Информационная безопасность в практике международных отношений

В первые годы президентства Владимира Путина жесткой конфронтации с Западом по внешнеполитическим вопросам не отмечалось. Российский президент поддержал Соединенные Штаты в стремлении активизировать борьбу с международным терроризмом после терактов 11 сентября 2001 года, а в 2002 году Кондолиза Райс, занимавшая в то время пост советника президента по национальной безопасности, назвала отношения Путина и Буша «эпохальными», и отметила, что «отношения, которые установились между президентами Бушем и Путиным, и курс, который Россия твердо держит на Запад, подлинная мечта не только эпохи пост-холодной войны: этой мечте уже 300 лет».

Однако отношения довольно быстро начали ухудшаться. Так, Россия была весьма обеспокоена вхождением в НАТО бывших советских республик (Эстония, Латвия и Литва), и эту обеспокоенность никак не помогло снять создание совета «Россия-НАТО». Более того, тревога Москвы усилилась после открытой поддержки Вашингтоном на президентских выборах на Украине в декабре 2004 года кандидатуры Виктора Ющенко, занимавшего откровенно антироссийские позиции.

Кроме того, с 2004 года начали нарастать обвинения в адрес России со стороны западных стран в нарушении демократии. Эти обвинения были, по сути, вызваны двумя причинами:

• 1. В Государственной Думе сформировалось лояльное Владимиру Путину конституционное большинство, что создало возможность продвигать принятие любых законов и любых изменений Конституции;
• 2. В России фактически произошла отмена выборности губернаторов, что позволяло президенту создавать полную вертикаль власти.

Особое недовольство на Западе вызвали «дело ЮКОСа» и «давление на СМИ». Комитет по защите журналистов (CPJ) со штаб-квартирой в Нью-Йорке назвал Владимира Путина и Уго Чавеса «диктаторами XXI века». По словам исполнительного директора организации Джоэль Симон, «после избрания Путина на должность президента в России было убито 13 журналистов и никто из убийц не предстал перед судом». В 2001 году Путин занял 22 место в списке 30 худших врагов прессы организации «Репортёры без границ «и 5 место в списке 10 худших врагов прессы международного Комитета защиты журналистов. В 2004 году Freedom House поставила Россию по уровню свободы печати на 147-е место из 193.

Критики Путина отмечают только до конца 2003 года и только на федеральном уровне (не считая преследования региональных СМИ) следующие акции: «дело Хинштейна», дело Эдуарда Лимонова, разгром «старого» НТВ, осуждение за шпионаж журналиста-эколога Григория Пасько, «дело ТВ-6», попытка закрытия «Новой газеты» с помощью иска Межпромбанка, закрытие «Общей газеты», обыск в издательстве «Ad Marginem», обыск в редакции газета «Версия», закрытие «старых» «Новых Известий», чистка на «новом» НТВ, поправки к закону о СМИ, отъем помещения у журнала «Новое время», закрытие ТВС, в сентябре-декабре 2003 — предвыборные цензурные репрессии против печатных СМИ и телевидения.

Изгнанный из России Борис Березовский потратил 1 миллион долларов, чтобы опубликовать на правах рекламы в крупнейших западных СМИ подписанное им самим, Еленой Боннэр, Владимиром Буковским, Иваном Рыбкиным и Русланом Хасбулатовым открытое письмо, в котором говорилось, что в президентство Владимира Путина «разрушены независимые демократические институты России».

Американский сенатор-республиканец Сидни Грэм заявил, что Путин превращает власть в России в диктатуру одного человека, а многие российские правозащитники, финансируемые западными фондами, начали в один голос утверждать, что власть в России можно назвать «преступной полицейской диктатурой».

В 2004 году «Freedom House», неправительственная организация, финансируемая правительством США, отнесла Россию к категории «несвободных» стран. А в опубликованном в январе 2008 года отчёте этой организации заявлялось, что за 2007 год уровень свободы в России скатился «от плохого к худшему»: россияне пользуются таким же уровнем свобод, как граждане Анголы, Египта и Таджикистана, и меньшими, чем граждане монархий персидского залива.

Опубликованный в начале февраля 2008 года отчёт другой финансируемой США неправительственной правозащитной организации — «Human Rights Watch» — в разделе, посвящённом положению в Российской Федерации, заявлял: «По мере приближения парламентских и президентских выборов конца 2007 — начала 2008 годов администрация президента Владимира Путина продолжила курс на подавление гражданского общества и ограничивала свободу собраний. В Чечне, несмотря на восстановление, имели место грубые нарушения прав человека, включая пытки, похищения и незаконные задержания. Международная критика ситуации с правами человека в России оставалась приглушённой в условиях, когда Евросоюз был не склонен последовательно ставить эти вопросы перед российским правительством». «Human Rights Watch» отнесла Россию по итогам 2007 года к числу «фальшивых демократий».

Фактически, со второй половины первого десятилетия 21 века отношения России с Западом вступили в фазу резкого ухудшения. Но переход к широкомасштабной дипломатической конфронтации, и дальнейшее её обострение вызвали двоякий эффект. В либеральной среде имидж правительства Владимира Путина существенно ухудшился, так как оно отвергает рекомендации экономически более развитых Соединённых Штатов, в ряде случаев прямо торпедируя их политику и при этом оказывая ряд дружественных жестов по отношению к странам, причисленным Соединёнными Штатами к «оси зла».

С другой стороны, эти шаги повлекли за собой стремительное увеличение политического влияния России, как на территории бывшего СССР, так и в других странах, что стало одним из факторов сохранения значительного рейтинга Владимира Путина. Россия стала играть более заметную роль во многих международных вопросах в разных частях земного шара, что резко контрастирует с эпохой президентства Бориса Ельцина.

Вместе с тем, чем большей критике подвергалась политика Путина на Западе, тем прочнее становились его позиции внутри страны. Даже опросы либерального центра опросов общественного мнения «Левада», свидетельствуют о том, что зафиксировано два основных падения рейтинга Путина: первый из них был связан с гибелью подводной лодки «Курск», второй с монетизацией льгот, но при этом большинство Россиян считают, что при Путине свободы и демократии в России стало больше, а их права лучше защищены, чем в 1990;х.

Характерным примером информационной войны против России стало освещение событий, происходивших в августе 2008 года во время грузино-осетинского конфликта. Действия Москвы по обеспечению мира и безопасности на Кавказе были представлены как неоправданные и чрезмерные, а истинный агрессор — как жертва. Медийные корпорации государств-членов НАТО фактически лишили общественность своих стран возможности объективно оценить трагедию. После событий в Южной Осетии в мировые СМИ вернулись штампы «имперские замашки России» и «back in USSR».

Грузино-осетинский конфликт очень активно освещался в СМИ, и рядовой потребитель мог просто захлебнуться в потоках пропаганды — СМИ подавали противоречивую, а иногда — кардинально противоположную информацию о событиях в Южной Осетии и городах Грузии. Вот, для примера, один из первых заголовков на сайте CNN: «После вторжения российских войск погибло 1600 человек». Далее обеспокоенность Буша, несколько цитат Саакашвили об агрессии и вероломном нападении России. А вот, какими фразами характеризовали Россию журналисты газеты «The New York Times» в период военных действий в зоне грузино-осетинского конфликта с 08 августа по 13 августа: «Россия провела авианалеты по грузинским целям», «авианалеты одобрены Кремлем», «Россия ведет кибервойну», «военное вторжение России», «российские военные самолеты напали на грузинские силы и гражданских жителей в Цхинвали», «Россия начала военные действия в полном масштабе, на воздухе, земле и море» и т. п. При этом Грузия изображается жертвой, а в итоге формируется такая картина войны, в которой «грузинские герои» противостоят «российским захватчикам».

Примечательно, что с первых часов конфликта в Грузии в офисе телекомпании «Триалети» в г. Гори открылся медиа-центр, который круглосуточно обслуживал грузинских и зарубежных журналистов. Ряд грузинских электронных СМИ, в частности «Грузия Online», телекомпания «Рустави-2», грузинское информагентство «ИнтерпрессНьюс», грузинское радио «Имеди» включились в активное распространение, в том числе, и видеоматериалов с мест противостояния.

Между тем, позиция российских СМИ была неоднозначной. Анализ и оценка публикаций в ряде российских СМИ (прежде всего, электронных) показала, что с момента начала грузино-югоосетинского конфликта в российском информационном поле достаточно четко проявилась группа средств массовой информации, деятельность которой оказалась направленной против официальной позиции руководства страны. К данной группе относятся, как минимум, следующие электронные СМИ: «Газета.ру», «Лента.ру», «Газета», «News.ru». С 9 августа 2008 года в новостных лентах этих агентств преобладала западная прогрузинская направленность. Все это очень сильно напомнило ситуацию в российском информационном пространстве, сложившуюся в период первой чеченской войны, когда многие российские СМИ давали информацию, порочащую действия российской армии на Кавказе. Похоже, понятие «свобода слова» представители отдельных СМИ трактуют как-то по-своему, по принципу нельзя позиционировать себя независимым и при этом поддерживать свое правительство. А принцип, вообще-то, должен быть другим — нельзя быть независимым, если ты нечестен.

Россия, защитив Южную Осетию и Абхазию и признав их независимость, поступила по справедливости. Однако, в результате информационной войны, мировое сообщество отказалось признать эти новые государства и осудило действия РФ. К сожалению, даже наши ближайшие партнеры, такие как Шанхайская организация сотрудничества и Белоруссия, не высказались однозначно в отношении статуса Южной Осетии и Абхазии. Это — следствие недостаточной подготовленности России к ведению информационной войны в современных условиях. Стоит вспомнить, что война в традиционных СМИ развернулась задолго до начала обстрелов Цхинвала. Западные телеканалы достаточно длительное время акцентировали внимание на демократичности Саакашвили, превознося его ориентированность на Запад, и в негативном ключе освещали деятельность «сепаратистов» из Южной Осетии и Абхазии. Фактически шла подготовка общественного мнения, и пристрелка по информационному полю. Со стороны России же такой подготовки не было, и начавшаяся уже днем 8 августа информационная атака фактически стала неожиданностью для российских СМИ. Кроме того, российский миротворческий контингент за все время своего существования был без постоянно действующего пресс-центра с группой постоянно аккредитованных журналистов, а разборы ситуации и комментарии в СМИ зачастую давались без предварительной подготовки и анализа результатов воздействия того или иного комментария.

Выступления российских дипломатов и военных очень слабо продвигались на Западе. И уж совсем поразительно, что после завершения боевых действий в глазах западного обывателя миротворцем стал отнюдь не Дмитрий Медведев, а Николя Саркози. Мы также оказались не вполне готовы к тому, что в этой информационной войне будет активно задействована блогосфера, социальные сети и другие возможности Интернета.

Грузино-осетинский конфликт стал лакмусовой бумажкой, продемонстрировав, что враждебность Запада в отношении России никуда не исчезла. Западным лидерам не хочется привыкать к мысли о том, что проигравшая в холодной войне и почти уничтоженная экономически в 1990;х годах, Россия неожиданно вновь стала важным фактором в мировой политике, а российский лидер Владимир Путин требует заслуженного места для своей страны на мировой арене. Действия российского руководства не устраивают значительную часть вашингтонского истеблишмента, сформированного в 1990;е годы и воспитанного на идеях американского одностороннего глобального доминирования. Этой части истеблишмента сложно смириться с тем, что кто-то может стоять на их пути к подобному доминированию, поэтому информационная война была, идет и будет продолжаться.