Память. 
Философия образования

Как ни странно, в подходе к анализу способностей человека психологи до сих пор ориентируются на аристотелевскую триаду — восприятие, воображение, мышление, добавив к ней еще память, хотя и Аристотель говорил о памяти. Но Аристотель создавал эту триаду для целей, как бы мы сегодня сказали, антропологического обоснования своей философии. Нужно было подключить человека к созданной логике, оправдать новый взгляд на вещи и эмпирию как выраженных с помощью категорий и понятий, объяснить, как создаются знания, категории и понятия. Восприятие, по Аристотелю, решает задачу связи вещей и эмпирии с категориями и понятиями, воображение позволяет понять, как на основе одних знаний и понятий получаются новые, а мышление трактуется как деятельность человека, руководствующегося логикой, категориями и понятиями.

С тех пор утекло много воды — и человек иной, и мыслит он более сложно, и знаем мы несколько больше и иначе, чем Аристотель, в частности, признаем, что человек — это культурно-историческое и развивающееся образование. Не должны ли мы в этом случае заново осмыслить триаду Аристотеля, добавив к ней описание тех новых способностей, без которых сегодня невозможно себе представить современного человека? Начнем с анализа памяти.

Кажется, что еще можно написать на столь проработанную, традиционную психологическую тему? Вроде бы о памяти известно все. Написаны тысячи теоретических работ, выпущены практические пособия, рассказывающие, как правильно формировать или улучшать нашу память. Тем не менее я рискну обсудить природу памяти, памятуя, что каждый ею обладает и имеет под рукой эмпирический материал, а также что периодически на те же самые проблемы мы можем и должны взглянуть по-новому. Но прежде замечу, что не все так уж ясно с объяснением природы памяти. До сих пор еще в психологической литературе можно встретить утверждения, что память — это функция мозга, заключающаяся в способности мозга сохранять следы внешних или внутренних воздействий. Однако при таком понимании трудно объяснить действие долговременной памяти или вполне установленный факт, что главное в работе памяти — это организация и осмысленная интерпретация нового материала, а также установление как можно большего количества связей между запоминаемым материалом и тем, что нам известно. Невозможно при таком понимании объяснить и роль различных мнемотехник или, например, ясного припоминания событий, вообще не имевших место (так называемая «парамнезия»).

На какие же вопросы должно ответить современное учение о памяти? Они достаточно известны, и все же я их повторю, хотя бы для себя. Первый: как объяснить, почему в одних случаях человек запоминает нечто, а в других — нет? Одно и то же, на первый взгляд, событие мы помним или забываем. Но, возможно, эти события разные? Тогда в каком отношении?

Второй вопрос касается научного объяснения факта запоминания больших объемов информации (сведений). Спрашивается, каким образом человек может все это запомнить, если в кратковременной (оперативной) памяти может храниться лишь ограниченное количество информации — не более 7—9 единиц материала. Возможно, тогда память — это не биологический феномен, а психологический, деятельностный, семиотический, ведь недаром пишут, что успешный поиск в памяти информации возможен только при условии высокой степени ее организации, причем на многих уровнях.

Третий вопрос: как освобождаться от материала, подлежащего запоминанию? Дело в том, что если память истолковывать, как это принято в психологической литературе, а именно как процессы фиксации (запоминания), хранения и восстановления прошлого опыта, то в этом случае наша психика должна была бы заниматься только одним — обслуживать память, да и то непонятно, как бы она работала. При указанной трактовке устройство психики должно напоминать компьютер, обладающий практически бесконечным объемом памяти, что немыслимо. Но и без теоретических рассуждений каждый знает по себе, что зацикливание на ненужной в данный момент, но важной-для других ситуаций информации полностью парализует нашу деятельность. С одной стороны, мы должны немедленно освобождаться от текущего материала и переживаний, с другой — сохранять эту информацию до лучших времен, когда она понадобится. Если это хранение — просто складирование информации, то, спрашивается, какой величины «склад» для этого необходим?

Четвертый вопрос стоит в практической плоскости: как формировать или улучшать память, например, кто прав: те психологи, которые говорят, что главное здесь тренировка (заучивание стихов и пр.), или другие (скажем, Л. Венгер и В. Мухина), утверждающие, что память тренировке не поддается вообще. В плане традиционного объяснения памяти невозможно оценить и различные мнемотехники.

Чтобы продвинуться в интересующей нас проблематике, рассмотрим сначала один пример. Предположим, мне сообщают, что через две недели во вторник в 18 часов в такой-то аудитории состоится чтение моего доклада на семинаре в МГУ. Я эту информацию запоминаю. Но что это означает?

На мой взгляд, следующее. Узнав о докладе, я вынужден уточнять свои планы. Чтобы подготовиться к докладу, мне нужно, по меньшей мере, полдня. Следовательно, один из дней, скажем, в субботу я отвожу для этой цели. Далее, мне нужно позвонить нескольким коллегам, заинтересованным темой моего доклада, и я намечаю сделать эти звонки. Кроме того, во вторник присутственный день в Институте философии, но часам к 16 я обычно освобождаюсь. Однако, поскольку в этот день через два часа мне предстоит доклад, я не поеду домой, а планирую какие-то дополнительные дела в институте.

Теперь вопрос, нужно ли мне, проделав всю эту работу по уточнению своих планов на неделю, запоминать о том, что в среду у меня доклад? Думаю, что нет. Я уже эту информацию, даже если бы и захотел, не смогу забыть. При этом я периодически вспоминаю, что у меня во вторник доклад.

Второй пример. Я должен отправить в редакцию письмо с подписанным соглашением на расторжение договора на книгу. Письмо не очень важное, и несущественно, когда оно прибудет в издательство, но сделать это все равно надо. Я заклеиваю договор в конверт и решаю его бросить по пути на работу. Придя после работы домой, обнаруживаю, что забыл зайти на почту, чтобы опустить письмо. Тогда я решаю бросить письмо по дороге в магазин, но опять забываю. Так происходит еще два раза, пока, наконец, я не решаю сначала специально пойти на почту, а уже затем делать свои остальные дела. Спрашивается, почему я четыре раза подряд забывал зайти на почту и бросить в ящик письмо? Может быть, потому, что мне не приходилось менять распорядок дел (ведь я хотел сделать это попутно) или потому, что не придавал отсылке письма большого значения (в отличие от доклада)?

Третий пример. Когда я еще учился в институте, один наш аспирант демонстрировал нам возможность запоминания больших объемов информации. При этом рассказывал, как он это делает. Один мнемотехнический прием я решил освоить. Речь идет о быстром запоминании большого числа не связанных между собой, случайных слов. Например, мне предлагают быстро запомнить слова: «заяц», «бензол», «дерево», «велосипед», «гроза» и т. д., десятка так три, четыре, пять, а наш аспирант мог за раз запомнить более ста слов. Запоминаю я по его методике так. Выбираю какой-нибудь известный мне маршрут, например, представляю, что выхожу из своей квартиры и иду в ближайший магазин. Вот я вышел из квартиры, первое слово — «заяц». Ага, представляю себе, что у дверей лежит коврик для ног с изображением зайца. Спускаюсь по лестнице, второе слово — «бензол». Что бы придумать? Скажем, на ступенях разлита какая-то жидкость со странным запахом, точно, это бензол. Вышел из подъезда, третье слово — «дерево». Ну это просто: прямо у подъезда нашего дома растет красивое дерево. Иду вдоль дома, следующее слово — «велосипед». Поднимаю голову и вижу соседа, возвращающегося домой на велосипеде. Перешел улицу, двигаюсь вдоль следующего дома, пятое слово — «гроза». Действительно, замечаю, что погромыхивает гром и надвигается гроза. И так далее и тому подобное. Оказывается, таким способом легко запомнить довольно много слов.

Что общего во всех этих трех примерах? Запоминание или незапоминание явно зависит от характера моей деятельности, направленной на организацию не столько запоминаемого материала, сколько моей собственной жизнедеятельности. В первом случае я включил событие, которое мне нужно было запомнить, в структуру своей жизнедеятельности, что предполагало переорганизацию (перепрограммирование) ее. В результате я смог освободить свое сознание и внимание для других процессов. Во втором случае я не изменял структуру своей жизнедеятельности, что в сочетании с низким значением для меня предстоящего события обусловило его забывание. Наконец, в третьем случае я выстроил новую программу (организацию) деятельности, где процесс припоминания слов был привязан к маршруту моего движения. Различие же этих примеров в том, что в первом и втором случае запоминание событий естественно встраивалось в процесс текущей жизнедеятельности, а в третьем случае это была специальная, изолированная от других деятельностей задача на запоминание.

Напрашивается предварительная гипотеза: запоминание — это не фиксация, хранение и воспроизведение прошлого опыта, а процесс переорганизации, перепрограммирования жизнедеятельности, позволяющий, во-первых, освободить сознание и внимание человека, во-вторых, в нужный момент сконструировать события, которые человек побочно опознает как воспоминание. В этом смысле припоминание событий не самый главный момент, более существенно создание такой организации деятельности, таких ее сценариев и программ, которые позволяют человеку функционировать с учетом событий, подлежащих так называемому запоминанию. Но по сути, человек должен не «запомнить» (в смысле зафиксировать и хранить) событие, а перевести его в особый план организации своей деятельности и тем самым освободиться от него.

В теоретическом отношении высказанная гипотеза может быть осмыслена также в рамках развитого мной учения о психических реальностях. С точки зрения этого учения запоминание — это создание особой реальности, назовем ее «мнемонической». В мнемонической реальности события, подлежащие запоминанию, связаны или с текущими событиями человеческой жизнедеятельности, или со специальными событиями (самостоятельной задачей на припоминание), причем такими, которые обусловлены запоминаемыми событиями, позволяя в нужный момент, действительно, припомнить их актуально.