут себя контролировать, сдерживать, выслушивать, пусть это и неприятно. Не бывает таких ситуаций, чтобы люди кричали. В России я объездил много городов, изучил русскую культуру, побывал в странах СНГ. И сейчас в разговорах с земляками я всегда защищаю вашу страну, пытаюсь объяснить происходящие в ней события, и даже стал чувствовать себя наполовину русским. Я убеждаю своих партнеров в Корее и в России, что уровень риска будет снижаться, так как благодаря правительству страна становится более предсказуемой. Любопытно, что русские люди с большим сомнением относятся к моим словам». Иногда при этом выходцы из Азии сталкиваются с тем, что по ряду вопросов россияне стали одной из самых либеральных стран. Тот же кореец описывает следующую ситуацию: «Мы с женой испытали шок, когда вскоре после приезда в Россию, увидели в лифте целующуюся пару. Возможно, в Европе люди так себя и ведут, но в Америке такого точно нет. И в Корее, хотя это не дикая страна, подобно Афганистану, за такое поведение в публичном месте может остановить полицейский и даже оштрафовать. Но я научился справляться с такими ситуациями и больше не краснею» .

Менеджер из Швеции, видимо, привыкший к либеральным нравам своей страны напротив, говорит о некоторой русской зажатости: «Главная проблема российских сотрудников — они пытаются предугадать мое мнение по какому-либо вопросу, вместо того чтобы высказать и отстоять свое решение. Но я умею с этим бороться. Когда меня в очередной раз спрашивают: „Как мы это сделаем?“ — я отправляю вопрошающего за советом к уборщице: „Как она скажет, так и будет“. В результате сотрудники начали все-таки включать свою креативность и принимать решения самостоятельно» .

Многие американцы оценивают Россию весьма прагматично, обращая внимание на то, что, по их мнению, русским не достает оптимизма и веры в будущее. Вот одно из таких мнений: «В России большие деньги ждут, когда обыкновенные люди смогут их заработать. Для этого совсем не обязательно быть олигархом, главное — иметь желание работать, уметь видеть перспективы, претворять желаемое в жизнь и рисковать. Меня поражает темная сторона русской души: россияне в любой ситуации ожидают худшего и не видят смысла стремиться к лучшему, не желают загадывать далеко вперед. Меня беспокоит очевидное отсутствие интереса к политике у молодых людей…» .

Американцы сознают при этом, что необходимо самым активным образом адаптировать свою практику бизнеса к местным условиям: «если в России строить бизнес только по западным законам, он потерпит полное фиаско. Иностранец никогда не станет частью местной культуры, не будет допущен в святая святых. Залогом успеха является сильная российская команда, управляющая бизнесом. Решения должны приниматься непосредственно в России. Мои основные проблемы были связаны с тем, что я недостаточно быстро или полно претворял в жизнь этот принцип. Не секрет, что решения часто принимаются на неформальном уровне: на даче, в бане и т. д. Хотя в то же время в России достаточно жесткое ведение бизнеса и переговоров. И теперь, когда я общаюсь с западными коллегами, меня тоже считают очень жестким человеком. А если сравнивать с российскими бизнесменами, — получается наоборот» .

По многим параметрам кросс-культурных исследований — полиактивность в сочетании с моноактивностью, женственность культуры, ориентация на личные отношения, высокая дистанция власти и другие — российская бизнес-культура очень похожа на французскую. Поэтому достаточно интересно мнение французского менеджера, который на вопрос, что дал ему опыт работы в России, ответил так: «Надежду, что в один прекрасный день здесь поднимется новое поколение, которое избежит единомыслия в менеджменте, единообразия в жизни. То, что происходит — это всемирная культурная катастрофа. Американцы поняли один важный момент: можно „пилотировать“ этот мир, имея три основных мотора: секс, деньги и власть. Так они свели представление о планете к идее господства этих трех ценностей. И играют этим. Тем не менее существует разум, человеческая мысль, удовольствие открытия нового, новых идей, поэзия… С русскими работать чрезвычайно интересно. Я очень верю, что Россия окажется способной помочь нам проснуться, выйти из Макдоналдсов и из всех этих ошибок, сковавших нас» .