Музей как культурообразующий элемент территории

В течение последних лет ясно обозначилась тенденция выдвижения музеев в качестве центрального культурообразующего элемента территории. Это прослеживается и в мегаполисах, и особенно ярко в небольших городах и поселениях. Ни театры, ни кино, пи музыкально-концертные организации, ни организации любительского творчества не могут сравниться с музеями по силе их реального и потенциального влияния на социально-культурные процессы отдельно взятой территории. Активная позиция по отношению к внешней среде, обусловленная значительным сокращением государственного финансирования, возникновением рыночных отношений и поиском путей выживания, и та сущностная роль, которая была присуща музеям всегда — роль хранителя культурных ценностей, — стали двумя взаимодополняющими факторами, приведшими в движение застоявшуюся среду.

Будучи хранителями культурного ядра — материальных и документальных свидетельств истории и культуры нации и отдельно взятого края, — музеи взрастили под своей крышей науку: исторические, археологические, этнографические, искусствоведческие и другие исследования являются той средой, в которой постоянно происходит процесс рефлексии, соотнесения прошлого с настоящим и будущим. Сочетание этой рефлексии с той сугубой ответственностью, которую возложило на музеи государство, — хранение музейных фондов, и необходимость поиска новых способов существования в изменяющемся мире стали предпосылкой проявления новой роли музеев — роли хозяина. Под «хозяином» мы понимаем здесь лицо, желающее оптимально, по-хозяйски использовать имеющиеся ресурсы для наведения порядка на своей территории. Порядок в данном случае имеет самое широкое значение — это социальное благоденствие, к которому ведут просветительские, воспитательные, познавательные, эстетические, рекреационные и другие функции культуры.

Приведем некоторые примеры, подтверждающие справедливость утверждения о культурообразующей роли музеев.

Экомузей «Шушенское»

Потеряв свою идеологическую актуальность, известный музей-заповедник «Сибирская ссылка В. И. Ленина» оказался забытым. Помимо коллекции, связанной с именем вождя пролетариата, музей располагал большим комплексом деревянных построек, воссоздававших часть сибирской деревни начала XX в. Новая концепция экомузея, популярная на Западе, но малоизвестная у нас, помогла музею не только выжить, по и выйти на новый путь развития, идея которого формулируется как «изучение, возрождение и развитие лучших традиций материальной и духовной культуры сибиряков»^[1]. Теперь это самый настоящий живой музей, в котором местное население обрело рабочие места и постоянный заработок, не дав угаснуть традиционным народным ремеслам, таким как плетение из лозы, резьба и роспись по дереву, прядение, ткачество, вязание, бисероплетение, вышивка, изготовление изделий из бересты, гончарное искусство и др. Музей занимается изучением, собиранием и популяризацией сибирского фольклора; для этого был создан фольклорный ансамбль «Плетень», этнографический театр и кукольный театр, следующий традициям народного балаганного театра Петрушки. Народные традиции живут и культивируются в экомузее, заодно привлекая толпы местных жителей и туристов.

" Артиль"

Литературно-музыкальное присутствие «Артиль» — новообразование, появившееся в стенах Архангельского областного государственного краеведческого музея «Гостиный двор» в 1997 г. с целью хоть немного поправить тяжелое финансовое положение музея. «Артиль» превратилась со временем в центр неформального общения всей архангельской интеллигенции, став «территорией свободного творчества», стартовой площадкой молодых талантов, генератором интересных идей. Особый демократический дух «Артили» помогает созданию культурного климата в городе, привлекает в краеведческий музей новых посетителей, создает общественное мнение, стимулирующее власти к решению проблем музея.

Многие музейные проекты помогли сплотить местное сообщество для решения проблем городской среды: это «Глубоко инсталлированное Дерево» Музея освоения Севера г. Губкинского, «Чистый город» г. Мценска, межмузейный проект экологического образования «Помой-ка!» Тверского государственного объединенного музея и многие другие.

Музеи выявляют «точки роста» местной экономики, фокусируют на них внимание местного сообщества, дают толчок появлению новых предприятий. Таковы были проект «Орловские цветы» г. Мценска, направленный на возрождение интереса жителей к цветоводству и поддержку пчеловодов, проект «Королевство лишайников» в Карелии (поселок Куркиски), убедивший местных предпринимателей и туристов в необходимости использования лишайников в хлебном и кулинарном производстве (в данной местности произрастает 356 видов лишайников, которые являются биоиндикаторами чистоты окружающей среды).

Музейные проекты в городах Мышкине, Коломенском направлены на комплексное освоение городской среды музейными средствами. В Мышкине на частных домах появились таблички, на которых рассказывается о людях, построивших эти дома. Жизненное пространство города становится персонифицированным, очеловеченным. В Коломенском акцент делается на именах людей, занимавшихся разного рода хозяйственной деятельностью, и на возрождение этой деятельности, а вместе с ней — хозяйственных традиций и экономической самодостаточности Коломны.

Крупные музеи-заповедники федерального значения, такие как «Ясная Поляна», «Михайловское», «Спасское-Лутовиново», часто выступают в качестве основного работодателя в данной местности.

Деятельностно-средовой подход, лежащий в основе всех этих проектов, имеет два стратегических преимущества. Во-первых, он направлен на среду, в которой непосредственно существует музей, на данную территорию и данное сообщество людей. Не претендуя на большее, он наводит порядок в «своем доме», концентрируя внимание на местных проблемах и их решении. Но именно это делает его популярным не только в местной среде, но и за ее пределами: подобно расходящимся по воде кругам, волны положительного резонанса расходятся по всей стране и вдохновляют других.

Во-вторых, имеет важное значение именно деятельностная позиция. Только действие (а не созерцание и не выжидание) рождает ответное действие. Часто это действие сопряжено с ошибками и провалами, так как действовать приходится в условиях неопределенности, но это не умаляет значимости действия.

На основании этих выводов можно построить модель позиционирования музея во внешней среде, где музей является сердцевиной культурного процесса, притягивающей к себе внимание и встречные инициативы со стороны других культурных субъектов (рис. 15.1). Эти встречные инициативы позволяют устанавливать партнерские отношения, в том числе и с органами государственной власти.

Любой институализированный или неинституализированный субъект культурной среды может поставить себя в сердцевину культурного процесса, как показано на этом рисунке, т. е. стать источником инициативы.

Таким образом, на наших глазах происходит видоизменение управленческой парадигмы: если раньше сердцевиной культурного процесса была воля государства, направляющая свои посылы к учрежденным ею субъектам (административно-командная управленческая модель), то теперь устанавливается сетевая управленческая модель, в которой движущей силой является не чья-то властная воля, а инициатива культурного субъекта, ищущая встречной инициативы другого субъекта. Сетевая модель — это модель партнерских отношений, основанных на распределении рисков и использовании совместных ресурсов.

Рис. 15.1. Позиционирование музея во внешней среде.

Это не означает, что административно-командная модель исчезает совсем: иерархическая структура управления, основанная на вертикальных связях подчинения, необходима прежде всего для осуществления государственной культурной политики, обеспечения сохранности культурного наследия. В то же время включение организации в сеть партнерских отношений предполагает взаимную открытость, что влечет за собой установление не только государственного, но и общественного контроля за сохранностью музейных фондов.

Позиционирование музея в культурной среде как активно формирующего ее элемента (во взаимодействии с другими активными элементами) влечет за собой:

во-первых, как мы уже проследили, изменение управленческой модели в надсистеме — в управлении субъектами культурной среды;

во-вторых, изменение управленческой модели в самой системе, которой является музей.

Если раньше, на протяжении многих лет, музейную политику определяли главный хранитель и заведующие научными отделами, все же остальное, касающееся коммуникации музея с внешней средой, с его посетителями, считалось менее важным и имело статус «массовика-затейника», то теперь ситуация кардинально изменилась. Отделы развития, проектирования, маркетинга, экскурсионно-образовательные заняли в организационной структуре музея заметное место. Бурное развитие информационных технологий и внедрение их в музейную практику открыло огромные возможности для внутримузейных коммуникаций (что особенно важно для крупных музеев). Наряду с вертикальными связями подчинения возникает сеть горизонтальных связей партнерства внутри организации. Если раньше для функционирования отделов музея достаточно было строго дозированной информации, спускаемой сверху, и каждый отдел был сферой, закрытой для других, то теперь в разработку и осуществление стратегической программы музея вовлекаются все подразделения. Каждый вносит в нее свою идею, свое пожелание и точно так же берет на себя часть общей ответственности за ее осуществление.

• [1] Терентьева В. Сибирский экомузей // Музеи. Маркетинг. Менеджмент. М., 2001. С. 205.