Будущее корпоративной модели

Корпорация, безусловно, является доминирующей формой организации в современном мире. Корпорации используются в бизнесе, общественных и благотворительных организациях во всех странах, идущих по пути создания демократического общества.

Поскольку современная мировая экономика строится по моделям западного мира, то корпорация стала важнейшим институтом современной международной экономики. Сегодня она доминирует как форма организации бизнеса во всех странах, идущих по пути экономического развития. Кризис, разразившийся в США, затронул все основные центры, где концентрируется власть и влияние корпораций. Он еще раз подтвердил, что нельзя слепо следовать импортируемым моделям организации, что это область более тонкой социокультурной и юридической настройки возникающих отношений, что возникающие в той или иной стране формы управления, прежде всего собственностью, — реалии глобализации бизнеса.

Европейские страны под давлением все большей интернационализации отношений, в которые вступают их компании, были вынуждены выработать обобщенный кодекс корпоративного управления, претерпевший уже несколько редакций. Из него видно, что европейским корпорациям во все большей мере рекомендуется следовать основным параметрам американской модели: усиление прозрачности, ужесточение отчетности, укрепление системы сдержек и противовесов между менеджментом и советом, представляющим акционеров. Принимаемые рекомендации пока, в отличие от США, где многие вопросы решены законодательно, носят рекомендательный характер. Но усиление тенденций к объединению Европы ведет к тому, что корпорации, которые не следуют рекомендациям, могут столкнуться с проблемами различного плана, включая ограничения доступа к источникам капитала.

Япония так же постепенно начинает принимать общие правила игры. Транспарентность корпоративного управления — понятие, не входящее в лексикон японского менеджера. В этой стране советы директоров состоят из высших менеджеров смежных корпораций и банков, которые контролируют данную сферу. Внешние директора — явление достаточно редкое, тем не менее министерство юстиции этой страны пытается провести закон об обязательных внешних директорах.

Мир, таким образом, постепенно движется в сторону унификации принципов корпоративного управления, в основу которых кладется наиболее динамичная и бурно развивающаяся американская модель.

Сегодня в России нет условий ни для японской, ни для американской моделей. Практически полностью потеряна преемственность с организацией, этикой и традициями российского бизнеса начала прошлого века. Жесткие этические нормы старообрядчества, российского аналога западноевропейского протестантизма, сегодня не могут оказать серьезного влияния на новых российских предпринимателей. Последние сформировались в эпоху господства морали большевиков, для которых цель всегда оправдывала средства. Именно эта норма господствует сегодня в российском бизнесе.

Идея финансово-промышленных групп (ФПГ), подконтрольных государству, была постепенно вытеснена хозяйственной практикой, и на ее месте утвердилась идея ФПГ на основе слияния банковского и торгового капитала с наиболее доходными отраслями промышленности. Возникло то, что в современной российской практике называется олигархией. Произошло переплетение интересов олигархических групп и государственной бюрократии, при этом борьба отдельных групп за влияние в государстве приводит к ощутимым подвижкам в высших эшелонах государственного аппарата. В основе всего лежит передел госсобственности и дальнейшее обогащение олигархов.

Как отмечают многие политологи, для нормального развития России необходимо существенное обновление политикообразующей элиты. Но при этом не следует забывать, что все «новые» эшелоны этой элиты тесно связаны с бизнесом. И эта связь не статична, она развивается вместе с самим обществом. На начальных этапах реформ верхушку бизнес-элиты составляли кооператоры. Их сменили представители фирм, сделавших своп огромные капиталы на экспорте сырьевых ресурсов. И, наконец, во второй половине 1990;х годов наверх поднялись банкиры и финансисты, которые успешно спекулировали на финансовых трудностях государства. Посредством ГКО, налоговых освобождений, различных зачетных схем и залоговых аукционов они организовали быстрое растаскивание госсобственности и установили свой контроль над новыми финансово-промышленными комплексами.

Поэтому первоначальные цели создания ФПГ, которые имели в виду государство и директорский корпус, а именно — усиление государственного влияния на крупную, прежде всего оборонную, промышленность и защита от давления новых агрессивных предпринимательских структур не были достигнуты. Скорее наоборот: именно новая бизнес-элита установила свой контроль над наиболее привлекательными отраслями — пищевой и газовой промышленностью, черной и цветной металлургией, фармацевтикой. А в настоящее время начался процесс установления контроля над предприятиями оборонных отраслей.

При этом расчеты на то, что бизнес-элита России будет обращаться к опыту и традициям мирового бизнеса, как представляется, весьма иллюзорны. Наоборот, новая бизнес-элита России активно сопротивляется вторжению в свои владения иностранцев. Она добилась запрета на обслуживание российских резидентов иностранными банками, поставила под контроль российских фирм всю деятельность иностранных строительных фирм через обязательную сертификацию, активно блокирует вторжение западных фирм на рынки нефти, металлов и другого сырья. При этом наиболее продвинутые фирмы уже переобучили свой основной персонал за рубежом.

В России сформировалась своя, не похожая ни на одну страну, модель, в которой множество недостатков. Но если рассмотреть перспективу развития систем экономической демократии в мире в целом, то можно легко увидеть мощные тенденции движения в сторону более универсального консенсуса. Это явно прослеживается в таких процессах, как информатизация мировой экономики, формирование глобальных производственных и распределительных систем. Транснациональные слияния последних лет также ведут к усилению господства американской модели корпоративного управления.

Опыт всех новых индустриальных стран позволяет утверждать, что на этапе «погони за лидером», когда общая стратегия развития может быть более или менее явно определена как копирование опыта других, роль центральной власти трудно переоценить. Этим путем шли в свое время и признанные лидеры современного индустриального развития — Япония и Германия. Но, выйдя на лидирующие позиции, эти страны столкнулись с необходимостью коренного пересмотра систем корпоративного управления, места и роли своих бизнес-элит в уже более широкой перспективе. Этим странам приходится во все большей степени встраиваться в общемировой процесс, играть по мировым правилам.

Поэтому, подводя итог, следует отметить, что хотя в краткосрочной перспективе управляющая роль государства может быть усилена, это не должно быть самоцелью. Например, на данном этапе только государственная воля поможет России разрешить проблемы, связанные с господством олигархов, и перейти к нормальному экономическому развитию. В конечном же счете, стратегически Россия должна воспринять идеи, лежащие в основе корпоративного управления, утверждаемые наиболее передовыми странами, включая США.