Церковь, ересь и секта

Слово «секта» (от лат. secta — руководящий принцип, школа мысли) изначально было нейтральным термином, обозначавшим отдельные политические, философские и религиозные группы. В раннехристианскую эпоху оно приобрело негативный характер. Поначалу иудеи заклеймили христианскую общину как секту: первосвященник Анания обвинял апостола Павла перед римским наместником, называл его «язвой общества», «представителем Назорейской ереси». В письмах Павла слово «разделение» (грсч. бСреснд, т. е. ересь, а также «избранный образ мыслей») применяется в значении «ложное учение». Позже этим словом (в том же отрицательном смысле) пользовался М. Лютер, а из его сочинений оно перекочевало в религиоведение.

С современной христианской точки зрения ересь есть сознательное и преднамеренное уклонение от ясно выраженного христианского догмата и выход из церкви. Ересь следует отличать от схизмы (раскола), т. е. от выхода из прежней религиозной организации из-за разногласий с ней относительно обрядов, и от непреднамеренных ошибок в догматическом учении вследствие нерешенности тех или иных вопросов самой церковью (например, у Оригена).

Источниками ересей в раннем христианстве были следующие:

• 1) стремление внедрить в христианское учение идеи иудаизма, зороастризма или язычества (монтанизм, манихейство, монархианизм, субординационизм и др.);
• 2) желание обосновать христианство методами рационализма и диалектики (например, арианство);
• 3) теологическая самодеятельность христианских учителей, не основывающаяся на церковных постановлениях и Предании.

Церковь борется с ересями, опровергает и побеждает их, а еретиков чаще предает отлучению (анафеме). Одним из первых критику ересей и сект предпринял св. Иринсй Лионский в книге «Против ересей» (180—189). Христианство способно достаточно четко различать правоверие и еретические уклоны на основе единой церковной канонизации своих книг, идей и учений. Напротив, в исламе, где нет института единой церковной канонизации священных текстов, проблема различения ортодоксии и ереси принципиально неразрешима.

Макс Вебер, который первым начал в академической манере изучать протестантские секты в Северной Америке, отличил церковь от секты по критерию универсальности. В 1906 г. Вебер сформулировал следующее определение секты как «идеального типа»: секта является волюнтаристическим объединением лишь достойных (по идее) в религиозно-этическом отношении людей, квалифицированных в качестве таковых и добровольно вступивших в это объединение при условии столь же добровольно данного им разрешения, ввиду их доказанной религиозной избранности^[1].

Э. Трёльч в работе «Социальные учения христианских церквей» (1912) под сектой понимал добровольное соединение избранных, основанное на непосредственно личных отношениях, а под мистицизмом — тип духовного индивидуализма.

Церковь претендует на всеобщность, не противопоставляет себя миру, приемлет его культуру, стремится сгладить противоречия между сакральными и профанными ценностями, не предъявляет к своим членам жестких требований непременно участвовать во всех богослужениях. Принадлежность к церкви обязательна для человека, родившегося на ее канонической территории; отсюда и крещение в детском возрасте. Церковь включает в свой состав потенциального верующего с момента его рождения и независимо от его воли. Тем не менее в церкви нет строго контролируемого членства, прихожане анонимны.

Первые христиане, объединяясь в церковь, рисковали жизнью, и их древняя церковь была сообществом активной веры. Теперь же от многих членов церкви (включая детей) не требуется ни такого рода экзистенциального решения, ни четкого знания всех вероучительных положений; не возбраняется сомневаться в некоторых церковных постановлениях и даже критиковать их. Поэтому неточно мнение, будто вся нынешняя христианская церковь покоится исключительно на исповедовании веры.

К тому же протестантские священнослужители не имеют тех привилегий, которыми защищены служители Римской церкви, и у них меньше возможностей противостоять критике и заблуждениям прихожан и тем более отлучать кого-либо от церкви. Причина тому — протестантское учение о всеобщем священстве всех верующих, согласно которому никакая религиозная группа не имеет права заниматься посредничеством между Богом и человеком.

Важнейший атрибут церкви — совершение таинств при передаче благодати. Считается, что именно церковь владеет сокровищницей благодати, которую священники раздают мирянам: «там, где есть Слово и Причастие, там и Церковь» (Э. Трёльч). Церковь есть тип бюрократической организации, священник назначается административным путем. Руководствуясь духом протестантизма, Вебер в целом положительно оценивает церковную бюрократию (и бюрократию вообще), определяя ее как рациональную структуру управления, способную поддерживать дисциплину планирования и противостоять сословным привилегиям, а также разного рода дисфункциям.

А вот Кант иначе оценивал роль бюрократических структур. По его мнению, бюрократия, заботясь о счастье народа, сверху навязывает людям юридические законы. В отличие от гражданина, свободно живущего по моральному закону, подданный в принципе не может быть моральным: он вынужден исполнять бюрократический закон как приказ, даже если считает свой поступок противоречащим совести. В системе бюрократии человек, по Канту, становится механизмом, и законы его поведения суть механические, но не моральные.

Протест некоторой части верующих против бюрократической верхушки своей церкви (например, против культа епископов и предстоятеля церкви), выход из нее и учреждение сект — типичный религиозный феномен. Для русской культуры характерно на место права ставить правду в форме особой моральной оценки и знания о должном. Отсюда понятна постоянная напряженность в РПЦ, например, между церковным начальством и частью верующих, относимых к неугомонным «правдоискателям».

С другой стороны, сегодня воцерковленность существенно отличается от религиозности. В связи с этим нидерландский богослов А. Хаутепен отмечает: «Членство в церкви и осознание себя христианином отождествлять уже нельзя. Для многих церковь — это лишь поставщик своего рода «гражданской религии» (civil religion), услугами которого пользуются лишь для исполнения церемониалов при рождении, свадьбе и смерти, а также в дни общественных праздников или/и при введении в должность представителей власти. Многие ищут более глубокого смысла жизни в форме религии вне церкви, в различных движениях и группах^[2].

Церкви противостоит секта, «природа и цель которой не допускают всеобщности» (Вебер). Секта есть сравнительно немногочисленная и замкнутая группа верующих, объединяющихся по собственной воле, на основе сознательно принимаемого решения и крещения взрослых. Она строго замкнута, «поворачивается спиной к миру», отсеивает достойных от недостойных. Секта обычно осуждает мирские порядки, поощряет аскетизм, самоограничение, моральную чистоту, подчеркивает равенство всех членов, стремится к духовному возрождению. Как правило, секту возглавляет харизматический лидер, обладающий личным духовным даром. Для секты характерна претензия на исключительность своей роли (доктрины, миссии).

Самый очевидный критерий секты — в ее институциональной и догматической принадлежности к той или иной мировой религии. В этом смысле секта является субобщиной (подмножеством, подобщиной) по отношению к доминирующей главной религиозной общине. Доктрина и догматы секты просты, но частично заимствованы из основ учения «материнской религии», к которой она, по утверждению самой секты, принадлежит. Такие заимствования отличают секту от культа, в котором главное — не теология и не институт, а эзотерика, ритуалы, магия, общение с живым гуру или с их группой (известна религиоведческая пословица: «культ жаждет ритуалов и мифов»).

Первые христиане были «малым стадом» (Лк. 12: 32) и воспринимались как группа, отколовшаяся от иудаизма. Но было ли христианство в те времена сектой и может ли вообще секта стать самостоятельной религией? Существуют иудейские, христианские, исламские и буддистские секты, но не бывает так, чтобы секта образовалась сама по себе, вне зависимости от более общей религиозной группы. Самодостаточная и независимая религиозная община, имеющая собственное ядро, сектой не является по определению.

Буддизм не индуистская секта, хотя и развился из индуизма, равно как христианство не является сектой иудаизма, а бахаизм не следует считать сектой ислама. И вообще не всякое ответвление от религии (например, культ) следует причислять к сектам. Главная причина возникновения секты — в стремлении к реформированию. Секта провозглашает возвращение назад к истокам Откровения, т. е. к основам и истинному учению раннего периода той религии, от которой она отделяется.

Каждая христианская секта заявляет, что именно в ней обитает истинный, незапятнанный, живой дух христианства. Любая мусульманская секта притязает на знание пути к истинной вере первых дней ислама, не искаженной вымыслами современных людей. Все реформации в конечном итоге ведут к теологическому плюрализму, увеличению количества сект и утрате единства верующих внутри мировых религий. Характерной особенностью сект является мономания — превозношение отдельных догматов той или иной мировой религии (об исцелении, пробуждении, конце времен и т. п.) до статуса главных принципов. Такое смещение приоритетов обусловливает односторонность и узость сектантского мышления.

Э. Трёльч делил религиозные организации на три типа: церковь, секту и мистическое движение. Церковь является консервативным учреждением, стремится включить в себя все население, претендует на спасение верующих при помощи духовенства и причастия. Оппозиция церкви развивается в секты. Секта основана на прямых личных связях между ее членами и предпочитает неканонические методы спасения.

Вместо двусмысленного термина «секта» религиоведы нередко используют нейтральный термин — новые религиозные движения (НРД; термин введен английским социологом Эйлин Баркер). В общем смысле НРД есть любая религиозная, этническая или духовная группа, не признанная (или пока не признанная) традиционной в отдельно взятом обществе. По типологии Е. Г. Балагушкина, в отношении к наличной общественной жизни НРД бывают обновленческими (с эсхатологическим оптимизмом), оппозиционными (мироотрицающие) и альтернативными^[3].

Некоторые НРД в начальный период своего становления и развития приобретают тоталитарный, деструктивный и экстремистский характер: маскируют свои истинные цели, обманом вербуют и зомбируют паству, прибегают к жестким авторитарным методам управления, к насилию^[4]. Правоведы определяют экстремизм как такое разжигание религиозной, национальной и иной вражды в обществе, которое непременно сопряжено с насилием либо с угрозой насилия.

Тоталитарно-деструктивная секта жестко противопоставляет себя традиционной церкви и обществу. Ее лидеры-манипуляторы, стремясь целиком контролировать все стороны жизни рядовых адептов, применяют к своим бесправным подчиненным метод насилия. Авторитет и неограниченная власть лидера подкрепляются специальными вероучительными положениями. Современные тоталитарные секты — это чаще не маргинальные группы, а влиятельные международные корпорации с собственным агрессивным маркетингом и бизнесом. Их численность уже сравнима с численностью сторонников традиционных религий. В таких сектах случаются убийства и самоубийства, подчас эти общины решаются (подобно «Аум Синрикё») на террористические акты.

В России к числу тоталитарно-деструктивных сект эксперты обычно относят Белое братство, Аум Синрикё, Богородичный центр, Церковь свидетелей Иеговы, Церковь сайентологии, Церковь Последнего Завета, Радастею, Семью, Ашрам Шамбалы, секты Анастасии, Раджниша Ошо, Шри Чинмоя и др. Объект деструкции — рядовой член секты, его психическое и физическое здоровье, его материальное благополучие и социальные связи. Правда, со временем режим правления в «тоталитарной секте» может смениться на более демократичный.

От секты отличают инославие — вероучение, ориентирующееся на христианскую религиозную традицию, не утратившее генеалогической преемственности с ранней христианской церковью, но тем не менее расходящееся с этой церковью в трактовке основных догматов.

Мистическое движение — это выражение радикального религиозного индивидуализма. Мистики ратуют за плюрализм кредо и догматов, за всеобщую веротерпимость и товарищество вер.

• [1] ' См.: Вебер М. Протестантские секты и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 273—306.
• [2] Хаутепен А. Бог: открытый вопрос. Богословские перспективы современной культуры. М., 2008. С. 17.
• [3] 3 См.: Балагушкин Е. Г. Нетрадиционные религии в современной России.
• [4] 1.М.Л999. J См.: Дворкин А. Л. Ссктовсдснис: тоталитарные секты. Н. Новгород, 2000.