Научно-технический прогресс и бытие личности

В современной философии важное место уделяется вопросу взаимодействия личности и общества. При этом предварительно уясняется понятие личности. Глубокое уяснение понятия личности предполагает раскрытие целого ряда понятий. К ним относятся «Я», «сознание», «душа», «дух».

Понятие «Я» побуждает человека осознавать свою собственную экзистенцию — ощущение своего собственного существования. Когда говорят «Я», противопоставляют себя всякой иной реальности. Противопоставление возможно благодаря второму понятию — «сознание», которое есть ясность, сконцентрированная в «Я». Все остальное остается как бы в темноте, как не принадлежащее мне, как чужое. Понятие души определяет несводимость человека к чисто телесным проявлениям, с одной стороны, и часть внутренней жизни, — с другой. Понятие души родственно, но не тождественно понятию духа. Душа подвижна и переменчива и часто являет собой не более чем хаос душевных состояний. Дух более устойчив и основателен. Сферу духа образуют ценности и идеалы, в которые человек верит. Как уже отмечалось ранее, без свойств чисто духовных невозможен человек. Благодаря духу человек всегда есть нечто большее, чем-то, что можно сказать о нем в данный момент.

Таким образом, понятие «личность» фиксирует мою автономию— самозаконность, суверенность. Здесь «Я» выступает как сознательное «Я», как-то, что свободно и ответственно осуществляет самостоятельный выбор. Следовательно, личность подразумевает присутствие волевого начала, собственной воли личности. Ощущение в своем сознании «Я» выступает ощущением того, что человек превосходит господствующие в природе связи причинной зависимости. Он не хочет быть только причиной или следствием в соответствии с физическими законами. Он хочет свободно выбирать и управлять собой. Перед человеком стоит множество препятствий, которые он вынужден преодолевать, побеждать или обходить. Говорить о личности — значит говорить о том, что она окружена бесконечным рядом опасностей. Жизнь состоит из ощущения своего «Я» и стремления его сберечь, из сопротивления желанию утратить сознание своего «Я».

Таким образом, человеческое бытие в определенном смысле дуалистично. Каждый шаг личности ограничивается условиями и требованиями, предъявляемыми природной средой и обществом. В большинстве случаев личность им подчиняется, потому что невозможно физически и морально вести постоянную борьбу. Однако именно исключения из этого правила пробуждают в нас подлинно человеческое. Поскольку мы не прекращаем искать способ проявления своей самости («я сам»), постольку самость имеет предпосылки не быть утраченной навсегда. На самом деле мы в глубине своей никогда не утрачиваем своей самости, ибо всегда желаем решать, самостоятельно осуществлять свой собственный выбор. Таким образом, выбор является важнейшей составной частью человеческого бытия, одной из категорий, отражающих важные особенности человеческого существования.

В современном философском учении о человеке, как правило, отвергаются всякого рода экстремистские выводы относительно возможности личности игнорировать природную и социальную среду. Экстремизм типа субъективного произвола («что хочу, то и сделаю», «надо только захотеть» и т. д.) неосуществим в реальной жизни современного человека (впрочем, как и в прошлом). Однако большинство философов-антропологов отвергают и другую крайность, противоположную субъективному произволу, — рассмотрение личности как некоторого пассивного продукта внешних обстоятельств, чья миссия лишь в том, чтобы соглашаться с обстоятельствами. Постоянное соглашение с обстоятельствами, с общественной средой было бы равносильно утрате собственного «Я». В действительности человек колеблется между двумя крайностями — между полным одиночеством и поглощенностью обществом, уничтожающим личность.

Личность — это не целиком автономное «Я», способное обойтись без других. Но она и не растворяется в других, иначе не осталось бы «Я». Человек признает воздействие на себя общества и культуры, но «Я» должно оставаться самобытным на фоне социального и культурного воздействия. Поскольку мы люди, каждый из нас обладает потенциалом антисоциальности. Мы способны, если не практически, то хотя бы мысленно, к выражению недовольства существующими общественными порядками, отнюдь не всегда с разрушительной целью, а потому, прежде всего нам, по словам Достоевского, дороже всего свое собственное «свободное и вольное хотение». В современной философии особо подчеркивается, насколько дорога для человека свобода — свобода самостоятельного выбора, собственного решения.

Коренная причина сложности человеческого бытия состоит в том, что человек есть существо, страстно желающее свободы и страшащееся несвободы. Как только человек замечает, что он в определенном плане ограничен или стеснен, он тут же устремляется против этого ограничения. Люди мирятся с существующими законами природы и общественными установлениями, потому что при такого рода ограничениях им остается достаточно большое поле свободы. Однако человек немедленно пытается отвергнуть то, что он должен делать исключительно в силу внешнего принуждения. Если человек видит, что не в состоянии действовать в соответствии со своими желаниями, то он готов пойти на все, чтобы настоять на своей свободе или, по крайней мере, уничтожить несвободу. Он проклинает виновника, мешающего его цели, будь то общество, Бог или слепые законы природы. Человек готов даже к тому, чтобы отвергнуть предписания своего собственного разума, если ощущает, что они стесняют его свободу. Человек не хочет согласиться с ролью «штифтика» — «и что же такое человек без желаний, без воли и без хотений, как не штифтик в органном вале?» {Достоевский Ф. М. Записки из подполья // Соч. Т. 5. С. 114). Человек восстает против такого состояния воли. Воля хочет быть госпожой самой себе, человек хочет своеволия. «Человек, всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хотел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода» (Там же. С. 113), человеку нужно свое собственное, свободное и вольное хотение. Подчиняться только велениям разума он не может, даже если при этом он стал бы сверхсчастлив. Он должен добавлять к логической разумности момент собственной фантазии, чтобы доказать, что он всегда остается свободным человеком, а вовсе не «штифтиком». Своеволие защищает самое дорогое и самое главное — нашу личность и нашу индивидуальность.

«Стань самим собой» — этот девиз Ф. Ницше подчеркивает, что бытие личности в своей глубинной основе есть непрерывное становление, процесс, отличный от большинства природных процессов. Жизнь есть нечто свободное, живое, а не функционирующее по схемам, законам и формулам, она не является чем-то оцепеневшим, мертвым.

Однако философское понимание личности нельзя сводить лишь к подчеркиванию ее стремления к свободе. Пристального внимания заслуживает этическая сторона проблемы. Исключительная важность для человека «свободного и вольного хотения» отнюдь не равнозначна нравственному безразличию или аморализму. Ответ на вопрос Достоевского «все ли дозволено?» кроется в том, что свобода человека возлагает на него всю ответственность за самостоятельный выбор между добром и злом и за все последствия такого выбора. Ориентирами для свободного выбора являются нравственные понятия — такие, как уважение к жизни, правам и достоинству человека. Поэтому важнейшим и, по существу, единственным ограничителем свободы личности выступают свобода и права других людей.

Признавая в рамках философии главной ценностной составляющей бытия личности ее свободу, мы должны, соответственно, признать в качестве одной из важнейших задач философии противостояние всеобщему «онаучиванию» человека. Это означает, что философия призвана направить свои идеи против всякого рода односторонних рационально-научных представлений о человеке. Согласно им, главное в человеке — его интеллектуальные способности, а отнюдь не такие качества, как доброта, отзывчивость, совесть и т. п. Односторонние рационалистические представления возникают под влиянием прогресса науки и техники и той колоссальной роли, которую играют в развитии общества научнотехнические достижения. Уже в XIX в. они нашли свое выражение в теории «разумного эгоизма», в утилитаризме и в ряде других направлений. Согласно этим представлениям, способность быть человеком состоит нс более чем в способности рационально просчитывать варианты поведения с целью отбора наиболее выгодного и полезного. В начале XX в. широкое распространение получает идея построения всей индивидуальной и общественной жизни исключительно на основе науки. Именно эта идея легла в основу социалистических и коммунистических проектов построения земного рая. На практике эти проекты обернулись всеобщей несвободой тоталитарного общества.

Коренная причина крушения научных проектов построения рая на земле состоит в недооценке значения вненаучной стороны бытия личности. А ведь именно наличие вненаучной стороны определяет возможность свободы. Изгнание из жизни ее вненаучной, то есть принципиально не поддающейся научному предвидению, части ведет к реальному омертвлению жизни. Всякая формула, всякий научный закон как раз и построены на искусственном, на мысленном омертвлении жизни, на условном исключении из нее непредсказуемости и произвола. Вненаучная сторона составляет количественно относительно небольшую часть бытия личности, но именно этот вненаучный «остаток» является важнейшим условием свободы. Именно благодаря ему человек не теряет возможности поступать не по расчету, а по велению своего сердца, то есть подлинно свободно, оставляя за другими людьми право на их свободу.

Уважение к чужой свободе и к правам другого человека выступает основой для полноценного общения. Радость свободного общения является одной из важнейших составляющих полноценного бытия личности.

Однако в современном мире общение людей нередко затруднено. Не в последнюю очередь затрудненность общения объясняется особенностями научно-технической эпохи, которые обусловлены ростом городов, технизацией основных сфер межчеловеческих отношений. На передний план выступают качества человека, связанные не с его личностным началом, а с социальной функцией.

Научно-техническая эпоха породила особый вид социального одиночества — так называемое «одиночество в толпе». Своеобразный парадокс его состоит в том, что человек постоянно находится в кругу людей — на работе, дома, на досуге. Всюду его зоо окружает множество людей. Он постоянно вынужден вступать в более или менее тесный контакт с другими. Массовый характер современного общества принуждает человека к непрерывному общению. Однако в большинстве случаев общение носит формальный характер: люди остаются замкнутыми в себе. Дело, в частности, в том, что в современном обществе человек во многом подчинен выполняемым им социальным функциям. Ему вообще грозит превращение в некоторую социальную функцию, вытекающую из его служебных и иных обязанностей. Выполняя свою функцию, человек волей-неволей надевает на себя защитную маску. Он скрывает свое внутреннее «Я». Но жизнь лишь как функционирование калечит духовный мир: человек становится «одномерным человеком», по выражению немецкого философа Герберта Маркузе (1898—1979).

Из духовного мира «одномерного человека» выпадают богатство и полнота бытия. Он суживает свой внутренний мир до крайне ограниченного круга интересов. В частности, жизнь такого человека может превратиться в бессмысленную гонку за потреблением все большего количества материальных благ. Однако тяга к полноценному общению и в этом случае неустранима. Тяга к общению — свойство человеческого в человеке. Поэтому одномерный человек внутренне тяготится своим положением. Его гнетет чувство своей ненужности, своей заброшенности, чувство глубокого одиночества. «Одиночество в толпе» преодолимо через умение наладить полноценное личностное общение хотя бы в узком кругу друзей и близких, через открытость самому себе, через расширение горизонта интересов. Особую роль в этом могут играть произведения искусства и литературы. В крайних случаях необходимы меры социальной помощи — такие, как «телефон доверия» и другие формы человеческой взаимопомощи.

Под влиянием научно-технических достижений изменяется характер труда. Разумеется, труд во многих случаях стал более удобным и комфортным, более приятным. Но столь же типично и то, что сам труд все более обесценивается в том смысле, что из него постепенно изгоняются элементы инициативности, ответственности и подлинное мастерство. Не грозит ли миру опасность превращения человека в человека-машину, каким он представлялся некоторым мыслителям XVII в., при том различии, что в наше время опасность исходит от компьютера и связанных с ним информационных технологий? При всех достоинствах компьютеризации нельзя не заметить, что работа с компьютером сводится к овладению серией не столь уж сложных операций. Она не предполагает развития творческих способностей, а сводится к поиску уже готовой информации, которая усваивается поверхностно, лишь в сиюминутных целях — для решения задачи, возникшей на данный момент. Кроме того, обеспечиваемое современной техникой избавление от грязного и тяжелого труда одновременно ведет к отрыву работника от прямого физического контакта с реальностью, с окружающей средой, с природой. Реальность все более заменяется информационной моделью, которая приобретает такое большое влияние, что способна вытеснить из сознания саму реальность, то есть восприниматься как подлинная и единственная реальность.

Виртуальная реальность занимает все большее место и в сфере досуга. Люди современного общества наибольшую часть свободного времени проводят у экрана телевизора или дисплея и очень мало времени посвящают спортивным занятиям, посещению театров и музеев, домашнему музицированию, писанию писем и чтению книг. Немного времени выпадает и на общение с природой. В результате контакт человека в свободное время с окружающей средой, с миром сводится к узкому потребительству, к ничем не сдерживаемой установке на приобретение готовых товаров, вещей, готовой информации. Такая установка не требует никакой умственной работы, не содержит никаких ориентиров, поэтому ее реализация не оставляет в нашем сознании никаких следов. Стремление к потребительству вещей и готовой информации ведет к притуплению нашего внимания к окружающему миру, к другим людям, а также не способствует активизации умственной энергии.

Древние греки мечтали о всесторонней и гармонически развитой личности. Всестороннее и гармоническое развитие — идеал древнегреческой культуры, идеал, к которому следует стремиться, но который заведомо недостижим для смертного и ограниченного в своих возможностях человека. Однако в советской идеологии достижение идеала было представлено как реальная задача. Как и следовало ожидать, никаких положительных результатов в практическом осуществлении столь утопического проекта достигнуто не было. Условия научно-технической эпохи, о которых речь шла выше, резко актуализируют задачу, совсем иную по своему смыслу и содержанию. Они выдвигают на первый план цель гораздо более скромную, что, однако, не означает легкости ее достижения. Главная трудность в том, что она практически целиком возлагается на саму личность, разрешима посредством самостоятельных усилий самого индивида.

Важнейшим для бытия личности сегодня выступает обретение и сохранение своей «самости», собственного «Я». Необходимо приложить все усилия к тому, чтобы избежать односторонности «одномерного» человека, превращения себя в одну из безликих функций общественного целого, сохранить в себе человеческое, личностное начало. Сохранить в себе человеческое означало бы наличие желания и воли к обереганию и охранению высших человеческих ценностей — таких, как добро, красота, любовь к ближнему и дальнему, милосердие, сострадание, солидарность, стремление к взаимопониманию, творчество.