Аксиоматика философской рефлексии

Аксиоматика философской рефлексии

Философское познание всегда было предметом пристального внимания самих философов. Многообразие систем, неоднозначность и противоположность выводов, декларируемых различными мыслителями, заставил последних обратить свой взгляд на природу философии. Философствование, по определению, рефлексивная форма познания, направленное на само себя столкнулось с рядом специфических противоречий: как мыслительные конструкции, ничем ни связанные с эмпирически данным, могут являться значимыми, обладающими смыслом? В чем философемы имеют основание, не позволяющие им быть ментальной иллюзией?

Эмпирики принципиально не могли дать удовлетворительный ответ на поставленные вопросы. Метафизика, с их точки зрения, не могла быть знанием, поскольку принципиально невозможно знание, не основанное на эмпирии. Но не лучше дело обстояло и у рационалистов, которые в противоположность индуктивным эмпирическим методам исходили из идеала чистого естественного разума, с его идеей о беспредпосылочности философского познания.

Осознав расколотость мира на субъект и объект, новоевропейская теория познания запуталась в противоречиях. Так, в сложившейся ситуации преобладали три «сценария» решения данной проблемы: идеализм материализм и агностицизм, где, в первом случае, субъект «растворял» объект, во-втором, наоборот, объект нивелировал субъект, а в-третьем — связь между субъектом и объектом была разорвана. Исходная, установка — наличия связи между субъектом и объектом при их равноправии остается недостижимым идеалом.

Вопрос о научной философии, философии наиболее адекватной объекту познания до сих пор остается открытым. Для его решения необходимо определить, при каких условиях философская рефлексия будет обладать смыслом. При каком значении априорных предпосылок философствование является именно познанием, а не феноменом из области эстетики. Отсутствие осознанных предпосылок релятивизирует всю сферу философии, а вся история философии предстает как пример бесплодного блуждания мысли.

Наиболее известным и авторитетным по данному вопросу считается мнение И. Канта. Он отрицал наличие непосредственно достоверных основоположений в философии. Обладать аксиоматической структурой может только опытное познание. И, по его мнению, философия к категории опытных наук не относилась, она «совершенно изолированная умозрительная наука разума, вовсе не опирающаяся на поучения опыта и развивающаяся только через понятия».

Только опытное познание может иметь непосредственную достоверность и наглядность, в отличие от умозрительной философии, которая по своей природе понятийное, дискурсивное знание, основанное на дедукции. Дедуцируемость философского познания делает это познание опосредованным. В самом начале «Критики чистого разума» Кант проводит линию четкого разграничения понятий, где за внеопытным познанием сохраняется право выносить сугубо аналитические суждения, а за опытным — синтетические. Априорные синтетические основоположения возможны, например, в математике или в естествознании. С одной стороны, математика оперирует априорными суждениями, с другой стороны, не все из этих суждений являются аналитическими. Но, о результате априорных синтетических суждений в математике мы можем иметь наглядное представление. В метафизике также должны содержаться априорные синтетические суждения, если она претендует на статус теоретической науки разума.

Важность этого вопроса заключается еще в его отношении к проблеме метода науки. Если аксиомы — это априорное синтетическое основоположение, то «Названия метода заслуживают приемы, руководимые основоположениями». По сути, касательно философии, вопрос, поставленный Кантом в Критике «Возможна ли метафизика как наука», можно переформулировать иначе: при каких условиях философствование как познание имеет смысл. Кант отвечает на него отрицанием научного характера философии и сводит ее к критической деятельности. В контексте отрицания научности отрицается наличие аксиоматических положений в метафизике, а это значит, что и построение любых философских систем заранее обречено на провал.

Философия существует постольку, поскольку существует ее смысл — возможность достижения цели и решение задач поставленных перед ней.

Другими словами, Кант отрицал существование внеопытного знания. По его мнению, в метафизике получить такие наглядные представления как в математике или естествознании невозможно, поскольку, метафизик не имеет такого же опыта или восприятия объекта как ученый. И в этом — гигантская заслуга Канта.

Таким образом, философская рефлексия, чтобы обладать гносеологической значимостью, должна содержать в качестве своей основы опыт.

Опыт в полном понимании не сводится сугубо к чувственному опыту. Ключевым моментом во всяком опыте является противопоставление субъекта и объекта, а также возможность практической деятельности в отношении объекта. Опыт по определению предполагает объект. Любая деятельность сознания — это тоже опыт. Только философская практика имеет свою специфичность, нежели практика, лежащая в основе науки. Философский опыт — это, в первую очередь, умозрительный опыт, направленный на существующие только в мышлении объекты. Если наука — это опыт объекта физического мира, то философия основана на опыте объекта метафизического. Результатом опыта научного становится знание, в отличие от опыта философского, который направлен на достижение смысла. Поэтому, если философское познание, как и познание научное руководствуется определенным набором основоположений — аксиом, то эти аксиомы будут лежать в основе опыта смысловой реальности.

Опытность и испытанность философского знания являются, по мнению И. А. Ильина, аксиомами философского познания и этот предметный опыт может быть получен только на уровне духа: «.философ должен прежде быть духом и действовать в духе; и только это может дать ему подлинный предметный опыт, энергию мысли и право на знание». Смысл этих аксиом заключается в том, что они показывают философию не как бесплодное блуждание духа, а как деятельность, основанную на веских и общеобязательных основаниях, в том числе и тех, что являются общими и конституирующими для любого типа рациональности.

Природа этих аксиом может быть открыта только интеллигибельно, с помощью философской рефлексии, но это открытие не подразумевает имплицируемости. Аксиомы могут быть выведены только с помощью аналитических суждений. Соответственно природа этих аксиоматических основоположений может быть только интуитивной и безусловной. Отталкиваясь оттого, что «.разумное существо не имеет ничего вне опыта», а «философия должна указать основание всякого опыта», необходимо отметить, философская рефлексия, понятая как опыт, имеет возможность экспликации тех безусловных начал, что лежат в основе любого философского опыта. Они могут отрицаться философской системой как таковой, самой по себе, но на практике их отрицание невозможно.

В отечественной истории определение аксиом философии было дано в начале XX в. Лопатиным. Л. М. Лопатин в своей статье «Аксиомы философии» выделяет семь таких априорных основоположений, присущих любой философии, — это четыре логических аксиомы и три психологических. К первой группе относятся: принцип тождества (предмет тождественен самому себе, А есть А); принцип причинности (у любого действия есть своя причина, и само действие есть причина); принцип субстанциональности (в основе воспринимаемых явлений лежит некая основа, сущность, субстанция); принцип объективности (мыслимые субъектом характеристики и свойства объекта действительно существуют). Ко второй, психологической, группе относятся признание: бытия у субъекта (Я существую), свободной воли и действительного бытия внешних объектов. Семь этих очевидных принципов аксиом являются практической основой философии как рациональности.

Специфика этих положений-аксиом заключается в том, что они допускают сомнение, но без них невозможно познание. Наличие этих аксиом делает возможным мышление, общение и деятельность. Благодаря этим принципам познающий субъект имеет способность выносить как объективные, так и субъективные суждения. Отрицать или сомневаться в этих принципах возможно только исходя из них самих, в конечном итоге отрицание коснется самого себя, то есть придет к абсурду и отсутствию смысла. Кроме этого, они не противоречат аксиомам философского познания, сформулированным Декартом (аподиктичность, очевидность, и наличие несомненного, безусловного начала), а дополняют их, находясь с ними во взаимосвязи. Хотя, в целом, приведенные Лопатиным аксиомы не совсем согласуются с позицией Декарта о том, что несомненным и безусловным началом познания выступает только чистое Я.

По-своему содержанию, приведенные Лопатиным положения подразумевают наличие противоположной сознанию реальности в качестве начала познания. Так, аксиоматическая система Декарта, по определению, первоначально относится к внутренней деятельности сознания и характеризует гносеологического субъекта. Существование объекта познания последовательно выводится из природы сознания, как наиболее очевидной и безусловной реальности. Но аксиоматика философской рефлексии не совместима с идеей опосредованной реальности. Идея сознания имеет смысл только при наличии бытия, и наоборот. Другими словами, трансцендентальный субъект, как основа философии, взятый сам по себе не имеет смысла. Трансцендентальное ego обладает смыслом только при наличии чего-то, что ему противоположно. И это противоположное должно обладать определенным набором характеристик, которые делают возможным самореализацию философствующего субъекта. Декартовская редукция может иметь лишь ограниченную методическую ценность, в то время как субъект и объект не мыслимы друг без друга. В полном понимании и субъект, и объект в равной степени выступают в роли основоположений познания. В связи с этим, аподиктичность мысли имеет смысл только при наличии свободной воли, действительном существовании предмета познания и при том условии, что причинно-следственные связи не являются фикциями.

В связи с этим, философский взгляд, отрицающий реальность за указанными выше первопринципами философского мышления (например, концепция Д. Юма), представляется ценным только как относительная и условная критика. Для последовательной философской рефлексии, не подвергающей сомнению аксиомы в целом, критический анализ позволит подойти ближе к пониманию феноменов, лежащих в основе, как философского мышления, так и в основе человеческого бытия.

Философская рефлексия как любой вид деятельности целесообразна. Она всегда априорно предполагает наличие цели — интенцию на результат. Не вдаваясь в то, как тот или иной мыслитель понимает цель и задачи философствования, как, в конечном итоге, выглядит создаваемый им мыслительный конструкт, необходимо отметить, что отрицание хотя бы одной из выше приведенных аксиом превращает всю философему в фикцию. Так, если за активностью философствующего субъекта стоит действие только объективных сил, которым и принадлежит ведущая роль в этой активности, а воля субъекта не выступает в качестве доминирующего начала, то вопрос о какой-либо значимости результата философствования снимается, поскольку в данном случае «творцом» философемы будут безличные внешние силы, сама философема — всего лишь одной из многих иллюзий сознания.

На простом постулировании проблема основополагающих начал философствования не заканчивается. Набор аксиом философской рефлексии является одновременно и основным перечнем проблем метафизики. В качестве формальных первопринципов данные аксиомы напрямую связаны с содержанием философемы. Осознанные однажды в качестве основоположений, признанные в качестве безусловных, они также как и в науке выполняют функцию критериев оценки содержательной стороны философских систем.

Таким образом, сознание, вступая на путь философской рефлексии, отрекается от всякого предварительного знания о том, что ищет. Но оно не может отречься от тех глубинных принципов, которые лежат в основе философского опыта. Они даны априорно, поэтому не подлежат обязательному осознанию. И эти составляющие являются, по сути, аксиомами, так как они неизбежны в процессе мышления, и без них философствование лишается всякого смысла, оно становится практически невозможным по определению. Если в философских теориях эти аксиомы и будут отрицаться в той или иной степени, то практическое отрицание означает полный отказ от познания. Поэтому, если философская рефлексия является методом познания, то для нее определенный набор аксиом будет неизбежным.

мыслитель познание априорный беспредпосылочность.