Концепции национальной безопасности развитых стран мира

Национальные интересы как ключевое понятие безопасности используется в США с явно идеологической целью — «прикрыть» активную и агрессивную защиту национальных интересов по всему миру весьма респектабельной риторикой обеспечения национальной безопасности. США стремятся стать мировым лидером, установить новый однополярный «мировой порядок» и их национальные интересы простираются в Каспийском регионе, Персидском заливе, в Афганистане и т. д. Интерес вполне понятный и оправданный — любая страна в идеале заинтересована этого достичь, другой вопрос — какими средствами. Но абсурдно считать, что препятствование США легитимными, законными средствами и способами в достижении «мирового лидерства» есть покушение на национальную безопасность Соединённых Штатов. Скорее Америка, реализуя свои глобальные интересы посредством подкупа политических элит, силового давления и даже бомбардировок, покушаются на национальную (и военную) безопасность других стран, в том числе и России. По мнению Дж. Коллинза, национальная безопасность — это искусство и наука об использовании государственной мощи в любых условиях для достижения желаемой степени и формы контроля над противостоящей стороной посредством угроз, силы, непрямого давления, дипломатии, хитрости и любых других средств и тем самым обеспечения интересов и целей национальной безопасности. По логике Дж. Коллинза получается, что любое государство, сопротивляющееся попыткам США установить над ним контроль, угрожает национальной безопасности американского государства.

Во Франции считают, что страна является великой мировой державой. Франция не отягощена комплексом вины из-за своего колониального прошлого, что дает ей повод для претензий на глобальную роль в мире, что выражается в стремлении играть роль посредника между ведущими западными странами и государствами «третьего мира». Франция никогда не стремилась к одностороннему гегемонизму. Традиционно обеспечение безопасности ею рассматривается посредством равновесия великих держав в рамках многополярного мироустройства. Отсюда и традиционное стремление Франции к проведению гибкой политики балансирования и отказ от каких-либо двусторонних союзов в пользу многосторонних. В геополитическом плане Франция числит себя и континентальной и морской державой одновременно, уточняет, что является единственной (исключая Испанию) европейской страной, одновременно выходящей к Атлантике и Средиземному морю. Такое положение Франции предопределило и как бы тройственность ее геополитической модели.

Концепции национальной безопасности Японии в основном отражают лишь изменения, происходящие на международной арене, и варианты наиболее оптимального приспособления страны к этим изменениям. Т. е., это стратегии «ситуативной рефлексии и приспособления». Япония, так же как и США, рассматривает себя преимущественно островной страной, развитие которой связано с морской геополитической ориентацией. Фактически безальтернативная ориентация Японии на США и исполнение роли «младшего партнера» или даже «бесплатного наездника» очень сходна с позицией Франции. Как в японском, так и во французском случаях широкая националистическая риторика служит прикрытием неспособности обеих стран играть «роль Соединенных Штатов» в своих регионах и необходимости следовать в кильватере американской глобальной политики.