Критический рационализм в экономике: М. Фридмен и М. Блауг

В философии науки неопозитивизм встретил грозного соперника в лице критического рационализма Карла Поппера^[1]. Его исследования не прошли мимо внимания экономистов. Это выяснилось после появления в 1953 г. знаменитого эссе Милтона Фридмена «Методология позитивной экономической науки» .

Теоретическая разработка.

Критический рационализм М. Фридмена

Целый ряд утверждений Фридмена имел очевидный критико-рационалистичский статус. Это, во-первых, принцип теоретической относительности — факты не воспринимаются без теории^[2]; во-вторых, принцип фальсификационизма — выводы теории должны проверяться фактами, при этом «факты никогда не могут „доказать теорию“, они могут лишь выявить ее ошибочность»^[3]; в-третьих, принцип роста научного знания — «любая теория с необходимостью имеет преходящий характер и подвержена изменению с прогрессом знания»^[4]; в-четвертых, принцип определения соотносительной силы теории — более эффективна та теория, выводы которой наиболее точны, область ее действия максимально широка, к тому же ей не удается найти альтернативу^[5].

Но в теории Фридмена немало и таких положений, которые никак не согласуются с критическим рационализмом.

• 1. Он придерживается теории абстракций и идеализаций, что входит в арсенал британского эмпиризма. Критический рационалист считает, что теория рождается в результате озарения, а не абстракций и идеализаций.
• 2. Фридмен вслед за Дж. Н. Кейнсом считал экономику позитивной наукой. Это утверждение явно из арсенала позитивизма.
• 3. Разделив экономическую науки на две части — язык (сюда входят языки лингвистики, логики и математики) и содержательные гипотезы, — Фридмен считает первую из них совокупностью тавтологий, а вторую — собранием содержательных суждений.

Такого рода аргументы характерны для неопозитивизма. Аргументы, относящиеся к различным философским системам, не согласуются друг с другом. Но Фридмен этого не замечает. Он вполне искренне полагает, что все положения, выдвигаемые им, можно обосновать. Почему экономика является позитивной наукой? Потому что необходимо «сделать науку настолько „объективной“, насколько это возможно»^[6]. А для этого необходимо оперировать не нормативными суждениями, а фактами^[7].

Но оперировать надо не просто фактами, а осмысленными фактами. Экономические же факты осмысливаются посредством принципа максимизации ожидаемой полезности, а это нормативное утверждение. Что касается требования объективности, то оно лишь на первый взгляд кажется очевидным. Видимо, Фридмен не случайно сопроводил прилагательное объективная кавычками. Но он не разъяснил суть дела. Под объективностью науки обычно понимают независимость научных законов от людей. В каждой из наук, в том числе и в экономике, выявляется, насколько те или иные законы зависят от людей. Объективность законов — это не принцип познания, а всего лишь возможное положение вещей. Если это обстоятельство недопонимается, то вводится дуализм позитивной и нормативной наук.

По мнению Фридмена, «позитивная экономическая наука принципиально независима от какой-либо этической позиции или нормативных суждений. Как говорит Кейнс (Джон Невилл. — В. К.), она занимается тем, „что есть“, а не тем „что должно быть“»^[8].

Фридмен понимает под этикой нечто ненаучное. При таком ее понимании она действительно чужда экономической теории. Но если иметь в виду научную этику, то придется установить характер связи экономической теории и этики. В таком случае этика обнаруживается в философских проблематизациях экономической науки, в придании им значимости, например, в русле принципа ответственности. Выступая против этого, ученый-экономист принижает значимость своей избранницы, т. е. экономической науки. Статус последней никак не совместим с позицией экономического индифферентизма, согласно которой экономист якобы не заинтересован во всесторонней реализации потенциала экономической теории. Суть дела состоит в том, что экономическая теория изначально содержит в себе этическую составляющую в потенциальном виде, в частности, благодаря принципам оптимальности. Одна из задач философии экономической теории состоит в выявлении и изучение этой составляющей. Фридмен явно не учел, что отстраненное отношение экономистов к этике принижает значимость экономической науки. Либо наука признается рафинированным знанием, и тогда ученым нет смысла отделять ее от самого сокровенно человеческого, т. е. этики, либо она заносится в разряд знания второго сорта, и тогда им в их стремлении к совершенствованию остается посоветовать переквалифицироваться. На наш взгляд, лишь первая перспектива — синтез конкретных наук и этики как философской теории — действительно актуальна. Итак, фридменовская апологетика позитивной экономической науки несостоятельна, причем по очень простой причине — она не сопровождается должной философско-научной аргументацией. Конечно, анализируемое эссе не исчерпывается этой апологетикой.

Еще одна особенность позиции Фридмена состоит в его приверженности операциям абстракций и идеализаций. Каковы предпосылки такой приверженности? Надо полагать, желание понять самое сокровенное в науке, а именно ее концептуальность. Научные понятия необычны, они являются абстракциями и идеализациями (!). Но нет никакой необходимости приписывать абстракциям и идеализациям какую-то загадочную научную силу. Их смысл нетрудно понять.

Критика теории абстракций и идеализаций

Статус науки определяется не абстракциями и идеализациями, а ее нетривальными концептами, например такими, как стоимость, функция полезности, принцип максимизации ожидаемой полезности. Некритическое восприятие операций абстрагирования и идеализирования привело Фридмена в затруднительное положение — как возможно реалистическое описание, если предпосылки теории, т. е. абстракции и идеализации, нереалистичны^[9]. Согласно аргументации Фридмена процесс познания, наращивания реалистичности теории достигается не за счет установления строгого соответствия между идеализациями и реальностью, а посредством создания все более эффективных абстрактных моделей, позволяющих осуществить предсказания. Эта аргументация ничего не объясняет, ибо в объяснении как раз и нуждается актуальность предпосылок, полученных за счет искажения действительного положения вещей.

Укреплению позиций критического рационализма в экономике в середине XX в. способствовал в максимальной степени М. Фридмен, а во второй половине этого же столетия — англо-американский философ и историк экономики Марк Блауг. Последний уделял основное внимание двум проблемам: а) различию между позитивной и нормативной экономической науками и б) возможностям фальсификации, опровержения экономических теорий. Для начала обратимся к проблеме а.

Блауг принимает различие между позитивной и нормативной наукой за методологическое требование. Как он полагает, все атаки на дуализм позитивной и нормативной науки потерпели поражения. В таком случае не остается ничего другого, как признать его за методологическое требование.

Почему Блаугу не по силам преодолеть дуализм позитивной и нормативной науки? Потому что у него отсутствует концептуальное понимание ценностей. Именно недостаточно глубокое концептуальное понимание института ценностей сохраняет уже полтора века в незыблемости догму о дуальном устройстве экономической науки. Блауг исключает ценности из науки постольку, поскольку они, как он полагает, эмпирически неопровержимы. Имеется в виду, что каждый волен ценить то, что пожелает. Речь идет о явной иллюзии. Тот, кто игнорирует выводы экономической науки, а все они имеют ценностный характер, неизбежно оказывается в проигрыше. Почему же в таком случае Блауг полагает, что нормативные положения непроверяемы?! В исполнении Блауга дилемма дуализма выглядит следующим образом: позитивная наука руководствуется критерием истинности^[10], нормативная — критерием эффективности. Лишь позитивная наука подвержена принципу фальсификации. Действительное же положение таково: существуют формальные, дескриптивные^[11] и аксиологические науки. Концепт истины характерен для всех трех типов наук. Любое положение из состава интерпретационного строя теорий истинно, все остальное ложно.

Критика понимания М. Блаугом природы ценностей

Блауг называет ценностями и субъективные притязания, и неэкономические, прежде всего политические, предпочтения, и идеологические убеждения, и нормы, устанавливаемые государством или другими влиятельными властными институтами, и методологические требования. Такая «аксиологическая всеядность» закрывает путь к постижению ценностей как научных концептов. На наш взгляд, строго говоря, ценности — это концепты аксиологических наук. За пределами науки также есть ценности, но их смысл должен постигаться в результате соответствующей научной интерпретации.

Перейдем к рассмотрению воззрений Блауга на проблему фальсифицируемости (опровержимости) теорий. «Единственный способ узнать, что та или иная теория верна или, скорее, не ошибочна, — это проверить какой-либо следующий из нее прогноз о действиях, состояниях или событиях…»^[12] Блауг справедливо отмечает, что эмпирическая проверка трудна и неоднозначна^[13].

Во-первых, проверка касается некоторых параметров, а другие считаются неизменными, к тому же часто вообще неизвестно сколько их. Во-вторых, в экономической теории нет хорошо подтвержденных универсальных законов. Но, судя по опыту физики, именно такие данные поддаются проверке лучше всего. В-третьих, экономические законы имеют статистический характер, в связи с чем также возникает много трудностей. В-четвертых, в уравнениях экономической теории отсутствуют универсальные константы. В-пятых, данные, используемые в эмпирической проверке теории, соответствуют последней лишь приблизительно, а не с абсолютной точностью. В-шестых, одна и та же теория может быть представлена совокупностью ее интерпретаций, между которыми трудно сделать окончательный выбор. М. Блауг признает трудности процесса фальсификации экономический теорий, но не теряет оптимизма. Они все преодолимы, просто «надо приложить больше усилий!»^[14]. Необходима воля к истине — таков вывод, который составляет лейтмотив всех рассуждений Блауга.

Теоретическая разработка. Мнимый парадокс М. Блауга

Блауг полагает, что Поппер «давно осознал парадокс, когда мы требуем тщательной проверки теорий в терминах наблюдаемых на их основе предсказаний, но в то же время признаем, что любые наблюдения на самом деле интерпретируются в свете теорий»^[15]. Но парадокса нет — эксперимент планируется, в результате добываются факты, которые либо подтверждают, либо опровергают исходные теоретические положения.

Блауг много пишет о том, что у значительной части экономистов воля к истине представлена ее ослабленным вариантом. Так называемый безопасный фальсификационизм довольствуется малым. Рассуждают, например, о наклоне кривой спроса, но не проводят сопоставление всего спектра эмпирических и теоретических данных. Порой воля к истине ослаблена настолько, что происходит отказ от самой идеи опровержимости теории.

Из первоисточника. М. Фридмен об актуальности философии экономической науки

" Всеобщее поверхностное знакомство с предметом экономической теории порождает презрение к специальному знанию о нем"^[16]. «Обществоведы больше других ученых нуждаются в том, чтобы понимать используемую ими методологию»^[17].

Следует отметить, что демонстрируемая Блаугом бескомпромиссность в защите фундаментальной значимости принципа фальсификации не является излишней и заслуживает одобрения. Принципа фальсификации никогда не бывает слишком много. Но и ему не чужды требования известной умеренности. Речь идет о том, что надо адекватно оценивать значимость теории, с одной стороны, и фактов — с другой. Настаивая на очной ставке теории и фактов, Блауг делает упор на факты. О теориях и их содержательном устройстве он рассуждает как-то нехотя, вскользь. М. Блауг в значительно большей степени эмпирицист, чем его философский кумир Поппер. К тому же он вслед за ним разрывает связь между дедукцией и индукцией.

Выводы

• 1. Благодаря М. Фридмену в области философии экономической науки стал энергично осваиваться потенциал критического рационализма К. Поппера.
• 2. Критический рационализм соединяется М. Фридменом с теорией абстракций и идеализаций.
• 3. Для методологии Марка Блауга характерен умеренный дуализм позитивной и нормативной экономической теории.
• 4. Он придерживается концепции довольно жесткого фальсификационизма, не лишенной налета поверхностности.
• 5. И Фридмен, и Блауг не находят пути к объединению дедукции и индукции.

• [1] См.: Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983.
• [2] См.: Фридмен М. Методология позитивной экономической науки // Thesis. Теория и история экономических и социальных систем и институтов. 1994. Вып. 4. С. 44.
• [3] Там же. С. 25.
• [4] Там же. С. 50.
• [5] См.: Там же. С. 25, 35.
• [6] Там же. С. 20.
• [7] См.: Там же. С 49.
• [8] Фридмен М. Методология позитивной экономической науки. С. 21.
• [9] См.: Фридмен М. Методология позитивной экономической науки. С. 49.
• [10] См.: Блауг М. Методология экономической науки, или как экономисты объясняют. С. 192.
• [11] По Блаугу, позитивная и дескриптивная наука тождественны друг другу.
• [12] Блауг М. Методология экономической науки, или как экономисты объясняют. С. 19.
• [13] См.: Там же. С. 21.
• [14] Там же. С. 23.
• [15] Блауг М. Методология экономической науки, или как экономисты объясняют. С. 91.
• [16] Там же. С. 48.
• [17] Там же. С. 49.