Понятие иска. 
Иск в гражданском судопроизводстве

Развитие понятия «иск» в римском и зарубежном праве

Используя какое-либо правовое понятие, мы зачастую сверяем его с тем содержанием, которое ему (или аналогичному) приписывалось в римском праве и законодателями разных стран. И хотя иск — понятие интернациональное, в законодательстве большинства государств нет определения понятия «иск».

Фактически англосаксонская и европейская правовые системы повторяют основные положения римского гражданского процесса, например, деление исков на виды, способы их обеспечения с некоторыми изменениями содержания. Однако смысл понятия «иск» изменился.

Римский юрист Цельс определял иск (actio) как право преследовать на суде должное, право требовать то, что тебе следует¹. Всего в римском праве существовало восемь обозначений термина «иск»^[1][2], наиболее распространенным из которых был actio. Однако у римлян термин actio имел еще несколько значений. Под ним подразумевалось также судопроизводство и действие вообще^[3]. Actio включал в себя зачастую не какое-то одно притязание, а «все право со всеми нынешними и будущими притязаниями»^[4], то есть то, что сегодня обозначается тремя системными понятиями: гражданское право; гражданское процессуальное право и судопроизводство. Оставшиеся обозначения иска подразумевали: 1) абстрактное цивильное требование, направленное на определенную денежную сумму или вещь (condictio); 2) спор, тяжбу (dica, persecutio); 3) конкретное притязание (например, vindicatio).

При этом глагол «искать» («предъявлять иск») образовался путем прибавления окончания к существительному, обозначающему конкретный вид иска (ager, condiser, vindicare и т. п.)¹.

Иск в римском праве, с одной стороны, это процессуальное средство, дозволяющее правовую защиту (legis actiones), с другой стороны — само материальное право, осуществляемое истцом в правопритязании, с третьей — требование истца к ответчику, обращенное в компетентном органе (суде), одностороннее выступление истца против ответчика, с четвертой — судебное производство по спору.

Такая разноплановость была несвойственна русскому дореволюционному правоведению, примечательно, что ближе по содержанию российское право XIX в. оказалось не к экстраординарному процессу, введенному в 294 г. реформами Диоклетиана, а к более древнему, легисакционному (когда процесс сводился к определенной деятельности лица, выражавшейся в выполнении определенного ритуала) и в некоторой степени формулярному. При легисакционном процессе обязательно было присутствие двух сторон, дело разрешалось публично, причем в двух стадиях: сначала устанавливалась сущность притязания, а затем судьей дело разрешалось по существу: исследовались доказательства, выносилось решение, обычно в виде взыскания твердой денежной суммы^[5][6]. Легисакционный процесс по сущности своей был намного демократичнее формулярного, так как при первом наблюдалась высокая степень состязательности в сочетании с процессуальной активностью сторон, строгий формализм^[7]. Из формулярного процесса российский законодатель перенял правило, согласно которому дело по одному и тому же иску между теми же сторонами второй раз не рассматривается. В английской системе права в некоторых случаях истцу до сих пор предоставляется возможность предъявления повторного иска^[8]. При этом в английском гражданском процессе «при выборе формы обращения к суду ориентиром для заинтересованных лиц и затем для судов выступает не материально-правовое содержание споров, а конкретные особенности сложившихся фактических и юридических контактов между конфликтующими сторонами»^[9].

В римском праве иск как «жалоба истца, заносимая в протокол суда»^[10] имел существенный недостаток: он не являлся безусловным средством защиты нарушенного права, а возникал только тогда, когда в законе был предусмотрен конкретный иск, призванный защитить конкретное нарушенное право. Существовавшая разветвленная система исков носила название либо по их существу, либо по имени магистрата, их установившего¹. Каждый конкретный иск образовывал совершенно самостоятельную правовую фигуру, а не системный, органический компонент одной из отраслей права. И если какое-либо требование не вписывалось в эту схему, не предусмотренный в законе иск не рассматривался.

Современный зарубежный законодатель не всегда определяет, что следует понимать под термином «иск», хотя использует его постоянно. Так, Гражданский кодекс Франции перечисляет различные виды исков по материально-правовому признаку — иски из гарантии (ст. 886), иски о признании раздела недействительным (ст. 887—888), иски, основанные на обмане, заблуждении и насилии (ст. 888), иски о надбавке к доле (ст. 889) и т. д.^[11][12]

Статья 2 Правил гражданского судопроизводства для районных судов США 1938 г. лишь кратко упоминает о том, что существует единая форма иска, именуемая «гражданский иск». Это привело к смешению понятий «иск» и «производство» в некоторых штатах, в частности в Калифорнии. Кроме того, не всегда различаются понятия уголовного и гражданского процессов, тем самым под иском понимается, кроме прочего, производство «с целью уголовного наказания за совершение преступления»^[13].

Английская прецендентная система пошла дальше американской, и в ст. 24 Закона о Верховном Суде 1925 г. указывается, что иск есть гражданское производство, начинаемое судебным приказом о явке ответчика в суд или другим способом, предусмотренным правилами судопроизводства, кроме уголовных дел. В ст. 12 Закона об отправлении правосудия 1923 г. иск определен как «любой вопрос …, заслуживающий разбирательства на заседании суда»^[14]. Такое расширенное толкование термина «иск» может отнести к исковому производству вопросы, далекие от него (жалобы, ходатайства и т. п.), на том основании, что они заслуживают рассмотрения в суде. К чести английских законодателей следует отметить, что в 1959 г. эта ошибка была частично исправлена в ст. 201 Закона о судах графств, установившим зависимость возбуждения искового процесса от подачи искового заявления.

Средством защиты субъективного права в современном праве Великобритании является не сам иск, а то, что в российской системе права всегда называлось «доказательствами», «презумпцией доказывания» и т. п. Например, ст. 4 (1; d) английского Закона о защите потребителя 1987 г. предусматривает, что средством защиты по законному требованию об убытках является то, что «в соответствующий период времени дефект в продукте отсутствовал»¹. Иными словами, у англичан иск — не единственное средство защиты права, а средства защиты всего лишь часть иска, а под самим иском понимается либо все гражданское судопроизводство (неясно только до какого момента, но, думается, включая стадию исполнения решения), либо всего лишь факт, рассматриваемый судом. В первом случае толкование слишком широко, а во втором все могло бы, очевидно, встать на свои места, если бы «факт», «вопрос», рассматриваемый судом в порядке искового производства, сам по себе был бы определен.

В немецком праве под термином «иск» подразумевается само заявление истца или процессуальный акт, направленный на возбуждение производства по выяснению обстоятельств дела и на достижение решения по спору^[15][16].

Возможно, такая путаница в понятиях из разряда тех, которые раскрываются у Э. Фромма на примере структуры английского языка. Языковые традиции во многом определяют строй мысли отдельной нации, а взаимопроникновение языков делает такие ошибки интернациональными. Э. Фромм указывает на то, что в современном английском языке действия часто выражаются существительными. Так, выражение «у меня есть огромная любовь к Вам» бессмысленно: любовь — это не вещь, которой можно обладать, а процесс, некая внутренняя деятельность, субъектом которой выступает сам человек, «я могу любить, … но любя, ничем не обладаю»^[17]. То же можно применить и к термину «техника». Техника не вещь, а способ деятельности, при которой результат достигается наиболее коротким путем^[18].

Применив правило Э. Фромма к понятию иска, получим следующее исходное положение: иск не вещь, им нельзя обладать, сущность его следует искать в так называемой «деятельности» (процессуальности). Действительно, высказывания типа: «Я имею иск в таком-то суде», «у меня есть некоторый иск» довольно бессмысленны. «Вещью», т. е. существительным в прямом смысле этого слова может быть исковое заявление, объект исковых требований и т. п., поэтому, устанавливая такие институты, как цена иска и его обеспечение, законодатель должен задуматься о том, что «оценить» возможно лишь вещь в виде определенного, реально существующего предмета, имеющего какиелибо физические характеристики. К примеру, английские Правила Гражданского судопроизводства 1998 г., а равно другие нормативные акты и прецеденты при регламентировании процессуальных аспектов не оперируют понятием «предмет иска», а то, что в российской юридической терминологии обозначается как «цена иска», называют «истребуемой суммой денежного взыскания с ответчика»¹.

Институт морального вреда не является исключением из данного правила. Несмотря на то что нравственные страдания, не будучи «физическим телом», оцениваются судом в определенной сумме, высказывание «цена иска» к ним не применяется и в исковом заявлении не проставляется. Кроме того, государственная пошлина по таким делам оплачивается не в процентном отношении исходя из цены заявленного требования, а в твердо фиксированной сумме независимо от размера взыскиваемого ущерба, на что специально было обращено внимание более двадцати пяти лет назад в Постановлении Пленума Верховного суда РФ^[19][20].

Из исковых заявлений, подаваемых в суды Саратова^[21], видно, что «цена иска» в исковых заявлениях о возмещении морального вреда и решениях по таким делам не указывается, а «денежное выражение» фигурирует лишь в заключении искового заявления и решения в виде «суммы возмещения морального вреда».

Итак, как в римском, так и в зарубежном праве мы не наблюдаем однозначного толкования термина «иск».

• [1] См.: Салогубова Е. В. Основные гражданские процессуальные институты римскогоправа. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1995. С. 17; Молева Г. В. Право на судебнуюзащиту ответчика. Автореф. дис… канд. юрид. наук. Саратов, 1993. С. 13.
• [2] См.: Бартошек М. Римское право (понятия, термины, определения) / пер. с чешек.М., 1989. С. 437.
• [3] См.: Тархов В. А. Римское частное право: Учеб, пособ. для юрид. вузов. Саратов, 1994. С. 76.
• [4] Бартошек М. Указ. соч. С. 31.
• [5] Бартошек М. Указ. соч. С. 83, 108, 437.
• [6] См.: Салогубова Е. В. Указ, автореф. С. 11—12.
• [7] См.: КосыревА. И. Римское право. М., 1986. С. 39.
• [8] См.: Шмиттгофф К. Экспорт: право и практика международной торговли. М., 1993. С. 367.
• [9] Кудрявцева Е. В. Гражданское судопроизводство Англии. М., 2008. С. 36—37.
• [10] Салогубова Е. В. Указ, автореф. С. 14.
• [11] См.: Тархов В. Н. Указ. соч. С. 19—20, 79.
• [12] См.: Французский гражданский кодекс: учеб.-практич. комментарий. М., 2008.С. 367 и др.
• [13] Пучинский В. К. Гражданский процесс США. М., 1979. С. 138.
• [14] См.: Пучинский В. К. Английский гражданский процесс. М., 1974. С. 161.
• [15] Шмиттгофф К. Экспорт: право и практика международной торговли. М., 1993.С. 103.
• [16] См.: Елисеев Я. Гражданский процесс ФРГ: учеб, пособие. М., 1989. С. 66.
• [17] Фромм Э. Иметь или быть. М., 1990. С. 29.
• [18] См.: Антонов В. Р. Метафизика страха и этика бессмертия. Саратов, 1994. С. 33.
• [19] См.: Кудрявцева Е. В. Гражданское судопроизводство Англии. М., 2008. С. 37, 41.
• [20] См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерацииот 13.08.1992 г. № 11 «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрений судамидел о защите чести и достоинства» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1992. № 11.
• [21] Один из авторов настоящей книги — О. В. Исаенкова в течении девяти лет выступала в качестве представителя ответчиков по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации ведущих изданий г. Саратова («Саратовские вести», «Саратовский Арбат"и др.) и представительств центральных изданий («Московского Комсомольца», «Комсомольской правды», «Известий» и др.) в Саратове.