Источники права Древней Руси

• Введение
• Глава 1. Общая характеристика источников права Древней Руси
• Глава 2. Гражданское законодательство Древней Руси
• Глава 3. Уголовное законодательство Древней Руси, суд и процесс
• Глава 4. Договоры Руси с Византией как источники права
• Заключение
• Список использованной литературы

Древнерусское право, как и всякое право, рождается вместе с Древнерусским государством. Тип его, естественно, соответствует типу этого государства. Как всякое феодальное право, древнерусское право было правом-привилегией, то есть закон прямо предусматривал, что равенства людей, принадлежащих к разным социальным группам, нет и быть не может. Он не только не скрывал этого неравенства, но всячески и постоянно его подчеркивал.

Естественно, древнерусское право, как и всякое право, появилось не на пустом месте. Вопрос об исторических источниках древнерусского права весьма проблематичен. Однако многие исследователи подтверждают, что древнерусское право создавалось на русской почве, отражало те общественные отношения, которые сложились на Руси, закрепляло те порядки, которые были обусловлены природой древнерусского феодального общества. Древнерусское законодательство выросло из обычного права, которым определялось обычное течение древней общественной жизни, приобретшей на определенном этапе развития правовой характер, предназначавшийся охранять личность и имущество членов общества.

Нормы, существовавшие в условиях доминирования обычного права, при определенных обстоятельствах подвергались нарушению и восстановлению. При этом в отношении к конкретному случаю должно было быть найдено суждение, при котором право надо было в спорном случае найти и сформулировать. Так складывался прецедент: найденные формулы облегчали нахождение и применение права в будущем.

Но с течением времени жизнь создавала ряд явлений не вписывавшихся в обычное право. Их накопление перегружало память старейшин-старожильцев и приводило к потребности записи, начаткам кодификации. Появившиеся записи являлись вспомогательным средством для памяти и какого-либо самостоятельного правового значения не имели.

Целью настоящей работы является изучение источников права Древней Руси.

Для достижения указанной цели перед работой были поставлены следующие задачи:

1. Дать общую характеристику источникам права Древней Руси.

2. Изучить Древнерусское гражданское законодательство.

3. Изучить Древнерусское уголовное законодательство.

4. Рассмотреть договоры Руси с Византией как источники права Древней Руси.

Глава 1. Общая характеристика источников права Древней Руси

По византийским источникам установлено, что славяне в VI в. занимали огромную территорию от Дуная до Вислы и делились на три большие группы: склавинов, антов и венедов. Первые обитали между Днестром, средним течением Дуная и верховьями Вислы, вторые — в междуречье Днестра и Днепра, в нижнем их течении и в Причерноморье, третьи — в бассейне Вислы. Исследователями высказано мнение, что указанные три группы в дальнейшем развитии дали три ветви славянства: южную (склавины), западные (венеды) и восточную (анты). Однако источники VI в. не содержат еще указаний на какие-либо различия между этими группами, а, наоборот, объединяют их, отмечая единство языка, единство обычаев и законов.

Единство славян находило выражение в их общественном устройстве. Славяне в VI в. переживали последнюю стадию развития общинно-родового строя. Основой общественной организации у славян стала патриархальная семейная община. Государства у славян в VI в. еще не было. Наряду с народным собранием существовали племенные вожди или князья. Вожди славянских племен принадлежали к зарождавшейся родоплеменной знати, выделявшейся по своему имущественному положению из основной массы населения. В VI в. племенная раздробленность еще не была преодолена славянами. Однако тенденция к созданию более прочного единства у них уже имелась. Этому в немалой степени способствовала та обстановка постоянной войны, которую вели славяне против Византии на протяжении почти всего VI века. В ходе этой борьбы создавались союзы славянских племен Карамзин Н. История Государства Российского. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2009. С. 24.

По археологическим данным, существенной чертой общественного строя славян VIII—IX вв. является наличие уже повсеместно сельской или территориальной общины как союза индивидуальных хозяев (малых семей), в собственности которых находятся жилище, орудия труда, продукт труда и обрабатываемый участок земли. Небольшой размер жилища на 4—5 человек, размещение и размер хозяйственных построек, небольшой запас продуктов — все это свидетельствует об индивидуальном характере хозяйства славян. Об этом же говорит факт сбора дани у славян с «дыма», то есть дома.

Исходя из последующего развития крестьянской общины, можно предположить в славянской общине VIII—IX вв. наличие коллективной собственности на землю, в известных случаях — коллективный труд и пережитки родового строя в быту, в правосознании и идеологии.

Частная собственность и основанный на ней индивидуальный труд с неизбежностью вели к имущественному, а значит, и социальному неравенству. Выделение из общины имущественной верхушки свидетельствовало об образовании экономически сильной группы, которая стремилась ослабить роль народного собрания и передать власть своим представителям.

Этот процесс нашел свое выражение в появлении к концу IX — началу X в. богатых славянских погребений наряду с бедными, обнаруженных археологами в крупнейших славянских городах, и в образовании на территории славянских поселений обособленных укреплений — замков, где жили выделившиеся из общины представители экономически могущественной верхушки. Все эти явления отразились в замечательном памятнике древнерусского права — Древнейшей Русской Правде, записанной в XI в. при Ярославе Мудром, но в своей основе относящейся к кануну образования Древнерусского государства.

Древнейшая Русская Правда рисует нам, несомненно, общество правящего слоя и остального населения, еще не освободившееся до конца от оболочки родового строя. Существует еще такой важнейший институт родового строя, как кровная месть и круговая порука. Но родовые связи уже начинают заменяться связями территориальными. Основная общественная организация, с которой имеет дело Древнейшая Правда, — это «мир», территориальная сельская община (слово «мир» сохранило в русском языке значение территориальной сельской общины вплоть до XX в.). Однако население этих «миров» уже перестало быть однородным по своему социальному составу.

Древнейшая Правда ярко отразила появление внутри славянских «миров» привилегированного слоя. Основное внимание она уделяет защите интересов «мужей» — термин, которым в Древнейшей Правде обозначена социальная верхушка общества славян. «Муж» тесно связан с общиной. Он живет «в своем миру». Но в противоположность рядовым общинникам «муж» не является человеком труда — земледельцем. Это преимущественно военный человек. Живет «муж» в «хоромах», окруженный многочисленной «челядью», которая работает на него. Основную массу «челяди» составляют рабы, хотя в ее составе все больше появляется и нерабов из числа общинников, которые, разорившись, потеряли свою свободу и попали в зависимость от богатых «мужей». «Хоромы» были не только жилищем «мужей», но и центром владений земель, лугов и различных угодий, на которые накладывал свою руку «муж», захватывая их у общины и превращая в свою наследственную частную собственность — «отчину» (термин, от которого произошло слово «вотчина «— обозначение феодальной земельной собственности в России). Вместе с ростом экономического богатства росла и политическая мощь «мужей». Возникновение имущественного неравенства у славян шло одновременно с образованием государства. Гомола А. И. История государства и права России. Издание 6. — М.: Академия, 2009. С. 16.

Из византийских источников можно заключить, что у антов VI в. государства еще не было, их князья являлись военными предводителями, не нарушавшими прерогатив и прав народных собраний, их войска составлялись из всего вооруженного народа. Дружина у князей еще отсутствовала. Военная добыча в основном доставалась воинам: ценности и пленные делились, а завоеванная земля заселялась победителями.

В процессе дальнейшего развития славянских племен в VII—IX вв. на Восточно-Европейской равнине постепенно изжились элементы народоправства. Выделившаяся верхушка из славянской общины — «мужи» (по терминологии Древнейшей Русской Правды), захватила в свои руки органы племенного самоуправления. Группируясь вокруг племенного князя, «мужи» составляли его вооруженную дружину, с помощью которой князь мог уже противопоставить свою власть пережиточным органам родового самоуправления и использовать их в интересах народившихся господ. Нормы обычного права, сложившиеся в общине, изменились применительно к новым условиям. Защита складывающейся феодальной собственности — главная цель этих изменений. Рядовой общинник, ведущий свое мелкое хозяйство, потерял черты воина и стал земледельцем. Война являлась делом князя и дружины. Так в ходе длительного развития складывались отдельные элементы государственного аппарата.

Древнерусское государство сложилось в форме раннефеодальной монархии, во главе которой стоял киевский великий князь. В своей деятельности он опирался на дружину и совет старейшин, юридически не оформленный, но имевший серьезное влияние на монарха. В этот совет входили приближенные великого князя, верхушка его дружины — княжи мужи.

Основными чертами раннефеодальной монархии были: а) слабая связь между отдельными регионами; б) ограниченная советом старейшин власть князя; в) дворцово-вотчинная система в центре; г) система кормления на местах. Указанные черты раннефеодальной монархии придавали следующие особенности Древнерусскому государству:

1. Обширность территории вызывала необходимость установления более сильной власти великого князя киевского и одновременно вела к большей самостоятельности общин.

2. Принятие православия вело к отсутствию борьбы за власть между верховной властью и церковью (постоянные конфликты по этому поводу между Папой Римским и западноевропейскими монархами) и усиление власти князя за счет поддержки его церковью.

Во главе Древнерусского государства стоял киевский князь, называвшийся великим князем. Княжеская деятельность основывалась на статусе главы государства и вытекала из стоящих перед государством задач. Являясь организатором народного ополчения, князь был главой общего управления земли, охранителем внешней безопасности и внутреннего мира. Именно защита внешней и внутренней безопасности составляет суть и назначение княжеской власти.

Киевские великие князья стояли во главе вооруженных сил, собирали полюдье, осуществляли законодательство. Будучи творцами законов, князья обладали обширной сферой внеправовой (надзаконной) деятельности, ответственность за которую наступала лишь перед богом. Они являлись высшей судебной инстанцией, осуществляли верховное управление, назначали наместников, руководили внешними отношениями. Князь занимался организацией военной силы, экипировкой оружия и конями, руководством военными действиями. Военно-дипломатические функции князья осуществляли как законные наследственные монархи.

Начиная с Игоря (умер в 945 г.) и Ольги (945—969 гг.) утвердился порядок передачи верховной власти по линии сыновей (Ольга не была княгиней в полном смысле, она осуществляла регентство при малолетнем Святославе). Круг претендентов на престол при этом ограничивался непосредственными представителями династии, каковой была династия Рюриковичей.

Со временем, когда явно обозначились экономические и политические предпосылки феодальной раздробленности (громадная территория Древнерусского государства усугубляла изолированность отдельных регионов), князья стремились усилить власть на собственных территориях и освободиться от опеки Киева и полагали, что нужно быть монархом уж если не в Киеве, то, по крайней мере, у себя на отчине.

Принцип отчины — это тот же принцип наследственного владения, но в той области, которой владел отец наследуемого и где родился и вырос наследуемый. Легитимность данного порядка была установлена съездом князей в 1097 г. в Любече, означавшая торжество принципов феодальной раздробленности: «каждый держит отчину свою».

Кроме того, весьма часто население городов, в которых пребывали князь и его администрация, решало вопрос на вече о приглашении на княжение какого-нибудь популярного князя или об изгнании нелюбимого народом, не обращая при этом внимания на родовые счеты князей. Вече посылало своих по слов к избранному кандидату на престол с приглашением на княжение.

Наконец, многие, весьма часто более сильные, смелые и предприимчивые князья занимали престол силой оружия, а также выжидали и использовали благоприятные условия для захвата великокняжеского стола.

В своей деятельности князья опирались на княжеский совет, куда входили и наиболее значительные государственные фигуры. Совет при князе, хотя и был юридически не оформлен, обладал теми же функциями, что и сам князь, и имел серьезное влияние на монарха. Состав совета не был постоянным: в него могли входить местные князья, старшины городов, высшая дружина, церковные верхи. Различными были и формы его функционирования. Члены княжеского совета могли собираться в любое время и в любом месте, по мере того как у князя возникала необходимость обсуждения вопросов со своими могущественными вассалами. Решались вопросы законодательства, управления, финансов, внешней политики и т. д. Окончательное установление феодальной раздробленности сместило деятельность совета в рамки отдельных княжеств. Но в целом значение совета возрастало, регулярность его деятельности усиливалась, и в дальнейшем он составил основу формирования Боярской думы.

На заре создания единого Древнерусского государства понятие о праве как источнике законности было достаточно сформировано. Характерно, что знаменитое призвание Рюрика проходило под лозунгом «поиска» князя «иже бы володелъ нами, и судилъ по праву». Уже одно это означает, что наряду с обычным правом источником правовых норм становится княжеская власть. Более того, в Ипатьевской летописи говорится о заключении с Рюриком «ряда», то есть договора об условиях его пребывания на северном престоле. Источником права, таким образом, могли становиться ряды — договоры между отдельной землей и князем. Впоследствии со времени объединения Древнерусского государства форма рядов, договоров, уставов становится более распространенной. Олег в 882 г. «оустави дани Словеномъ, Кривичемъ и Мери». Ольга в 947 г. «оустави по Мьсте повосты и дани, и по Лузе оброки и дани». Великие князья стремились упорядочить сбор дани, однако для этого им надо было иметь стандарт, определенный в каком-то документе. Не о нем ли свидетельствуют летописи, сообщая об установлении даней в том или ином регионе?

Создание единого государства требовало и создания единого свода законов. До нас он не дошел в подлиннике, и мы знаем о нем из греко-русских договоров, внесенных летописцами в свои своды. Это «Закон русский». Впервые о нем упоминается в договоре 907 г. Там сказано, что Олега и его мужей водили на присягу «по Роускомоу закону», согласно которому он клялся оружием своим, и Перуном, богом своим, и Велесом, богом скота, после чего утвердили мир. «Закон русский», в отличие от обычного права племен, нетождествен «вере». «Законом» регламентируются в случае с Олеговой клятвой не религиозные, а дипломатические отношения, порядок утверждения договора. «Закон русский» — признанное законодательство не только на Руси, но и признанное одной из важнейших держав того времени — Византией, как отвечающее международным стандартам. На наш взгляд, это немаловажно. Ведь Византия — наследница правового наследия Рима, родины юриспруденции Средневековья и даже Нового времени.

Однако на заре создания единого Древнерусского государства понятие о праве как источнике законности достаточно сформировано. Характерно, что знаменитое призвание Рюрика проходило под лозунгом «поиска» князя, «иже бы володелъ нами, и судилъ по праву». Уже одно это означает, что наряду с обычным правом источником правовых норм становится княжеская власть. Более того, в Ипатьевской летописи говорится о заключении с Рюриком ряда, то есть договора об условиях его пребывания на северном престоле. Источником права, таким образом, могли становиться ряды — договоры между отдельной землей и князем. Впоследствии со времени объединения Древнерусского государства форма рядов, договоров, уставов становится более и более распространенной. Олег в 882 г. «оустави дани Словеномъ, Кривичемъ и Мери». Ольга в 947 г. «оустави по Мьсте повосты и дани, и по Лузе оброки и дани». Великие князья стремились упорядочить сбор дани, однако для этого им надо было иметь стандарт, определенный в каком-то документе. Не о нем ли свидетельствуют летописи, сообщая об установлении даней в том или ином регионе?

Термин «оустави дани» означал в отличие от «имаша на нихъ дань» определенную упорядоченность и определенность количества дани, времени и места ее сбора. Позднее, в XI — XII вв., в древнерусском законодательстве «уставить» означало «твердо, на долгое время и в письменной форме установить то или иное правило поведения, становившееся после этого общеобязательным и охраняемым государством». Не исключено, что «уставы» Олега имели характер локальных или общегосударственных правовых актов, четко определявших характер и размеры налогообложения. Тем более это же осуществляла и Ольга в 947 г. Князь мог не только создавать различные уставы, обязывая население выплачивать дани и пошлины, но и запрещать своим подданным совершать те или иные действия на территории другого государства. Таким образом, с образованием Древнерусского государства продолжает действовать обычное право, собственное у каждого племени, однако к нему добавляется новый источник — княжеские «уставы», княжеское «слово», которые обладали законодательной силой и были обязательны для исполнения. Савельев В. С. Законодательные источники древнерусского права. Хрестоматия. — М.: Изд-во МГУ, 2006. С. 82.

Создание единого государства требовало и создания единого свода законов. До нас он не дошел в подлиннике, и мы знаем о нем из греко-русских договоров, внесенных летописцами в свои своды. Это так называемый «Закон русский». Впервые о нем упоминается в договоре 907 г. «Закон русский» — признанное законодательство не только на Руси, но и признанное одной из важнейших держав того времени — Византией как отвечающее, так сказать, международным стандартам. На наш взгляд, это немаловажно. Ведь Византия — наследница правового наследия Рима, родины юриспруденции Средневековья и даже Нового времени.

" Закон русский" особое внимание уделял уголовно наказуемым деяниям. Он различал преступления против личности — против жизни и здоровья и против собственности. Сходство «Закона русского» и Русской Правды очевидно. За одно и то же преступление, не приведшее к смерти человека, совершенное и в том и в другом случае оружием или бытовым предметом, полагается заплатить денежный штраф как единственную санкцию за преступление. Единственное, что не совпадает в этих двух законодательных актах, — это размеры штрафа (в «Законе русском» — 5 литръ серебра, что соответствовало примерно 1,5 кг, а в Русской Правде — 12 гривен, т. е. примерно 2,4 кг серебра). Кроме того, в законодательстве Ярослава более тщательно рассмотрен состав предмета преступления — помимо оружия и «сосудов», упомянутых в списке договора 911 г., названы палка, жердь, кулак, чаша, рог, обух. Вывод один — составители Русской Правды активно заимствовали нормы прежнего законодательства, в том числе и «Закона русского». Многое они изменили, приспособили к потребностям своего времени — изменились цены, более подробно рассматривались элементы преступления и т. д., но и многое осталось неизменным. Это позволяет нам, прослеживая аналогию двух законодательных актов, более полно представить законодательство дохристианской эпохи, дошедшее до нас в извлечениях из других источников.

Обращает на себя внимание конструкция договора с двумя законами — «Русским» и «Греческим», на основе которых действует соглашение. То обстоятельство, что они указаны на равных основаниях, свидетельствует об их равноценности в глазах инициаторов их заключения. То, что византийцы согласились признать «Закон русский», говорит о том, что он далеко вышел за рамки прежнего обычного неписаного права, ибо потомки создателей Кодекса Юстиниана, естественно, понимали отличие права, творимого государством, от родоплеменного обычного права.

Существование особого правового акта, способного объединить прежние установления племенного обычного права, и норм, созданных по воле Великого князя, было необходимым, как только княжеский суд приобрел первостепенное значение в объединенном государстве. Одно из древнейших упоминаний о нем мы находим в сочинении арабского автора начала X в. Ибн-Даста (Ибн-Русте), описавшего порядок обращения «на суд к царю», сообщившего, что именно «царь принимает приговор», а стороны, за редким исключением, «исполняют то, что он велит». Организованный суд единого Древнерусского государства был немыслим без какой-либо законодательной опоры. Неудивительно, что к 907 г. эта опора уже не только существует, но является отсылочным материалом для международных договоров Руси и даже прямо применяется для регулирования межгосударственных отношений. Многие современные авторы полагают, что «Закон русский» — устный источник права. Однако окончательно это не доказано. Еще Н. М. Карамзин сомневался в этом: «Трудно вообразить, чтобы одно словесное предание хранило сии уставы в народной памяти. Ежели не славяне, то, по крайней мере, варяги российские могли иметь в IX и X вв. законы писаные: ибо в древнем отечестве их, в Скандинавии, употребление рунических писем было известно до времен христианства». Вообще систематизация законодательства осуществлялась либо сразу после основания государства, либо в ходе укрепления центральной власти. Древнейшая Салическая правда возникла в конце V в., в момент расселения франков на завоеванных землях. Рипуарская и Бургундская правды — в VI в. В Британии древнейшая «модификация — Правда Этельберга — относится к VII в. В Болгарии «Закон судный людям» был составлен на рубеже IX — X вв., во времена блистательного правления царя Симеона. «Закон русский» также уже существовал в начале X в., когда объединившееся государство нуждалось в юридическом оформлении своего единства. Сергеевич В. И. Лекции и исследования по древней истории русского права. — М.: Зерцало, 2004. С. 88.

Составной частью системы источников древнерусского права были международные договоры и соглашения:

— Русско-византийский договор 907 и 2 сентября 911 гг.;

— Русско-византийский договор 944 г.;

— Русско-византийский договор июля 971 г.;

— другие соглашения с иностранными государствами.

Наиболее достоверным из всех этих соглашений является договор 971 г., поскольку он подтверждается параллельным независимым источником. Так, Лев Диакон сообщает, что Святослав «отрядил на рассвете послов к императору Иоанну и стал просить мир», после чего Цимисхий «заключил с ними союз и соглашение». По его данным, в договор 971 г. вошла норма, что византийцы «будут считать своими друзьями тех, которые будут посылаемы по торговым делам в Византию, как было установлено прежде», а ведь регулирование торговых отношений было одной из основных целей договора 944 г. Договор 944 г. косвенно подтверждается также тем, что сами византийцы подробно описали предшествующую ему войну.

Таким образом, исходной точкой развития права были родоплеменные обычаи. Каждое племя обладало собственной системой родоплеменных обычаев, отличавшейся от другой.

Глава 2. Гражданское законодательство Древней Руси

Основополагающим источником Древнерусского права в этой области является Русская Правда.

Списки Русской Правды делятся на три редакции. Первая редакция Русской Правды включала два крупных закона (18 ст. + 25 ст. = 43 статьи). Хотя они созданы в разное время, но характеризуются исторической преемственностью. Первый закон (18 ст.) носит печать наибольшей давности. Второй закон (начиная со ст. 19) посвящен охране феодальной собственности и жизни лиц, служащих князю, находящихся в той или иной форме зависимости от него, а также охране имущества и личности других феодалов. Оба эти закона, объединенные в один документ, носят название Краткой редакции Русской Правды.

Отражение последующих этапов развития русского права нашло во второй редакции Русской Правды, которую называют Пространной Правдой. Пространная Правда представляет собой свод феодального права, в котором нашли отражение нормы уголовного и гражданского права и процесса. Она основана на тексте Краткой Правды и Устава Владимира Мономаха и других киевских князей конца XI—XII вв.еков. Установлено, что при создании Пространной Правды была использована Краткая Правда.

Отличительная черта Пространной Правды заключается в том, что, «воспроизводя правовое положение личности, она довольствуется простейшими случаями, элементарными обеспечениями безопасности; зато, формулируя имущественные отношения, ограждая интересы капитала, она обнаруживает замечательную для ее юридического возраста отчетливость и предусмотрительность, обилие выработанных норм и определений».

Сокращенная Правда представляет собой памятник, возникший в результате значительного сокращения текста Пространной Правды. Киевское государство прекратило свое существование. Но по-другому сложилась судьба его правовой системы, его законодательства. Оно продолжало действовать и в тех государствах, на которые распалась Древняя Русь. В них создавались свои законы. Однако они не могли заменить собой всю сложную систему законодательства Киевской Руси. Поэтому текст Сокращенной Правды отобрал из древнего памятника те статьи и нормы, которые могли сохранить характер законов, действующих в период феодальной раздробленности.

К началу XI в. процесс крепнущей государственности, разложения родоплеменных отношений и появления первых знаков раннего феодализма на Руси стал уже необратимым. Разложение общины и появление частной собственности способствовали расслоению и сосредоточению материальных ценностей в одних руках. Не случайно в Русской Правде в подавляющем большинстве случаев речь идет об индивидуальной собственности (конь, оружие, одежда и т. д.).

Собственник по Русской Правде имел право распоряжаться имуществом, вступать в договоры, получать доходы с имущества, требовать его защиты при посягательствах. Объектом права собственности выступал весьма обширный круг вещей — кони и скот, одежда и оружие, торговые товары, сельскохозяйственный инвентарь и многое другое.

Что касается земельной собственности, то в целом она составляла коллективную собственность общины. Однако уже в Краткой Правде зафиксирована незыблемость собственности на землю. Статья 24 Краткой редакции Русской Правды указывает на княжеское землевладение, а также на то, что князья, которые эксплуатировали крестьян, были феодалами.

Наряду с княжим, имели место еще два вида землевладения — церковное и боярское. Церковное землевладение в Древнерусском государстве возникло рано. Источником церковного землевладения были пожалования князей и вклады других лиц. Предметом пожалования были земли с их населением и с административно-судейскими правами и доходами над этим населением зависимых людей. Учесть размер монастырского и вообще церковного землевладения в домонгольский период по имеющимся отрывкам данных не представляется возможным. Однако церковь к началу XIII в. уже успела сосредоточить в своих руках довольно значительное земельное богатство.

Характер социально-политического властвования, связанный с этим землевладением, весьма значительный. Население церковных имений было подчинено церковным волостям: они судили его своим судом, собирали с него княжие доходы. Князь, его бояре, его администрация не вмешивались в управление «церковным обществом». Оно было обособлено в особый организм, стоящий вне народной, обычно-правовой, организации, как и общество княжое. И таким оно осталось на ряд веков, хотя с усилением княжеской власти эта иммунитетная автономия церкви несколько ограничилась. Древнейшее содержание этих иммунитетов было шире: всякий суд над церковными людьми принадлежал церковным властям, а дела между ними и людьми судил «обчий» суд из представителей духовной и светской власти.

Третье явление того же порядка — боярское землевладение, которое строилось на принципиально иных основах, чем княжое или церковное. В XI—XII вв. в Киевской Руси еще отсутствовали признаки существования в боярских вотчинах вотчинного суда, вотчинной власти. Время иммунитета, уже народившегося для церкви, для боярства было впереди, в удельной эпохе. Нет данных и о княжеских земельных пожалованиях как источнике боярского землевладения. Возникнуть боярское землевладение могло путем заимки и распашки новин на незанятых участках. Ставилось и велось это хозяйство руками челяди. Но потребность в рабочих руках и тут создала применение полусвободного труда. Отсутствие в руках боярства такой политической силы, какой располагали князь и церковь, создает иной, чисто экономический прием для достижения этой цели — закупничество. Дювернуа Н. Источники права и суд в Древней России. Опыты по истории русского гражданского права. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. С. 96.

Итак, князь, церковь, боярство были новыми социальными силами, основанными на крупном хозяйстве, тесно связанными друг с другом, родственными по типу и социально-политическому значению.

А поскольку речь идет о новых организациях иного типа, находящихся вне и над строем народно-общинной жизни, созданных на началах экономического и политического властвования, то последние нуждались в охране земельной собственности. Поэтому статья 34 Краткой редакции Русской Правды установила высокий штраф за порчу межевых знаков.

Субъектами права собственности могли быть люди не рабского происхождения. Нормы Русской Правды защищали все виды частной собственности, регламентировали порядок ее передачи по наследству, по обязательствам и договорам.

Статьи Краткой редакции Русской Правды свидетельствуют о непременном возврате имущества собственника из чужого незаконного владения, включая вещи и людей. Статья 11 говорит об ответственности за укрывательство челядина. Порядок истребования последнего предполагает вменение в обязанности незаконного владельца (укрывателя) в трехдневный срок вернуть вещь (в том числе челядина). В случае невозвращения виновный платил 3 гривны за обиду.

Если в статье 11 речь идет о незаконном укрывательстве чужого челядина, то в статье 12 говорится о незаконном пользовании имуществом. Статья констатирует в данном случае важность самого факта незаконного пользования, поскольку кража коня каралась особо. Рассматривая лошадь как стратегический товар, статья устанавливает штраф за похищение или истребление коней, исходя из роли коней у смердов в ополчении.

Возврат имущества из незаконного владения проходил на основе строго установленной процедуры. Если речь шла об истребовании челядина, то имело место применение заклича, то есть объявления на торгу о пропавшей вещи. Статьи 13 и 14 Краткой редакции Русской Правды содержат нормы права, определяющие порядок изъятия собственником своей вещи у незаконного владельца. Здесь имели место нормы материального права (возвращение конкретной вещи и штраф в размере 3 гривен за обиду) и процессуального (возвращение вещи происходит при свидетелях или без них).

Система норм, регулирующая имущественные отношения, знала обязательства из договоров и обязательства из причинения вреда (обязательственное право). Обязательства из причинения вреда в Киевской Руси, как это было видно из рассмотрения статей 11 и 12 Краткой редакции Русской Правды, сливались с понятием преступления и назывались обидой. Обязательство представляло собой правоотношение, в силу которого лицо, нарушившее интересы другого лица, обязано было совершить определенные действия в пользу потерпевшего.

Гражданские обязательства допускались только между свободными лицами и возникали или из договора, или из деликта (правонарушения). В обиходе договор купли-продажи был самым распространенным, и Русская Правда свидетельствует о развитии торговли, довольно значительной по тому времени. Для законной купли требовалось приобрести вещь за деньги от ее собственника, а договор совершить в присутствии двух свободных свидетелей (ст. 47 Пространной редакции Русской Правды).

На Руси существовал такой древний договор, как мена. Договор был достаточно распространен в период действия Русской Правды, хотя в законодательстве он и не отражен. Исторически договор мены предшествовал договору купли-продажи.

Договоры мены и купли-продажи ограждали торговцев (купцов) от окончательного разорения в случае несчастья. Если торговец потерял вверенный ему товар вследствие крушения судна, вследствие войны или пожара, то он не отвечал, но если же потерял или испортил его по своей вине, то доверители поступали с ним как хотели (ст. 54 Пространной редакции Русской Правды). Мена и купля-продажа (торговля) на Руси велась тогда в значительной степени на веру, то есть в кредит (ст. 48 Пространной редакции Русской Правды). В случае предъявления купцу разных долгов сначала подлежали удовлетворению доверявшие ему гости или торговцы иноземные, а потом уже из остатков имущества свои, туземные. Но если купец имел княжий долг, то последний удовлетворялся прежде всех (ст. 55 Пространной редакции Русской Правды). Фенаберова К. С. Становление древнерусского права. «Русская правда» // Материалы XLIII Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс». — Новосибирск: СибАГС, 2005. С. 271−272.

Для древнерусского обязательственного права характерно обращение взыскания не только на имущество, но и на саму личность должника, а порой даже на его жену и на детей. Так, злостного банкрота можно было продать в холопы (ст. 54 Пространной редакции Русской Правды).

Из всех вышеперечисленных договоров наиболее полно регламентирован договор займа. Предметом договора выступали продукты, деньги, зерно. Вместе с возвратом одолженного обязательно взимались проценты. Статья 50 Пространной редакции Русской Правды регламентирует договор займа с процентами, хотя не ограничивает размера реза (процента). Этот договор заключался в присутствии свидетелей. В случае невозможности представить свидетелей займа при отказе ответчика от его уплаты заимодавец все же мог получить свои деньги, если их сумма не превышала 3 гривен. Для этого ему достаточно было принести присягу о том, что он дал эти деньги должнику (ст. 52 Пространной редакции Русской Правды).

Величина процентов по займу находилась в зависимости от срока договора. Большой срок предполагал более высокую ставку процента. Месячный рез назначался при выплате долга в течение нескольких дней или месяца. Размер его не указан. Однако комментарий к статье 51 Пространной редакции Русской Правды называет ставку, предусмотренную второй частью статьи 53 Пространной редакции Русской Правды: в 10 кун (куны — деньги) на гривну — 20%. Более высокий процент — куны в треть (то есть 50%) — платился, если срок займа достигал года. Должник, запоздавший с уплатой краткосрочного займа, также платил этот высокий процент, если он не отдал долг ранее года.

В статье 50 «О резе» Пространной редакции Русской Правды упоминаются займы меда и жита, соответственно которым проценты называются наставом и присопом.

Таким образом закон не только защищал интересы ростовщика, но и поощрял длительные займы, приводящие к невозможности уплаты должником взятой суммы.

После смерти в 1113 г. киевского князя Святополка Изяславича, с которым исследователи связывают статьи 47—52 Пространной редакции Русской Правды, принятые в интересах купцов и ростовщиков, в Киеве вспыхнуло народное восстание, направленное против тысяцкого, сотских и ростовщиков. Оно отодвинуло на задний план острую борьбу по вопросу о преемнике Святополка между сторонниками Святославичей, которых поддерживала сильная группировка во главе с киевским тысяцким Путятой и сторонниками Мономаха. Первыми под ударами восставших оказались дворы нелюбимых сановников, а именно тысяцкого Путяты, иноземных гостей и купцов. Как пишет историк Д. И. Иловайский восставшие разграбили также дворцы жидов, которые купили себе разные льготы у Святополка и, по обыкновению своему, многих повергли в нищету в качестве жадных ростовщиков.

В такой обстановке феодальные верхи Киева объединялись вокруг кандидатуры Владимира Мономаха и стали просить его на стол (престол) отцовский и дедовский. Они сказали князю Владимиру: «Князь, иди скорее в Киев, а, если не придешь, то знай, что поднимается большое зло; уже не соцких и не жидов только будут грабить, а пойдут на вдовую княгиню, на бояр и монастыри, и ты будешь отвечать перед Богом, если разграбят монастыри».

Приглашение боярами Владимира Мономаха на престол в 1113 г. стало прецедентом, использованным в дальнейшем для обоснования права выбора сильного и угодного киевским боярам князя и заключения с ним ряда (договора), ограждавшего их территорально-корпоративные интересы. Нарушавших этот ряд князей бояре устраняли, перейдя на сторону его соперников или же путем заговора.

В ответ на призыв киевской феодальной знати Владимир Мономах прибыл в Киев и подавил восстание. Он достиг уже шестидесятилетнего возраста, когда занял великокняжеский престол.

Став киевским князем, Мономах закрепил союз с феодальной знатью Киева путем издания новых законов: Устава о резах (процентах) и Устава о закупах. Первым из уставов регулировались отношения товарного и особенно денежного кредита — ростовщичества с позиций защиты интересов ростовщиков-резоимцев (хотя и с элементами социальной демагогии).

Конечно, будучи умным и опытным политиком, способным противостоять своеволию феодалов и защитить интересы горожан, Владимир Мономах, перед тем как официально въехать в Киев, принял ряд компромиссных решений, которые должны были погасить остроту народного восстания. Так, в статье 53 Пространной редакции Русской Правды говорится об одном таком решении — ограничении размеров процентов, взимаемых по долгосрочным займам. В отличие от предшествующего законодательства (ст. 50, 51 Пространной редакции Русской Правды), в 1113 г. было установлено, что если ростовщик уже дважды получил с должника свои 50% (то есть 100% суммы долга), то он терял право на дальнейшее получение процентов, но сохранял его на получение данных в рост денег (исто — сумма, данная в долг). Если же ростовщик получил с должника свои 50 процентов уже трижды (то есть 150% данных в долг денег), то должник объявлялся свободным от долга. Как установлено в этой же статье, изменения не касались займов под 20%, то есть краткосрочных долгов.

Вместе с тем устав Владимира Мономаха о «резах», вошедший в состав Пространной редакции Русской Правды, — весьма крупное явление для истории княжеской власти. Ведь из памятников «уставной» деятельности русских князей для времени до XII в. известна только Правда Ярославичей, составляющая вторую часть (начиная со ст. 19) Краткой редакции Русской Правды, касающаяся княжих людей и княжих интересов, следовательно, представляющую акт не общего, а специального законодательства. Это же следует сказать и о церковных уставах, дошедших до современников в таких позднейших переработках, что в них трудно выделить их подлинную старую основу и, стало быть, представляющие акты столь же специального законодательства. Что касается Устава о резах, то он регулирует отношения в области общего права городской общины. Возникновение Устава о резах, естественно, увязывают с бурными событиями, разыгравшимися в Киеве после смерти князя Святополка Изяславича. Однако именно они вызвали определение новых норм долгового права, которые потом вошли в состав Пространной редакции Русской Правды. Кудимов А. В., Шафиев М. М. Источники права Древней Руси // История государства и права. № 10, 2006. С. 9−10.

Второй устав — Устав о закупах — создавал правовые основы для эксплуатации боярством закабаленных смердов-закупов, устанавливая, в частности, превращение закупа в холопа за попытку бегства от господина (ст. 56 Пространной редакции Русской Правды).

С другой стороны, закон запрещал господину продавать закупа под угрозой освобождения последнего от займа и уплаты господином 12 гривен продажи, то есть господин за обиду платил 12 гривен штрафа (ст. 61 Пространной редакции Русской Правды).

Закуп обязан был возместить господину причиненный ущерб, происшедший по его вине или нерадению: за пропавший скот, если закуп не загнал его во двор, потерю хозяйского плуга или бороны (ст. 57 и 58 Пространной редакции Русской Правды).

Приведенная характеристика уставов Владимира Мономаха о резах и закупах, указывает на более широкое значение законодательства по сравнению с периодом до 1113 г. Но и это законодательство не может быть признано текущим, общегосударственным во всех отношениях. Оно было вызвано особыми обстоятельствами, связанными с фактом поднявшегося народного движения и коснувшимися интересами тех слоев, которые были близко связаны, а в значительной степени и слиты с княжеско-дружинной средой социальных верхов киевского общества. И хотя в названных уставах проскальзывает тенденция к ограничению их эксплуататорских инстинктов, законодательство Владимира Мономаха было актом самозащиты социальных верхов от народного раздражения.

Русская Правда упоминает также о договоре хранения (поклажи). В статье 49 Пространной редакции Русской Правды говорится, что договор поклажи совершался без свидетелей, но когда возникал спор при возвращении вещи, отданной на хранение, то хранитель очищал себя присягой.

Для Древнерусского государства характерно также отсутствие закрепощения крестьян. Это, конечно, не значит, что отсутствовала феодальная зависимость. Но на данной стадии развития феодализма характерно отсутствие прикрепления крестьянина к земле и личности феодала. И тем не менее феодализму в целом не свойствен наемный труд. Однако договор о личном найме упоминается Русской Правдой. Так, статья 110 Пространной редакции Русской Правды предусматривает поступление на работу (на службу) в качестве тиуна (слуги) или ключника. Служить тиуном и ключником значит быть исполнителем воли господина в его доме и хозяйстве. Символическое выражение в ношении с собой ключа от господского хозяйства означало вступление в должность ключника. Как Краткая редакция Русской Правды (ст. 43), так и Пространная редакция Русской Правды (ст. 97) регламентируют договор подряда на сооружение или ремонт моста.

Наследственное право характеризовалось открыто классовым подходом законодателя. Статьи Пространной редакции Русской Правды, посвященные наследственному праву (ст. 90—109), представляют собой новый кодекс, не известный Краткой редакции Русской Правды.

Констатация факта классового подхода законодателя в отрасли наследственного права устанавливается особым юридическим положением смердов в отношении наследства. Их права ограничены. По смыслу первой части статьи 90 Пространной редакции Русской Правды оставшиеся после смерда дети не имели права наследования его имущества. Однако вторая ее часть уточняет смысл нормы: в том случае, если у смерда оставались дочери, они получали часть наследства, если они не были выданы замуж, на прокормление. В любом случае классовая сущность рассматриваемой статьи не меняется: у смердов при отсутствии сыновей имущество считалось выморочным (не имеющим наследников) и поступало в пользу князя.

Совершенно иной подход к наследованию наблюдается у бояр и дружинников. В статье 91 Пространной редакции Русской Правды противопоставляется наследственное право различных групп феодального класса такому же праву смердов, подтверждая, что после смерти бояр и дружинников наследуют их сыновья, а при отсутствии последних — дочери.

Задница (наследство) переходила к наследникам или по завещанию, или по закону. Статья 92 Пространной редакции Русской Правды устанавливает существование обеих форм наследования — по завещанию и по закону. Наследниками без завещания в этой статье выступают только дети. Что касается наследников-родственников по завещанию, то их круг мог быть более широким. Имеется упоминание о части имущества, отдаваемого на помин души (в церковь или монастырь).

Законодатель устанавливает также наследственные права вдовы. Оставаясь полновластной хозяйкой имущества покойного супруга, вдова управляет общим хозяйством, пока оно не будет разделено между детьми, не наследуя при этом после мужа. Разделенное хозяйство предусматривает вдове на жизнь определенную часть имущества мужа (выдел). Если вдова вторично выходит замуж, она ничего не получает из наследства первого мужа (ст. 93 Пространной редакции Русской Правды).

Статья 95 Пространной редакции Русской Правды подтверждает древнерусскую норму, согласно которой дочери при наличии сыновей — их братьев — не наследуют после отца, но они обеспечиваются приданым, которое после смерти отца выделяется им братьями. Наследство, видимо, делилось поровну, но младший сын имел преимущество — он получал двор отца (ст. 100 Пространной редакции Русской Правды). Незаконные дети (дети господина, рожденные от робы — женщины-рабыни) наследственных прав не имели. Но после смерти господина и они и их мать получали свободу (ст. 98 Пространной редакции Русской Правды).

Над малолетними детьми с их имуществом устанавливалась опека: опекуном выступала мать, а если мать повторно выходила замуж, то опека принадлежала ближайшему родственнику умершего (ст. 99 Пространной редакции Русской Правды).

Законодательство Древней Руси регламентирует также семейное право. После принятия христианства на Руси устанавливается моногамная семья. Браку обязательно предшествовало обручение, считавшееся нерасторжимым. Церковь требовала венчания (религиозного обряда, совершавшегося в церкви) как непременного условия законности брака.

Для заключения брака требовались определенные условия: возраст брачующихся — 15 лет для жениха и 13 лет для невесты; свободное волеизъявление жениха и невесты и согласие родителей; стороны не должны были быть связаны другим браком; требовалось отсутствие родства. Кроме того, родителям запрещалось под страхом церковного наказания насильно выдавать замуж дочь или женить сына (ст. 24 Краткой редакции Устава князя Ярослава о церковных судах), а статья 19 Пространной редакции Устава князя Ярослава о церковных судах запрещала связь русской девушки с лицами, исповедовавшими религии Востока и жившими на территории Руси. Андреева О. А. Регулирование брачно-семейных отношений в древнерусском праве // Семейное и жилищное право. № 2, 2005. С. 39−45.

Брак мог расторгаться, но законодательство предписывало строго определенный перечень поводов к расторжению брака. Такими причинами являлись: прелюбодеяние жены, злоумышление против мужа или не предупреждение его о злоумышлении против него других, заболевание проказой, неспособность мужа к брачному сожительству в течение трех лет со времени заключения брака (физическое отсутствие по неизвестным причинам), уход в монастырь одного из супругов, смерть мужа или жены (ст. 4, 10 и 11 Краткой редакции Устава князя Ярослава о церковных судах). Личные отношения между супругами носили следы патриархального строя, исходя из главенствующего положения мужа и отца в семье.

Глава 3. Уголовное законодательство Древней Руси, суд и процесс

Древнерусское законодательство большое внимание уделяет уголовному праву. Ему посвящено много статьей Русской Правды, уголовно-правовые нормы есть и в княжеских уставах.

Исходя из общего определения Русской Правды как кодекса частного права, частный характер древнего права проявился и в сфере уголовного права. Преступление в Русской Правде определялось не как нарушение закона или княжеской воли, а как «обида», то есть причинение морального или материального ущерба лицу или группе лиц (ст. 2, 33 и 34 Краткой редакции Русской Правды). Русская Правда не признавала разницы между преступлением и гражданско-правовым нарушением. Субъектом права могли быть только свободные люди, холопы и рабы объектами права не признавались (холопы и рабы, сами будучи разновидностью собственности, таковой не имели и имущественную ответственность за них несли хозяева).

Соответственно пониманию преступления как «обиды» строится в Русской Правде и система преступлений. В Русской Правде отражены только два вида преступлений: против личности (убийство, телесные повреждения, оскорбления, побои) и имущественные (разбой, кража, нарушение земельных границ, незаконное пользование чужой собственностью).

Государственные преступления в Русской Правде не упоминаются, хотя преступления против княжеской власти рассматривались как весьма тяжкие деяния. В таких случаях применялась непосредственная казнь на месте преступления (расправа княгини Ольги с убийцами своего мужа).

В Русской Правде доминируют штрафы, хотя на практике перечень уголовных кар был довольно велик и достаточно прост. В практике применялись такие виды наказаний, как кровная месть, «поток и разграбление», смертная казнь (смертная казнь в кодексе не указывается, хотя на практике она, несомненно имела место), уголовные штрафы, заключение в темнице, членовредительные кары. В этой системе уголовных наказаний особенно ярко проявляется классовая природа уголовного права, открыто встающего на защиту господствующего класса.

Что касается убийств, то о них упоминается еще в договоре с Византией 911 года. Статья 4 этого договора непосредственно указывает на то, что в случае убийства кого-либо убийца должен умереть на месте: перед нами явный признак кровной мести.

Краткая редакция Русской Правды в статье 1 допускает кровную месть, хотя ко времени составления Правды Ярослава кровная месть во многом потеряла свой первоначальный характер. Превращение родовой общины в соседскую и распад кровно-родственных связей трансформировали кровную месть от умерщвления убийцы каждым безнаказанно на месте преступления (договор с греками 911 г.) до ограничения круга мстителей за убийство только двумя степенями ближайших родственников убитого.

Таким образом, законодательство на этот счет, изложенное в Краткой редакции Русской Правды (ст. 1—18) еще не давало никаких преимуществ феодалам: и боярин, и смерд могли пользоваться правом кровной мести по отношению друг к другу. Господствующий же класс был заинтересован в установлении законодательных преимуществ для себя в вопросах уголовного, гражданского и семейно-брачного права. Именно поэтому сыновья Ярослава Мудрого в период совместного правления издали Правду Ярославичей (ст. 19—43 Краткой редакции Русской Правды), которая отменила кровную месть и установила штраф за убийство, размер которого находился в прямой зависимости от социальной принадлежности потерпевшего (ст. 19 Краткой редакции Русской Правды; ст. 2 Пространной редакции Русской Правды).