Обзор журналов «Красная новь» и «Новый мир»

1. Красная новь

«Красная новь» — первый «толстый» литературно-художественный и научно-публицистический журнал пост октябрьского периода. Существовавший с 1921 по 1941 годы.

Вначале он выходил два раза в месяц, затем ежемесячно.

Первым редактором этого журнала был Александр Воронский (1921 — 1927гг.). В первый период существования этого журнала центральное место занимал научно-публицистический отдел, со статьями политического и экономического характера. Участниками этого отдела были Ленин, Степанов-Скворцов, Бухарин, Ларин, Фрунзе, Варга, Радек, Милютин и многие другие. В дальнейшем центр тяжести переместился в сторону художественной литературы и литературной критики. Вокруг него группировались многие талантливые писатели и критики. В журнале печатались произведения М. Горького, М. М. Пришвина, А. П. Платонова, И. Э. Бабеля, В. В. Иванова, А. Н. Толстого, Л. М. Леонова, В. П. Катаева, А, П. Гайдара, А. Н. Афиногенова, А. С. Макаренко; стихи С. А. Есенина, В. В. Маяковского, Э. Г. Багрицкого, Н. Н. Асеева и др.; в отделе критики — статьи А. В. Луначарского, А. К. Воронского, Д. А. Горбова, А. З. Лежнева и др. В отношении художественной литературы журнал ориентировался преимущественно на писателей-«попутчиков». Эта ориентация нашла свои теоретические предпосылки в тех взглядах на искусство вообще и на русскую литературу революционного периода в частности, которых придерживался А. К. Воронский и которые он неоднократно высказывал в ряде своих статей. Несомненны заслуги «Красной нови» в деле первоначального собирания попутнических сил, но эта заслуга при неверной литературно-политической позиции редактора (отрицание возможности пролетлитературы) в дальнейшем превратилась в свою противоположность — «Красная новь» стала содействовать обособлению попутчиков от развертывавшегося пролетлитературного движения. Формирование «пролетарского сектора» литературы проходило вне журнала и почти вне сферы ее воздействия (в «Красную новь» вошло только небольшое число писателей отколовшихся от МАППа).В критическом отделе «Красной нови» помещался ряд статей о современной русской литературе. Большая часть их посвящена творчеству попутчиков. Вначале эти статьи носили боевой публицистический характер и были направлены против ослабления веры в революцию, упадочничества, мистицизма. Впоследствии статьи о художественной литературе утратили этот боевой характер, приняв в значительной мере характер эстетической критики. Весь полемический пыл журнала направился против группы «На посту», боровшейся за литературную гегемонию пролетарских писателей и поведшей кампанию против игнорирования «Красной нови» пролетарского крыла литературы, против попустительской политики по отношению к «попутчикам». В результате этой кампании в состав редакции «Красной нови» в 1924;1925 дополнительно были введены новые лица (Сорин и Ярославский). В 1927 Воронский был выведен из состава редакции. Но большого и продолжительного эффекта это не дало. Состав сотрудников художественного отдела остался почти тем же. Пролетарская литература продолжала группироваться около «Октября» и «Молодой гвардии».

С 1927— 1929 — редколлегия в составе В. Васильевского, Ф. Раскольникова, В. Фриче, с 1928 также Вс. Иванова (фактический редактор Васильевский).

Но положение вещей не улучшилось, и в последнее время при обновленном составе редакции. Левое крыло литературы продолжает расти вне «Красной нови». Большинство же старых участников художественного отдела, в связи с общим поправением буржуазных слоев, помещает в «Красную новь» произведения временами реакционные и враждебные революции. Уровень беллетристики снизился и идеологически и художественно. Чрезвычайно оскудел отдел критики. Прежде в нем при всех ошибках и недостатках все же давались продуманные и ценные статьи, позднее он почти сплошь был занят работами поверхностными, импрессионистическими и совершенно непродуманными в отношении метода (обзоры Д. Тальникова). Общее обеднение сказалось и на общественно-политическом отделе. Содержание «Красной нови» продолжает вызывать в печати ожесточенные нападки.

С 1929;1930 главный редактор — Ф. Раскольников, с 1930 по 1931 — И. Беспалов, с 1931 — Александр Фадеев. Осенью 1941 редакция была эвакуирована, летом 1942 журнал закрыт.

Тираж:

• 1921 — 15 000 экз. (№ 1), 25 000 экз. (последующие)
• 1922 — 10 000−12 000 экз.
• 1929 — 12 000;15000 экз.
• 1932 — 22 000 экз.
• 1941 — 45 000 экз.

Хотя статьи публицистического и научного характера занимают в журнале около 2/3 всего объема — центр тяжести не в них, центр тяжести в литературном и художественном материале. Чем далее, тем больше привыкаем мы смотреть на «Красную новь» как на журнал по преимуществу литературный: к этому особенно понуждает тщательный подбор именно этого материала, его разнообразие и стильность. Открывается номер четырехактною пьесою Вяч. Шишкова «Вихрь». Невозможно, немыслимо читать без захвата эту драматическую быль недавнего прошлого. Перед нами деревня. Из нее увели, угнали силой на войну самых лучших, здоровых работников-пахарей. Деревня сбилась с пути: одна половина высыхает в тоске и горе, другая — по наклонной плоскости мчится прямо в пропасть: кутит, развратничает, пьянствует, картежит, — словом, прожигает жизнь безо всякой жалости. Чувствует глухо деревня, что бойня идет не из-за нее и не за нее: тут запутаны чьи-то иные, чужие интересы. Но ей ли одной, косной деревне, все понять, самой подняться, самой отстоять свои права.

Она протестует, но глухо, она сознает, но слабо: ее в Октябрьские дни поведет за собою светлый и сознательный и решительный город… Возвращаются в деревню несчастные калеки — одного привезли совсем как чурку: без ног и без рук, даже и жена отказалась принять его, такого-то… Другой, еще так недавно полный радужных надежд, оторванный в самом начале счастливой жизни, — возвращается в синих очках: слепой… Эти жертвы чужой, непонятной (пока еще) войны являются тем ферментом, на котором станет бродить потом прозревающая деревня…

Драма хороша: размерена, выдержана, образна по сюжету и стильна по языку, только кой-где, всего 2−3 раза сбивающемуся от простоты к декламации.

«Тиф» — рассказ Сергея Семенова. По нашему мнению, этот рассказ, подобно многим отличным художественным произведениям (и в первую очередь — произведениям Ф. М. Достоевского), выходит за пределы только художественного произведения: это мастерский, до последних граней детализованный анализ переживаний, настроений и вообще состояния человека, больного тифом. Шаг за шагом повествует автор, как приближалась страшная болезнь к комиссару Наумчику, «как она его все теснее захватывала в жаркие объятия, как он сопротивлялся, а потом… потом не стало больше сил, наступила тьма, потерялось сознание, температура чрезвычайная, бред, почти горячка»… Надо помнить, что перед нами не просто больной — перед нами революционер, военный комиссар полка, Наумчик: чуть затеплились силы — он уже рвется к делу, ему уже охота не на койке оставаться, а скорее на коня и в дело… Подъем и упадок сил здесь в значительной мере зависит от этих чисто революционных настроений больного. В целом очерк безусловно хорош как произведение художественное и как мастерский, детальный анализ. Укажем на отдельные промахи и недочеты.

«Даже юмористические элементы мышления не чужды ему (Наумчику)» — неловко характеризует автор своего героя, а в другом месте про него же:

«У Наумчика был хороший, правильно работающий аппарат мышления…».

Вот пример словесной тарабарщины: «Гигантские наступления, кошмарные отступления… Период колоссального напряжения революционной энергии, и кошмарные отступления сменяются еще более сверкающими наступлениями…» К великому удовольствию, это все промахи, которые мы заметили и которые, как бельмо на прекрасном глазу, — пришились к рассказу.

Б. Пильняк поместил отрывки из романа «Голодный год». Первые два отрывка («Смерть старика Архипова» и «Кожаные куртки») написаны художественно, дают настроение, а вот что касается остальных — чрезвычайно трудно и понимать и, главным образом, связывать их один с другим — это же только отрывки одного и того же романа, а на самом деле они все вместе впечатление оставляют неопределенное и не дают никакого общего, цельного представления.

Мы уже привыкли от Всев. Иванова получать одну прекрасную вещь за другой: «Бронепоезд 14−69» — одно из его лучших творений.

Этот бронепоезд у белых; его задача — курсировать на определенном участке, сокрушать красных партизан… Но пришло и ему время — партизаны осилили бронепоезд: обрызгали его своею кровью и мозгами, а все-таки взяли…

Эпизоды в повести неподражаемы, особенно один — с американцем, попавшим в руки партизан. Дело, казалось бы, конченное: с минуты на минуту ждешь, что толпа разорвет его в своем безудержном гневе… И вдруг, как светлый луч во тьму, — кидается мысль о том, что следовало бы отпустить его, только рассказать сначала, «за что мы боремся». Но американец — ни в зуб толкнуть по-русски, а по-ихнему партизаны — тоже. Да, видно, дело не только в словах: американец понял все, что хотели сказать ему партизаны. Сцена великолепная. Повесть дает представление о целой полосе борьбы еще в то время, когда «остатки колчаковской армии отступали от Байкала в Маньчжурию, по Амуру — на Владивосток». С примечаниями редакции помещена «Диктатура пролетариата» Бернарда Шоу, дающего довольно правильный анализ ее существа. Его ошибки и недомолвки, его несогласия совершенно правильно указаны в примечаниях редакции.

Тов. Покровский в статье «Наши спецы в их собственном изображении» разбирает статьи, помещенные в заграничном «Архиве Русской Революции» двумя бежавшими за границу спецами. Ничего особенно нового, разумеется, эти спецы сказать не могли ни про советскую власть, ни про себя. Советская власть для них — гнездо разбойников, а их собственный саботаж и подлая продажность, которою теперь они кичатся, — заслуга перед отечеством.

Тов. Покровский остроумно выводит негодяев на чистую воду и дает понять, кто они на самом деле. Обстоятельна статья т. Когана, посвященная покойному В. Г. Короленко:

«Короленко был врагом революции, она была его другом», — так начинает свою статью т. Коган и дальше развивает этот постулат на многочисленных примерах жизни, общественной борьбы Короленко, его публицистической и литературно-художественной деятельности.

В журнале ряд статей по экономическим вопросам (тт. Дволайцкого, Смирнова, Мещерякова, Месяцева). Тов. А. Воронский в статье «Из человеческих документов» передает содержание брошюрки эсера Семенова, разоблачающего деятельность партии социал-революционеров. Теперь мы с этим материалом уже подробно знакомы из периодической повседневной прессы. Издан журнал неудовлетворительно: обложка груба, плоска, ничего не говорит ни уму ни сердцу. В колонцифр зачем-то поставлено всюду «Красная новь». К чему это? Уж ставить — так название данной статьи или не ставить ничего. Масса пропусков и неточностей с буквами, со знаками препинания: так на одной, хотя бы 9-й стр., пропущено 6−7 букв, 3−4 раза напутано со скобками — для одной страницы это многовато.

2. Новый мир

журнал красная новь мир

«Новый мир» — один из старейших в современной России ежемесячных литературно-художественных журналов. Издаётся в Москве с 1925 года.

Основан на базе издательства «Известия» по предложению редактора газеты «Известия» Ю. М. Стеклова. Первый год редактировался и управлялся А. В. Луначарским (член редколлегии до 1931) и Ю. М. Стекловым, затем И. Скворцовым-Степановым; ответственным секретарём был писатель Ф. В. Гладков. С 1926 руководство было поручено В. Полонскому. В 1947—1964 годах редакция журнала располагалась на Малой Дмитровке, дом 1/7.

Вершиной общественного значения журнала были оттепельные 1960;е годы, когда он стал фактически штабом легальной оппозиции режиму ползучей ресталинизации. Идеологической основой журнала в тот период были ценности либерализма и демократического социализма. Редакционно-издательская деятельность А. Т. Твардовского на посту главного редактора «Нового мира» (с 1950 по 1954 гг. и с 1958 по 1970 гг.) стала заметным явлением в общественной жизни страны и была направлена на восстановление в правах свободного выражения взглядов и идей, касающихся современных проблем духовной и материальной культуры. А. Т. Твардовского по праву можно отнести к тем крупным редакторам, которые были способны во многом (хотя, может быть и не во всем) преодолеть собственный субъективизм философско-идеологических и художественно-эстетических оценок, сплотить вокруг себя коллектив единомышленников, действовавших на четкой и твердой общественной позиции. Благодаря этому увидели свет на страницах «Нового мира» и получили огромный общественный резонанс такие, например, «немыслимые» до того времени произведения, как повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор», военные повести белорусского писателя В. Быкова, заставившие читателя совершенно по-новому взглянуть на лик войны, «Районные будни» В. Овечкина, путевые очерки В. Некрасова и многие другие. В высказываниях А. Т. Твардовского редактор предстает не просто исполняющим свои служебные обязанности служащим, а живым, способным к эмоциональному сопереживанию человеком: «Человек, по роду своей работы знакомящийся с той или иной литературной новинкой…, — писал он, — не лишает способности чисто по-читательски воспринимать прочитанное, быть взволнованным, растроганным или восхищенным. Иными словами, редактор — тоже читатель, и прежде всего, — читатель». Вместе с тем, в понимании А. Т. Твардовского, редактор — это в то же время человек, обладающий подлинным художественным чутьем, обостренным социальным зрением, своеобразным даром восприятия реальности.

Особое внимание как редактор А. Т. Твардовский уделял проблеме авторской индивидуальности. Причем эта проблема рассматривалась им не в узком, а в самом широком значении. Именно в ее фокусе, лежат, по его мнению, все другие вопросы, связанные с оценкой литературного произведения и принципами трансформации его в печатное издание-интонационно-ритмической организации текста до его образной системы. Этим объясняется и его пристальное внимание к личности автора.

С одной стороны, его оценки корректно холодны и даже могут показаться безжалостными, когда речь идет о тщетности и бесплодности литературных упражнений лишенных дарования корреспондентов «Нового мира». С другой, А. Т. Твардовский предельно внимателен и заботлив к любому, кто действительно обладает «божьей искрой», но лишь осваивает азы литературного мастерства. Чрезвычайно корректным и осторожным было его отношение к вопросу о вмешательстве редактора в авторский текст. А. Т. Твардовский значительно упрочил творческое начало редакционно-издательской деятельности, резче очертил ее гражданскую направленность, способствовал повышению ее социальной эффективности и профессионализма.

Твардовский был редактором «Нового мира» шестнадцать лет: 1950;1954 гг. и 1958 -1970 гг. Им подписано в печать чуть менее 200 номеров журнала. Это целая литература. Оба раза его снимали с поста главного редактора с двойной мотивировкой: «идеологические ошибки» на страницах «Нового мира» и собственное неблагонадежное творчество. 1954 г. — попытка опубликовать «Тёркина на том свете». 1970 г. — попытка напечатать поэму «По праву памяти» .

Журнал собрал вокруг себя лучшие литературные силы. В нем сотрудничали писатели Ф. Абрамов, В. Гроссман, В. Быков, В. Панова, И. Грекова, Ф. Искандер, Ю. Трифонов, Э. Казакевич, Н. Ильина, Б. Можаев, В. Астафьев, из старшего поколения — В. Каверин, К. Паустовский, В. Катаев; поэты Б. Пастернак, А. Ахматова, Н. Заболоцкий, О. Берггольц, М. Алигер, Д. Самойлов, А. Жигулин, А. Яшин; критики В. Лакшин, А. Синявский, А. Светов, И. Виноградов, Ст. Рассадин, М. Щеглов. Открытием журнала стали свежие литературные силы — В. Семин, С. Залыгин, В. Войнович, В. Тендряков, Ч. Айтматов, Р. Гамзатов, Ю. Буртин. Особая заслуга Твардовского и его журнала — введение в литературу А. И. Солженицына с его повестью «Один день Ивана Денисовича» (1962, № 11). Журнал в эти годы заслужил внимание и поддержку читателей и в их глазах определял уровень тогдашней литературы. Твардовский поощрял издание честной мемуаристики, практически не публиковавшейся при Сталине. Так, он напечатал мемуары И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь», А. Горбатова, генерала армии, «годы войны», а также очерки Л. Любимова «На чужбине» и «Записки дипломата» И.Майского. В 1968 году началась публикация автобиографической книги революционерки Е. Драбкиной «Зимний перевал», прерванная после выхода первой части и возобновленная лишь через 20 лет. Кроме художественной и мемуарной литературы, в журнале были хорошо представлены публицистика и наука: очерки В. Овечкина, Е. Дороша и Г. Троепослького, исторические эссе С. Утченко являлись украшением этого раздела «Нового мира». Огромное значение имела литературная критика: И. Виноградов, А. Лебедев, В. Лакшин, Ю. Буртин, А. Синявский, М. Щеглов, И. Соловьев и Ст. Рассадин, поддерживая идеи самого Твардовского, боролись с официозной, лживой беллетристикой. Такой подбор авторов, вообще редакторская деятельность Александра Трифоновича дали повод Корнею Чуковскому сказать, что «его деятельности» в «Новом мире» нет параллели, кроме разве что Некрасова. Но тому было гораздо легче!" Демократическое направление журнала вызвало нападки консервативных органов печати (журнал «Октябрь», газеты «Литературная жизнь»). Свирепствовала цензура, вследствие чего номера журнала постоянно запаздывали выходом. Читатели отнеслись к этому с пониманием. Твардовский вынужден был, защищая журнал, выходить в «инстанции», «на ковер» и «есть мыло» (его слова). В языке прессы зазвучали слова «аллюзия», «твардовская ересь», «один твард» — как мера стойкости журналиста против беснующейся власти. Несмотря на чудовищное давление, в «Новый мир» русская литература высокой пробы была жива и оказалась «неуморимой» (В. Каверин). Низкопробная «секретарская», «картонная литература», «литературные закройщики» на таком фоне чувствовали себя неуютно. В журнале «Огонёк» (1969, № 30) появилось письмо (в сущности — донос) одиннадцати писателей, требовавших отставки Твардовского.

Снова возглавив «Новый мир» в 1958 году, он сделал этот журнал центром, вокруг которого группировались литературные силы, стремившиеся к честному, а потому нелицеприятному для властей изображению советской действительности. Он привлекал на страницы журнала таких мастеров русского слова, как В. П. Астафьев, В. И. Белов, Ф. А. Абрамов, В. М. Шукшин, Ю. В. Бондарев; способствовал появлению в печати произведений М. А. Булгакова, Б. Л. Пастернака, М. И. Цветаевой, А. И. Солженицына и других писателей. Под руководством Твардовского журнал своими публикациями последовательно, насколько это было возможно, противостоял официозной лжи и выражал умонастроения демократически настроенных современников. Защищая журнал от нападок властей и консервативно настроенных собратьев по перу, Твардовскому приходилось, говоря его словами, «есть мыло» во время вызовов «на ковёр» во властные инстанции. В прессе появилась новая мера — «один твард» — мера стойкости журналиста.

В 1969 году поэма «По праву памяти» была опубликована на страницах западной прессы. В предисловии говорилось о том, что поэма «подпольно ходит в России уже несколько месяцев. Её написал Александр Трифонович Твардовский, редактор „Нового мира“, журнала, который сейчас находится в центре острой полемики. Её история достаточно любопытна. Летом она должна была выйти в „Новом мире“, но к моменту опубликования была запрещена цензурой. Опубликованная, как говорят в России, в „самиздате“, то есть перепечатанная на машинке, она появилась на Западе, также в Западной Германии, где вышла в журнале „Посев“, в издательстве того же названия».

Как поэма попала на Запад, остаётся загадкой, но от партийного руководства последовало указание под любым предлогом отстранить Твардовского от руководства «Новым миром». В тридцатом номере журнала «Огонёк» за 1969 год было опубликовано письмо одиннадцати писателей, которые требовали отставки Твардовского. Власти же со своей стороны в очередной раз изменили состав редколлегии «Нового мира», и 9 февраля 1970 года Твардовский вновь был вынужден сложить с себя обязанности руководителя журнала.

Тираж:

• 1927 — 28 000 экз. (самый высокий тираж среди литературных журналов того времени)
• 1940 — 80 000 экз.
• 1943 — 30 000 экз.
• 1958 — 140 000 экз.
• 1975 — 172 000 экз.
• 1987 — 490 000 экз.
• 1990 — 2 710 000 экз.
• 1991 — 965 000 экз.
• 1993 — 53 000 экз.
• 1994 — 29 100 экз.
• 2003 — 9600 экз.
• 2008 — 7000 экз.
• 2010 — 4800 экз.