Искусство и менеджмент, аспекты сближения и тождественности

Особенности и закономерности развития искусства

Искусство возникло на самом раннем этапе развития общества и вот уже на протяжении тысячелетий является, если воспользоваться словами А. В. Луначарского «автобиографией человеческого рода». Благодаря искусству люди обрели действенное средство познания мира истории и своего места в ней. Одновременно искусство — важнейший фактор исторического самопознания человека, духовного развития личности и общества в целом.

Искусство является частью духовной культуры общества, находится в постоянном взаимодействии с культурой материальной и, в свою очередь, активно влияет на развитие культуры в целом, отражает и характеризует уровень развития цивилизации. Естественно поэтому, что в искусстве выражается мысль человека о себе самом, о своем месте в мире и в истории, о ее закономерностях и причинно-следственных связях.

Одно из замечательных свойств искусства то, что лучшие его творения не стареют с ходом времени в отличие, например, от технических изобретений, теоретических систем, идеологических конструкций. С течением лет выдающиеся произведения искусства обретают как бы дополнительные исторические измерения; новые поколения наполняют наследие Эсхила, У. Шекспира и А. С. Пушкина, Андрея Рублёва, Леонардо да Винчи и Рембрандта, В. А. Моцарта, М. И. Глинки и С. С. Прокофьева новым смыслом, новым опытом, не теряя старый смысл, старый опыт.

Таким образом, благодаря искусству через историю проходит, устремляется в будущее «времен связующая нить». Искусство дает нам возможность вести диалог с теми, кто жил до нас и воплотил в слове, в звуке, в линии и красках свою надежду и свои разочарования, свое ощущение трагичности человеческого бытия и свои представления о человеке деятельном, творчески противостоящем невзгодам повседневности и бедам истории.

«Автобиографизм» искусства вовсе не означает, будто оно связано с историей лишь по принципу иллюстрирования «исторических событий». Если мы вглядимся в историю искусств, то обнаружим, что нередко произведения, некогда прославленные и служившие злобе дня, утверждавшие «правильные» (с точки зрения той или иной власти, идеологии) принципы, канули в реку забвения; они вызывают у потомков совсем обратную реакцию, нежели та, на которую были рассчитаны изначально. А произведения, казалось бы менее всего претендовавшие на «историческое изучение», не только входят в историю того или иного вида искусства как вечные шедевры, но еще и несут в себе подлинный дух истории, формируют историческое сознание новых поколений.

На протяжении веков люди изощрялись в способах «войти в историю при помощи искусства». Парадные портреты власть имущих, пышные триумфальные арки и многофигурные батальные сцены, назидательные поэмы и картины, наперед заданные художникам, драматургам, поэтам темы и сюжеты — всего этого в истории искусств более чем достаточно.

И за всем этим легко увидеть стремление утвердить в сознании современников и потомков раз навсегда установленную «модель» исторического развития. Но искусство всегда оказывалось столь же неподатливым, как и история. Они всегда были союзниками в непредсказуемом и в умении пережить, выразить это непредсказуемое, найти для него соответствующие формы. Вот только один пример. Французский король Людовик XIV, прозванный современниками Король-солнце" завершил формирование абсолютистского государства и поставил на службу такому государству все, что определяло жизнь людей, в том числе и духовную: религию, мораль, искусство. Была своя историческая логика и в становлении подобного государства, и — параллельно — в стремлении искусства к классической ясности, к строгости форм, к высоким античным образцам, соединившим в себе принципы добра и красоты, свободы и гражданской ответственности. Эти принципы, искомые самим искусством, замечательно выразили великие драматурги эпохи — Ж. Расин, Ж. Б. Мольер, П. Корнель. Выразил их и художник Н. Пуссен. Странность, однако, заключалась в том, что Пуссен, проработавший почти всю жизнь в Риме и ставший признанным главой европейских живописцев-неоклассиков, оказался «не ко двору», призван в Париж Людовиком, и вернулся, разочарованный и оскорбленный, в Италию. Что же произошло? Искусство Пуссена, связуя времена античности тогдашнюю современность, не только мыслило существовало исторически, связывало прошлое, настоящее и будущее в единый временной поток. Официальное же искусство (а среди его представителей были очень одаренные мастера) служило сиюминутным интересам власти, не забывая, разумеется, и о своих собственных, рядило злободневность в одежды вечности, приспосабливалось к закосневшим обстоятельствам, выдаваемым за «вершину исторического процесса».

Так было не раз. И заканчивалось всегда одним и тем же: история ставила все на свои места, настоящее же искусство выносило приговор и прошлому, и настоящему, спешившему сотворить своих кумиров, свои удобные формулы и схемы. Примеров тому в истории огромное количество, приведем один из них.

Например, «Троица» — это одна из вершин размышлений искусства о добре и зле в истории. Это еще и памятник, связанный с одним из ключевых периодов нашей отечественной истории, с фигурой замечательнейшего деятеля Древней Руси — Сергия Радонежского. Именно он, борясь против политических усобиц, против нравственного оскудения в условиях национальной несвободы, размышлял о Божественной Троице как воплощении всеединства мира, человека с миром. Именно Сергий говорил о «ненавистности» разделенного мира — и этот общечеловеческий зов истории выразил в совершенной форме великий Рублёв.

Итак, осмысление истории искусством возможно не только в прямых, непосредственных образах, воспроизводящих то или иное конкретное событие, но и в формах символических, аллегорических, иносказательных. Тут многое зависит от концепции истории, бытующей в ту или иную эпоху, от общей идеологической системы, в которой творит художник. И если идеология средних веков была религиозной, значит, и высокий язык символа был «своим», понятным для художники и для тех к кому он обращался. И вот уже в 17 в. Симон Ушаков создает свою «Владимирскую Богоматерь» язык символов и сложен, и прозрачен, и религиозное сознание и национальное русского народа, мысль об истории и художественное выражение идеи красоты — все слито воедино. Древо жизни, прорастающее двумя мощными побегами, усеянное медальонами, на которых — изображения русских святых. Третий побег, вернее — мощный ствол, прорастает сквозь храм и увенчан образом Владимирской Богоматери — символа Руси, покровительницы ее. Чудесное древо поливают митрополит Петр и великий князь Иван Калита — зиждители Московской Руси. И возникает чудо за стенами Московского Кремля, свидетелями ему являются царь Алексей Михайлович, царица Ирина, царевичи.

Вот демонстрация еще одной тайны искусства — его способности в зримых, совершенных формах связывать времена, давать обобщенный образ истории, выражать нравственную оценку событиям, явлениям.

При этом не надо забывать, что с древних времен элемент высокой художественности несли в себе выдающиеся памятники собственно исторической мысли, такие, как труды Геродота, Ксенофонта, Плутарха в Греции; Тацита, Тита Ливия, Саллюстия, Полибия — в Риме; Сыма Цяня — в Китае. Авторы могли писать об отдельном эпизоде далекого или недавнего прошлого, создавать исторический портрет или сравнительные жизнеописания, излагать, наконец, последовательность событий, происходивших на протяжении длительного времени. Они могли ставить перед совой различные цели: осмыслить причинно-следственные связи в историческом процессе, воспроизвести в пластике слова былое, чтобы оно воскресло перед глазами читателей, как «живое», в ярких образах, и произнести моральный приговор ему, дать современникам «урок».

С 16 в., благодаря, прежде всего, К. Марло и У. Шекспиру, в европейской драматургии и на театральной сцене утвердились жанры исторической трагедии и исторической хроники. Искусство овладевает новыми художественными средствами, осмысливая вечные темы.

В 20-м столетии особенно важное воздействие на восприятие людьми истории, на «образ истории», творимой искусством, оказал кинематограф. Искусство кино создало возможность запечатлевать действительность в ее непосредственной данности, в динамике. Кино смогло фиксировать огромное количество документальных, хроникальных эпизодов, которые мы видим в текущей хронике, в репортажах. Телевидение сделало экранный образ текущей истории уже не только привычным, но и повседневно, ежеминутно творимым. Телезрители могли, например, видеть во время международной акции по освобождению Кувейта (1991) от иракских захватчиков круглосуточные репортажи из окопов и других мест боевых действий.

Таким образом, можно сделать вывод о многообразии возможностей, которое несет в себе искусство. В диалектическом развитии искусства выкристаллизовались подлинные ценности, шедевры, не утеряна связь времен и определена безграничная сила и мощь отражения эпохальных изменений.